Обычно люди получают по одному письму в месяц, а то и полгода ждут весточки.

В редакцию журнала ежедневно приходит тысяча писем, а случается и поболее. Письма привозят с почты в больших бумажных мешках. Читайте и отвечайте!

Напишите письмо в журнал, и вы получите ответ, напечатанный на пишущей машинке: «Здравствуй, дорогой Володя!..» или «Здравствуй, дорогая Сима!..»

История, которую я хочу вам рассказать, началась в отделе писем детского журнала. В большом бумажном мешке, среди тысячи писем оказалось такое:

«Здравствуй, дорогая редакция!

Меня зовут Оля... хотя я мальчик. Я живу в Петушках. Дома у нас одни женщины: мама, бабушка Варвара, тетя Наташа, тетя Фрося и маленькая Валька. А папа мой на зимовке, хотя давно уже наступило лето. Ребята со мной не дружат, говорят, что я маленький. А Фомка Горчичников отбирает у меня самокат. Пришлите мне оловянных солдатиков. Пять или шесть. Лучше — семь. До свидания, дорогая редакция».

На конверте с зеленой маркой той же рукой был написан обратный адрес: село Петушки, дом 17.

Это письмо никого особенно не удивило. В отделе писем привыкли ко всякому. Круглолицая Лариса Кумачева заложила в машинку чистый лист бумаги, и ее пальцы быстро забегали по круглым клавишам: тук, тук, тук...

«Здравствуй, дорогой Оля! Твое письмо редакция получила. К сожалению...»

И тут к Ларисе подошла студентка-практикантка Ия и сказала:

— Простите, можно, я отвечу Оле, которая мальчик?

Лариса удивленно посмотрела на худенькую девушку, скорее похожую на школьницу, чем на студентку, и протянула ей конверт с зеленой маркой.

Весь вечер Ия сочиняла ответ мальчику Оле. Это было нелегким делом. Девушке показалось, что письмо получается сухим и не принесет утешения. В который раз она рвала листок на мелкие клочки и принималась писать снова.

За этим занятием ее застал вернувшийся со службы папа — командир десантников. Он прочитал письмо мальчика и задумался. Вдруг лицо командира просветлело, и он сказал дочери:

— Я, кажется, что-то придумал.

— Ты напишешь ему ответ? — обрадовалась Ия.

— Я отвечу ему, — уклончиво сказал папа.

И долго еще ходил по комнате, вполголоса напевая старую военную песню.

А на другой день с той же песней по дороге шли солдаты. Их было немного: шестеро рядовых и сержант. Всего семеро. Они шли дружно, в ногу, только один из них, молодой, необученный, то отставал, то, задумавшись, натыкался на идущего впереди. Или путал ногу.

И тогда сержант сердился.

— Рядовой Суббота, — командовал он на ходу. — Раз-два, левой! Левой, а не правой!

У Субботы было худое, обветренное лицо и большие грустные глаза. А уши торчали в стороны.

Сперва солдаты шли полем. Потом громыхнули сапогами по мосту, подняли облачко пыли на пригорке и вошли в село с веселым названием Петушки.

— Подтянуться! — скомандовал сержант. Шаги зазвучали громче, словно солдат стало больше числом. И опять солдат с большими грустными глазами отстал, заглядевшись на резные наличники.

— Суббота! — прикрикнул сержант.

А бабка, мимо которой шло маленькое войско, взмахнула рукой:

— Какая же суббота? Нынче вторник. Когда, пройдя по главной улице села Петушки,

отделение поравнялось с домом номер 17, сержант скомандовал:

— Отде-ление, стой! Раз-два! Шестеро, как один, остановились.

— Нале-во!

Шестеро пар сапог щелкнули каблуками. Пятеро солдат повернулись лицом к дому номер 17, и только один повернулся в другую сторону. Это был все тот же молодой, необученный Суббота.

Оставив свое войско на улице, сержант подошел к калитке, которая держалась на одной петле и слегка раскачивалась от ветра. Но прежде чем войти во двор, он достал из кармана бархотку и стал наводить на сапогах глянец, пока на блестящем носке не увидел свое отражение. И тут до его слуха донеслись возбужденные голоса.

— Отпусти, пантера несчастная! — кричал мальчик.

— Ты мне верни дедушкин бинокль... мореплаватель! — отвечала девочка.

— Хочешь, я тебе фонарик дам с батарейками?

— Не надо мне твоих батареек! Дедушка не сегодня-завтра приедет, что я ему скажу?

— Не выкручивай руку, пантера!

— А это тебе за пантеру!

— А-а-а!

Сержант понял, что сейчас самое время войти. И распахнул калитку.

На середине двора в облачке пыли мелькали руки, ноги, головы. Казалось, человек действительно отбивается от разъяренной пантеры.

Сержант одернул гимнастерку и кашлянул. Но никто не заметил его появления.

Тогда сержант набрал побольше воздуха и выдохнул:

— Здравия желаю!

Он так громко выкрикнул свое приветствие, словно здоровался с целым полком.

На мгновение облачко замерло, сержант смог наконец разглядеть дерущихся: пантерой оказалась девочка с черными блестящими глазами, она вцепилась в волосы мальчика, а тот схватил ее за руки и старался оторвать от своей головы. Увидев сержанта, девочка нехотя выпустила свою жертву. Потом вскочила на ноги и, опасливо косясь на гостя, легко перемахнула через забор.

— За что она тебя так? — сочувственно спросил сержант, когда девочки-пантеры простыл и след.

— За бинокль, — вздохнул мальчик, — я нечаянно утопил в озере бинокль, с которым ее дедушка был на войне.

— Военное имущество надо беречь, — строго сказал сержант. — Ну, об этом после. Здравствуй!

— Здрасте! — Мальчик тяжело дышал. Его длинные, давно не стриженные волосы налезали на глаза и закрывали уши. От недавней схватки лицо было грязным, рубаха вылезла из штанов, а одна тапка потерялась. Два синих удивленных глаза смотрели на нежданного гостя.

— Тебя зовут Оля? — спросил сержант.

— Оля. Только я мальчик, — на всякий случай предупредил маленький хозяин.

— В журнал писал? — Сержант задавал вопросы и требовал точных ответов.

— Пи-писал.

— Оловянных солдатиков просил?

— Оловянных... просил. — Мальчик опасливо посмотрел на сержанта: может быть, нельзя было писать в журнал и просить солдатиков?

Но тут сержант неожиданно утратил свою строгость и, как бы извиняясь, сказал-

— Понимаешь, какое дело, у нас в. полку нет оловянных солдатиков. У нас только настоящие. — И сержант, как старшему по чину, доложил: — Отделение прибыло. Командир — сержант Воскресенье.

И приложил руку к краю пилотки — отдал честь. Мальчик поднял глаза и увидел за забором стоящих в строю настоящих солдат.

— Ты что собрался делать... с оловянными? — спросил сержант Воскресенье.

— Командовать, — ответил Оля.

— Ну, что ж, — сказал сержант, — идем, я познакомлю тебя со своими солдатиками. Сегодня они в твоем распоряжении, можешь командовать.

У сержанта были ровные, как две черточки, брови, а глаза холодные, то есть строгие. И весь он был аккуратный, подтянутый — настоящий военный.

Калитка закачалась на одной петле, а гость и маленький хозяин очутились на улице, где их поджидали солдатики.

Странная картина предстала глазам мальчика, когда он вышел за калитку и взглянул на застывших в строю солдат: все они заросли волосами — темными, светлыми, рыжими, а у некоторых даже успела вырасти борода. У одних пилотка съехала на ухо, у других вообще не было пилотки. Пуговицы расстегнуты, гимнастерки пузырями вылезли из-под ремня. А к сапогам приросли комья грязи. Перед мальчиком стояло не отделение солдат, а сборище нерях и грязнуль.