Он осторожно посмотрел в сторону таверны, вспомнив слова послания, заставившие его прийти сюда.

Сударь, если Вы не желаете допустить повторения того, что случилось с Вашим братом и его судном, приходите в таверну «Ястреб и воробей» на Бишопгейт-стрит. Ждем Вас во вторник в два часа ночи. Никому ни слова. Приходите один.

И чуть ниже:

Ради спасения Англии – приходите.

Последняя строчка была подчеркнута.

Ни подписи, ни адреса. Только печать, говорившая сам; за себя.

Макс ступил на мостовую и, прощупывая глазами темноту, направился к таверне. Может ли быть, в который раз спрашивал он себя, чтобы кому-то удалось так безукоризненно точно подделать королевскую печать?

В голове одна за другой промелькнули мысли о нападении, убийстве, шантаже и прочих гнусностях, которым в этом мире несть числа. Но он продолжал идти. Рука скользнула в карман пальто и нащупала рукоять двуствольной пистоли, той самой, которую знаменитые Фулбрей и Уикс изготовили по его чертежам.

Так что убить он себя не даст. Во всяком случае не сейчас, когда только-только начал жить.

Избегая света фонарей, он прошел чуть вперед, остановился у входа в таверну, прислонился к стене как можно более непреднамеренно и, стиснув рукоять пистоли, заглянул в грязное, мутное окно. Сердце колотилось так, что, казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди.

В таверне было пусто; лишь хозяин, сидя у камина, зевал над кружкой пива, да какой-то пожилой седовласый матрос поглощал свой поздний ужин; вместо левой ноги у него торчала короткая, до колена, культя. Ни один из них не походил на человека, способного действовать от имени короля.

Макс посмотрел на дверь. Вихрь воспоминаний пронесся в его голове. Мальчишкой он грезил о подвигах и приключениях, слушая рассказы братьев об их путешествиях в Индию, Малабар, Кантон. Он много читал, и воображение рисовало ему, как он вместе с Александром Македонским грабит Карфаген, плывет с Одиссеем по Средиземному морю.

Но жизнь – это не детские грезы. Все происходящее так же реально, как холодный ствол пистоли.

Как пот, стекающий по спине.

Он не припомнит, чтобы какой-нибудь герой так потел от страха.

Ради спасения Англии – приходите.

Он нажал на ручку двери, но не успел открыть ее, так как чья-то рука легла на его плечо.

Выхватив пистоль, он резко повернулся. Чуть было не выстрелил.

– Э-э-э, дружище! – Молодой парень с водянистыми голубыми глазами, судя по акценту, кокни, невероятно худой, в изодранном сюртуке отпрянул от него с поднятыми руками. – Ну ты и набрался! Может, хватит на сегодня? Могу отвезти тебя домой. Вон моя карета. – Он показал пальцем на стоявший на углу экипаж.

Макса колотила дрожь. Он убрал палец с курка и отругал себя за то, что поспешил достать оружие. – Нет, спасибо, – бросил он.

Он снова собрался было войти в таверну, но парень схватил его за руку.

– Ну давай, приятель, поедем. Уже поздно, тебе пора домой, да и мне надо заработать свой соверен.

Макс, пьяно чертыхаясь, попытался высвободить руку – этот непредвиденный инцидент мог привлечь к нему внимание, – но парень не отпускал ее. Вплотную придвинувшись к Максу, он еле слышно произнес:

– Вас ждут в карете, милорд.

Макс вздрогнул. Он пришел в такое замешательство, что, не зная, как себя вести, отхлебнул из бутылки мадеру.

– Ах ты, дез... дерзкий щенок, – заплетающимся язы ком выкрикнул он, а потом перешел на шепот. – Кто?

– Люди, вызвавшие вас сюда, лорд Максимилиан, – прошептал парень. В его речи не осталось ни малейшего следа акцента. – Мы должны были убедиться, что вы при шли один. – Он склонился в нарочито низком поклоне и, сделав взмах рукой, указал на карету. – Я извиня-я-юсь, сэр! – громко и протяжно сказал он, снова включив акцент. – Не хотел обидеть вас. Прошу вас, сэр. Довезу за пол цены.

– Ну вот, так-то лучше. Смотри у меня, – приосанившись, сказал Макс. Этот высокомерный тон он позаимствовал у юных отпрысков знатных фамилий, с которыми был вынужден видеться чаще, чем ему хотелось бы. – Отвезешь меня в Крокфорд. Домой я не поеду!

– Благодарствую, сэр. Вы так добры. – Парень, улыбаясь и непрестанно кланяясь, довел шатающегося Макса до кареты, которая ничем не отличалась от сотен других серых наемных экипажей, ежедневно курсирующих по улицам Лон дона, и открыл дверцу.

– Значит, в Крокфорд, сэр?

Холодок дрожи пробежал по спине Макса. Сунув незаметно руку в карман, он вытащил оттуда пистоль и запрыгнул в карету.

Внутри была кромешная тьма. Макс вслепую нащупал сиденье и с удивлением отметил про себя, что оно обито плюшем. Едва он сел, как напротив него раздался низкий, глубокий голос.

– Должен признать, что бутылка в руках – деталь по истине гениальная, д'Авенант. В этом наряде и с этой одегиной вы весьма живописны. Сыграно правдоподобно. Только оружие не совсем кстати. Вы не могли бы убрать его?

– Уверяем вас, вы вне всякой опасности, – раздался другой голос. – Мы попросили вас о встрече, поскольку нуждаемся в вашей помощи.

Макс не шелохнулся. Каждый его мускул был напряжен до предела.

– Я готов обсуждать ваше дело... джентльмены, – медленно, подбирая каждое слово, ответил Макс. Изысканная речь собеседников не оставляла сомнений в их знатном происхождении, – Что касается моей одежды, я не выбирал ее специально, я всегда одеваюсь так. А что касается оружия, думаю, будет лучше, если я оставлю его пока при себе. Человек, заговоривший вторым, усмехнулся.

– Вульф, вы не ошиблись.

– Да, я с самого начала знал, что с д'Авенантом мы не прогадаем.

Человек, которого назвали Вульфом, постучал чем-то по крыше кареты – судя по звуку, это была трость, – и экипаж мягко тронулся с места.

Второй мужчина зашевелился и задернул занавески на окнах. Макс понял, что отрезан от мира. Мужчина зажег два светильника, и Макс наконец увидел внутреннее убранство кареты, которую принял поначалу за обычный наемный экипаж. Если снаружи она была ничем не примечательна, то внутри царила изысканная роскошь.

Он оглядел незнакомцев. Оба были гораздо старше его. Где-то под пятьдесят, подумал Макс. Оба уступали ему в росте и телосложении, но выглядели достаточно сильными и в случае чего могли причинить противнику немало хлопот, хотя у первого, которого назвали Вульфом, была перевязана рука. Одежда их была безупречна – шелковые сюртуки, гофрированные манжеты, кружевные сорочки. Напудренные парики. В булавках сверкали драгоценные камни.