Я посмотрел, на какой это я волне принял. Сейчас в справочник - нет на этой волне ни одной станции, ни у нас, ни за границей. Вот дьявол! Я тут вспомнил, что это как раз там у него, по его чертежам и схемкам, очень точно именно на эту волну настраивался весь приемный аппарат, и это дурацкий случай, что я так зазря вертел настройку и, конечно, влетел в эту волну специальную. Стой! И это опять же он мог наболтать, пока живой, мог трепаться. Может, опять и черновички какие остались.

Я ж его не перетряхивал всего. Может, в диване у него напихано было. Нашли теперь и разобрали, в чем дело. Я долго не думал, наставил свою передачу аккурат на эту волну, там тоже очень точно все становилось враз на эту частоту, и двинул им депешу:

"А вы возьмите свой пальчик и пососите. Монтер".

Я еще об этом подумал, опять попробовал на этой волне послушать ничего, молчок. И черт с вами. А мне главное было, чтоб попадать во что-нибудь интересное.

Я как взял на юг, так и шел. Посплю, гляну на указатель и снова на боковую. Добро, ей-богу! Проснешься, покушаешь, коньячку там для аппетита одну-другую перепустишь, вальсик какой поставишь, чтоб радио играло, потом ликеру - я "Кюрасао" все по рюмочке. Ох, любитель же я этого! И вот я опять там, где я Паспарту делал ревизию. Я только глянул - вот черт! До самого никуда - все серо, а там на горизонте вроде туман и тот желтый. Я это дело особо разглядывать не стал: никакого в этом нет интереса или развлечения для европейского человека. Я поддал ходу малость. А впереди на карте было зеленым покрашено, значит, там низменность, там уже должно начаться повеселее. Пока что я кругом себя аккуратненько прибрался. Один гребешок нашел с женской прически, выкинул его: может, кто найдет, будет мекешить: откуда такая штука? Гляжу, через какие-то там пару часов верно начало зеленеть. И очень даже здорово. Вот это нам и надо. Сейчас вниз. Сто метров высоты и бинокль в руки. Ход сбавил, иду чуть-чуть и осматриваюсь. Людишек - никого. Однако через минут каких десять - есть, что надо. Тут сумасшедшие кусты или черт его знает, что оно. Заросло - муха запутается. И вот среди этого дела-дорожки. И вижу: по такой дорожке идет штучка серая, вроде резиновая, а в бинокль слон. Живьем. Делаю круг, даю ниже, на самую дорожку-ему вслед. Смотрю - встал. Повернулся. Я тоже стал. Кустов я уже пузом касался. Не своим, конечно. Паспарту. Да, слон стал, хоботину задрал - давай реветь. Что пароход, Я двинулся. Он - ходу. Ara! Наутек. Я за ним.

Он как поддаст - куда твоей лошади, прямо тебе курьерский. Я тут поднялся чуть - дорожка завитушками пошла -эх, думаю, не попаду я тебе в зад, голубчик. Шалишь. Нацелил, а ну: рывком вниз, и сразу выровнял. Гляжу - есть! Как клопа - всмятку. Это - да! Опять дал вверх. Гляжу - стадо. Вот ей-богу, штук до двадцати.

Совсем взял понизу. Ломаю через эту путанину - заросло там все немыслимо. Ломлю к этой полянке, где они все в куче пасутся. Выдираюсь на просвет - все они ко мне повернулись, глядят. И которые с клыками впереди. А то есть что без клыков вовсе, и с теми поросята ихние, слоновьи. Тут я стал. И они стоят. Потом один какой-то вырвался вперед, хоботину задрал реветь. Пугает, что ли. Я дал вперед и малым ходом на них. Они пятятся, а не расходятся. А мне ж это неинтересно кучу ударить. Я как дам вперед толчком и встал. Ах ты, дрянь, они как заломили прямо целиной в гущобу эту. Я выше нацелил, тут одного с поросенком, поросенка мне этого выцедить было занятно, натянул этак носом вниз и хлоп! И в дамках! Есть! Тут на Паспарту клыкастый, да смотри ты, фартовый какой, ломит через сучье, подскакивает и в Паспарту с маху - не видать было, чем, лбиной или клыками, попал он - не в том дело, я тут хотел как раз развернуться - размазал его. Взял потом чуть выше и давай их вылавливать. Каких сверху угляжу - хоп! и есть. Хоп и еще. Сверху потом глянул, ну как на одеяле, когда клопов надавишь, бывало. Уж теперь прямо без промаху. А потом, кто их знает, забились они туда, в гущу - только не видать стало. Едят их, что ли? Черные-то? Может быть, жрут. Только я увидел здесь, что я довольно меткий парень на своей машине. И на открытом месте навряд ли от меня какой зверь уйдет, а человек - хоть в землю зарывайся. Я тут двери открыл и стал над этим лесом. И хоть жарко, но запах шел очень даже приятный, если недолго. Потом я стал кофий греть и поставил по радио музыку. А потом пошла передача, и я слышу немецкая. В чем дело? Оказывается, очень важная научная компания и лезет на самую высокую гору в Гималаях, где, выходит, еще человеческая нога не бывала, и что сейчас уже сколькото там долезли. И двое уже сорвались. Один завалился куда-то в трещину, и все равно лезут и что-то там ученое будет,если достигнут, и вот весь мир за ними следит во всю силу и ай-я-ай! и трам-бум-бум! Я дверь мою запер, а то нести стало оттуда вроде как из аптеки. И тут у меня в котелке стало вариться: я на эти глупости наплевал, на слоновые. Скоренько дал вверх и сейчас в атлас. Вот они Гималаи и вот эта должна быть та самая гора. Сейчас дал курс туда. Пью кофий и тут соображаю, как мне быть, чтоб меня не видели. А то ни черта не выйдет. И надо, чтобы раньше их. Я шел высоко. И вот, гляжу, внизу море. Так и на указателе: индиан оцеан. Еще кусок земли слева был виден, как уж солнце туда стало заваливаться. И тут - потемки.

Черно, прямо как в краске какой. Аж кажется, что машина продирается через нее туго, даром что указатель бойко идет по карте. Я пустил прожектор - и вот идет этот белый столб и очень скоро пропадает - ему и светить не во что, а показывается, будто его этой темнотой заливает. Глянул вверх темно. Вот дьявол! Значит, облака надо мной. Я дал вверх. Десять минут не глядел. Потом глянул. Мать чесная! Звезд! Как нарочно насажено. Это если б кто дробью в шалаш садил, разными номерами в крышу, и в стены, и во все эти дырки - свет. Стало веселей. Пошел на этой высоте. Сбавил чуть ходу и лег.

На ночь я любил одну книжечку читать - "Как я дошла до позора", немецкая. И картиночки очень подходящие. И еще одна была: насчет всяких отклонений и других способов. Вроде научная, но там такие штучки есть!.. Тоже с картинками, даже вполне верные полицейские фотографии. Так вот я летел под звездами и задрых.

Задрых я славно. Но вышло ненадолго. Вот какая история: просыпаюсь я оттого, что будто кто заноет, заноет над ухом. Да тут же, у меня в кабине. Вскакиваю - вправду. Не снится. А уж это в самом деле.

Тьфу, черт! Это я радио забыл выключить. И видать, кто-то впопыхах настраивается, ловит чего-то. Но главное, что близко. Тьфу, что ж это: океан же подо мной. Догоняет кто? Слышу, крепче стало. Я давай его налавливать. Хоп! и поймал. Близко выходит и все ближе. Здорово по Морзе работает. А я ведь когда-то радистом плавал. Слушаю, ух, мать чесная: сое, кричит, сое! Это судно гибнет, пароход, и как теперь здорово стало зумкать, что ясно, сейчас подо мною. Может, что и увижу.

Я сейчас остановил Паспарту и вниз. Пролетаю я сквозь эти облака, что небо мне загораживали, глянул вниз: вот-то здорово! Черно внизу вовсе, и только одна красная точка. Я ниже и гляжу - вроде как скомкаешь бумажку, бывало, зажжешь ночью это и с лодки бросишь, а она на воде полыхает. Это пароход, значит, горит. Пожар. Он уж и кричать перестал, на помощь звать. Я еще спустился, так очень здорово. Я с четверть часа смотрел, не больше. Вижу, уж не так здорово пошло, мигать как-то стало. Я это дело бросил и снова - ход той же дорогой.

Я хорошо поспал: как раз светать стало и эти горы впереди. Я думал сначала - облака это. Потом гляжу нет. Очень уж красные верхи стали. Сначала так чуть слабей кумача, а потом пошло, будто кто в них изнутри огонь зажег, а они стеклянные. И уж самого пламенного стекла. Пожар целый. Но это скоро унялось. А внизу ни черта видать не было, мгла какая-то все заволокла. Ну, значит, и хорошо! Меня уж никто не приметит. Лечу на эти горы. Чем я ближе, тем они выше. Глянул вниз все там пошло рябое: будто кто, сказать, бумаги накомкал и все в мятинах и складках и ниже не видать тучи перегородили. А что выше - то уже снег с проплешинами. А дальше и вовсе один снег блестит белым блеском, а где глубже, так с просинью. А бывает, что вовсе черная тумба стоит. Я очень низко лететь не хотел рисковать, все эти места незавидные. И чего на них лазить, шеи себе сворачивать-это только раньше смерти дураком стать. Я взял повыше. Нахожу эту самую гору. И по высоте должна быть она, и по карте моей указатель ползет на нее. Я тут ход сбавил. Хоть знаю, люди не очень вверх глядят верно! Чего там в небе нового увидишь? Но, однако, я взял свой бинокль и стал просматривать кругом, нет ли этих чудаков? С моей стороны я разглядел: тут и лезть немыслимо. Это высотный каменный дом наворочен и заледенело все это дело, где только можно. А ниже - тучи висят. Значит, если они там, так ни мне их не видать, ни им меня. Или на другой они стороне. Ладно.