Я вошел в прохладный сумрак церкви через массивные двойные двери и увидел стоящие по обе стороны ряды скамеек.

Слева от меня открылась маленькая дверца. Из нее вышел преподобный Стенли Арчибальд, он сделал несколько шагов в мою сторону, а потом спросил с известной долей сомнения в голосе:

— Мистер Скотт?

— Да, преподобный отец.

— Прошу вас, заходите.

Он повернулся, снова прошел в дверь, пропустив меня вперед, и я очутился в маленькой комнатке, в центре которой стоял черный письменный стол. Он сел на этот стол и указал мне на черный кожаный стул.

— Чем могу вам помочь, мистер Скотт?

Я объяснил ему, что я — частный детектив из штата Калифорния, что мистер Бризант поделился со мной своими опасениями и что я разыскиваю пропавшего Джила Рейеса.

— Вы хотите этим сказать, что мистер Рейес до сих пор не вернулся домой?

— Да. И последний раз его видели в четверг в этой церкви. Поэтому-то я к вам и пришел.

— Но… но я этого не знал, — пробормотал священник. Он положил руку на руку, снова разъединил их и продолжал: — Это начинает меня беспокоить, мистер Скотт. Я знаю мистера и миссис Рейес довольно хорошо. Знаю с тех пор, как они живут на Вилле. Джил не тот человек, который может прельститься соблазнами мира или поддаться вожделению плоти.

— Может быть, его поймало что-то другое, — высказал я предположение.

Преподобный отец довольно подробно рассказал мне о вечере во вторник. Он рассказал, как к нему пришел Джил Рейес, как он вызвал к себе Ярроу и миссис Блессинг и как потом к нему приходил и старина Бризант.

— Вы знали Генри Ярроу? — спросил я.

— Имя было мне знакомо, но я его не встречал. Поэтому я и не решался сначала позвонить ему. Но мистер Рейес точно мне сказал, перед каким домом его встретил, а также описал женщину, которая стояла с подразумевающимся Кивано. Из его слов я понял, что речь идет о миссис Блессинг, очаровательной вдове, которая давно и регулярно посещает церковь. Я позвонил ей, объяснил ситуацию, и, к моему удивлению, она подтвердила мне все, о чем поведал мне Джил Рейес.

— Почему к удивлению?

— Потому что история, которую рассказал мне мистер Рейес, показалась мне довольно невероятной, и его поведение я объяснил себе тем, что, наверное, у него никак не укладывалось в голове воскресное происшествие со взорванной машиной в Тусконе и, естественно, мертвый никак не выходил у него из головы. Как говорится, ошибочная психологическая реакция.

— Что ж, такое может быть.

Он вздохнул.

— Как бы то ни было, но я попросил миссис Блессинг, чтобы она, если можно, связалась с Генри Ярроу и приехала с ним ко мне. Она тотчас согласилась, и минут через пятнадцать они были у меня.

— А потом они говорили с Джилом, тот сразу понял, что ошибся, и, удовлетворенный, отправился домой? Так?

— Именно так.

— Но почему? Ведь утром он считал, что этот человек — Кивано. Что помогло изменить его мнение?

Преподобный отец наморщил лоб.

— Мистер Ярроу уже несколько лет является довольно известным бизнесменом на Вилле Восходящего Солнца. И он предложил некоторые доказательства своей личности. И чтобы убедить Джила до конца, я позвонил в полицию Тускона и там мне подтвердили, что в машине несомненно погиб Джо Кивано, а не кто-либо другой.

Я кивнул.

— В этом и я ни на секунду не сомневаюсь. А Джил вам не сказал, покидая церковь, куда он собирается идти?

— Нет. Но я, естественно, подумал, что он отправился домой.

Я поднялся.

— Благодарю вас за помощь, преподобный отец. Может быть, вы смогли бы еще дать мне адреса миссис Блессинг и мистера Ярроу?

Он написал адреса на листочке и протянул его мне.

— Я так и подумал, что вам захочется узнать их адреса, мистер Скотт.

Кроме двух тусклых светильников поблизости от алтаря, в церкви света не было. Я прошел по правому крылу, которое вело к боковому выходу. Над ним висела маленькая лампочка. Я бросил взгляд на адреса, которые дал мне священник.

Миссис Блессинг жила на Ист-Клеридж-стрит, 2430, а мистер Ярроу — на Норд-Пальма-Драйв, 1694. Я решил сперва повидаться с миссис Блессинг.

Я открыл маленькую боковую дверь и вышел на воздух.

Узкая тропинка вела меж высоких кустов к стоянке для машин, которая к тому же была еще отгорожена живой изгородью. Я прошел через отверстие в живой изгороди и направился к своей машине, которая стояла шагах в пятнадцати оттуда.

И тут я увидел его.

Человек стоял ко мне спиной. Он стоял у ствола эвкалипта, чьи низко свисающие ветви бросали темные тени на его лицо.

Конечно, было не исключено, что это мирный человек, который питает любовь к эвкалиптам, но в моем деле, когда человек скрывает свое лицо, это в большинстве случаев чревато неприятностями. А в ряде случаев — и смертью. Я сунул руку за пазуху, вытащил свой 38-й и медленно и бесшумно двинулся дальше.

Человек находился как раз между мной и моим «кадиллаком», но любовался он отнюдь не машиной. Он не спускал глаз с дороги, которая шла к стоянке от главного входа в церковь. Я сделал еще четыре шага и находился уже на расстоянии футов десяти от него, как он меня услышал.

Какая-то песчинка скрипнула у меня под ногой, звук был еле слышен, но он, тем не менее, его услышал.

Я увидел, как он вздрогнул. Он повернул голову и посмотрел мне в глаза.

Пистолет был у меня в руке, и я успел снять предохранитель. Сделав два больших шага, я уже был рядом с ним.

— Хэлло, Лаки! — сказал я. — Куда тебе всадить пулю?

Его реакция меня удивила. Почти радостным голосом он сказал:

— Кого я вижу! Шелл Скотт, старый бродяга!

— Повернись, Лаки! Ведь тебя так называют? Счастливчиком?

Он непозволительно медленно поднял вверх руки. Когда я смотрел в его угловатое белое лицо, то вспомнил, что последний раз я видел это лицо на фоне пистолета 45-го калибра, направленного мне в живот.

Я продолжал держать его под прицелом и скомандовал:

— Выходи из тени дерева, Счастливчик! И не вздумай делать движения, которые мне не понравятся!

Он медленно отошел в сторону. И ухмыльнулся. Теперь я увидел, что в руке у него ничего нет.

— Только не сходи с ума, — сказал он. — А то у тебя такой вид, словно ты хочешь меня изрешетить.

— Как раз это я и хочу сделать.

— Что с тобой, Скотт? Я же ничего не сделал. Просто подумал, что ты…

— Несколько недель назад, когда мы встретились в Лос-Анджелесе, ты тоже ничего не сделал. Только выпустил пять пуль в меня, из которых одна угодила мне в ногу. И если бы я в последнее мгновение не бросился на землю, одна из них наверняка была бы у меня в груди.

— Какой ты злопамятный, Скотт! Такие вещи надо забывать. Ведь это был бизнес. Ты ухлопал двух моих товарищей. По сравнению с этим, пуля в ногу — сущий пустяк.

— Что ты делаешь здесь, в Аризоне, Счастливчик?

— Я плохо переношу климат Южной Калифорнии, Скотт. Некоторые люди очень сердятся на меня за то, что я тебя не подстрелил. Они хотели дать мне кучу денег за твою жизнь. Но у меня ничего не вышло. И тут я подумал, что мне там придется жарко. Вот я и махнул в Аризону.

Возможно, в его словах и была частица правды.

— Наклонись к дереву и расставь ноги пошире. Ты знаешь как.

— Да, знаю. Обычное дело.

Я обыскал его, но у него действительно не было при себе оружия.

— Этого я не понимаю. Чтобы Счастливчик Джимми Райан не имел при себе своего инструмента! Куда подевал пушку?

— Но, Скотт, у меня же нет лицензии штата Аризона на ношение оружия…

— Если ты солжешь мне еще раз, я расколочу твою черепушку!

— О, боже! Да ты такой же чувствительный, как шофер, который перевозит нитроглицерин. Говорю тебе, Скотт, у меня почва горит под ногами, вот я и перебрался сюда. А потом я проезжаю мимо этого места и вижу — знакомая машина. Вот я и говорю себе: смотри-ка, Счастливчик, ведь это, судя по всему, машина Скотта. Вот я останавливаюсь и жду, пока вернется Скотт. Хочу сказать ему, что прошлое забыто…