На всех кораблях люди находились на своих боевых постах. Еще в 5.32 сигнальщики легкого крейсера "Нагара" первыми заметили летающую лодку. Ее не сумели ни сбить, ни помешать ее действиям, и длинное сообщение летающей лодки о контакте, посланное, вероятно, на Мидуэй, слышали на всех кораблях. Сотни глаз следили за небом и горизонтом. Сигнальные вахты были усилены. Только на "Акаги" более 20 сигнальщиков стояли на крыльях мостика, тщательно вглядываясь в небо.
В 7.05 почти одновременно идущий во главе ордера эсминец поднял флажной сигнал, крейсер "Тонэ" открыл огонь орудиями главного калибра, а на "Акаги" раздались сигналы воздушной тревоги.
Младший лейтенант Эрнест предполагал, что их шестерка "Эвенджеров" после взлета с Мидуэя пойдет на соединение с бомбардировщиками и истребителями морской пехоты, но ничего подобного не случилось. Шесть торпедоносцев продолжали полет одни. Покинув Мидуэй, лейтенант Файберлинг, лихо развернувшись на северо-запад, повел их на предполагаемую позицию японцев, не дожидаясь никого.
Они спешили, но на протяжении целого часа ничего не происходило только монотонный полет на высоте 4 000 футов. Около 7.00 младший лейтенант Эрнест обнаружил нечто неопределенного вида, напоминающее пароход, тащившийся внизу. Затем еще один, а затем - им уже не было конца. Эрнест никогда не видел такого количества кораблей, которые рассыпались буквально по всему океану. Из-за большого расстояния он смог различить только два идущих вместе авианосца, окруженных огромным количеством кораблей охранения. Но они были слишком далеко, чтобы опознать их класс. В этот момент стрелок самолета Джей Меннинг доложил о приближении истребителей противника, что совпало с сигналом лейтенанта Файберлинга начать атаку. Все шесть "Эвенджеров" ринулись вниз прямо на оба авианосца. Это был долгий путь до высоты 150 футов, когда японские истребители, не давая им ни секунды передышки, вели непрерывный огонь.
После второго захода истребителей пулемет Меннинга прекратил огонь. Ведя огонь из подфюзеляжного пулемета, стрелок-радист Гарри Феррер оглянулся назад. Он пришел в ужас увидев, как тело Меннинга вытянулось на сиденье. За свои 18 лет Феррер никогда не видел убитых и в первое мгновение не мог оторвать взгляд от тела погибшего друга. Бросившись затем к своему пулемету, Феррер обнаружил, что тот разбит. Была прострелена также гидравлическая система, и руль высоты повис, закрыв сектор обстрела. Следующий залп накренил самолет, и пуля, пройдя через верх бейсбольной шапочки Феррера, контузила его. Радист на какое-то мгновение потерял сознание.
В кокпите у Эрнеста были свои неприятности: сначала из строя вышло радио, за ним компас, затем начало шалить управление. Он выглянул наружу в крыле зияли большие пробоины. Осколок угодил младшему лейтенанту в лицо, повсюду была кровь. Снизившись до высоты 200 футов, он все еще продолжал идти прежним курсом, когда новое попадание вывело из строя руль высоты. Управление отказало полностью, и Эрнест решил, что пришел конец. Он уже не имел надежды дойти до авианосца, равно как и надежды выбраться живым из этой переделки. Но еще действовал руль направления, и Эрнест решил использовать это обстоятельство полностью. Твердо свыкнувшись с мыслью о смерти, он, направившись к единственному японскому кораблю, который был под ним - трехтрубному легкому крейсеру, - выпустил торпеду. Высота была всего 30 футов, и Эрнест приготовился врезаться в крейсер. В этот момент какой-то инстинкт заставил его испробовать элероны (быть может, для того, чтобы выровнять машину перед ударом). К его удивлению, самолет пошел вверх. Летчик мгновенно сообразил, что может управлять торпедоносцем даже без ручки управления. Эрнест набрал высоту и убрался со сцены. Японские истребители, списавшие его со счетов, ушли. Оглянувшись назад, Эрнест не увидел ни того, попала ли его торпеда или нет, ни других самолетов. Он был совершенно один, не имея ни компаса, ни радио. Эрнест повел свой самолет, ориентируясь по солнцу, а стрелок-радист Феррер пробрался через обломки и устроился в кабине за спиной своего командира.
Прямо за торпедоносцами, так близко, что он видел все подробности их атаки, капитан Коллинз вел свои четыре бомбардировщика Б-26. Армейские пилоты летели на свой страх и риск - никаких предварительных планов координированных действий с "Эвенджерами", "летающими крепостями" или авиацией морской пехоты. Они просто искали свою цель, и она оказалась здесь.
Вначале лейтенант Мури увидел дым на горизонте... затем множество эсминцев. Пытаясь разобраться в обстановке, он достал пачку "Честерфилда" и сунул в рот сигарету.
Мури еще нащупывал спички, когда целая орда японских истребителей "Зеро", появившихся неизвестно откуда, обрушилась на них. Капитан Коллинз держал курс прямо на авианосцы, которые были теперь ясно видны в центре японского строя. Беда была в том, что с ближней стороны, то есть с правого борта, авианосцы были слишком хорошо прикрыты. Необходимо было сделать левый разворот и хорошенько треснуть их слева. Но для этого надо было пролететь на бреющем полете через линию эскадренных миноносцев прикрытия.
Сделав левый разворот, капитан Коллинз повел бомбардировщики над кораблями эскорта сквозь ураганный зенитный огонь. Выйдя вновь на прямой курс, они ринулись на авианосцы. У них не было даже формального плана атаки - на это просто не хватило времени, и четыре самолета неслись в безумную атаку на идущий впереди авианосец противника. Коллинз стремительно несся на цель, и Мури решил, что самое лучшее - это следовать за командиром. Они были над самым центром японского ордера, летя через сплошную стену зенитного огня. Японцы, стреляя над самой водой, осыпали трассирующими очередями приближающиеся бомбардировщики. Снизившись до 80 футов, Коллинз сбросил торпеду. Мури шел за ним с висящим на хвосте "Зеро", который в отчаянном усилии, пытаясь остановить его, вошел в зону зенитного огня собственного флота. Пули разбили фонарь кабины стрелка, рикошетом ранив сержанта Гудвина в голову. Лейтенант Мури крикнул своему второму пилоту Питеру Муру, чтобы тот сбросил торпеду. Но импровизированный сбрасыватель был крайне ненадежен. Он состоял из рукоятки сброса, проволоки и зажима с бесчисленными зубцами. Мур рванул сбрасыватель, однако сказать наверняка, вышла торпеда или нет, не мог.