На другое утро, когда мама разбудила Сашу - пора было в школу, - он лениво потянулся и сказал:

- Дай поспать, мне больше в школу не надо. Его одежда, грязная, мятая, валялась на стуле, взъерошенная голова была вся в песке и в извёстке.

- Вставай, сынок, вставай! - стала ласково уговаривать мама, думая, что мальчик просто капризничает. - Вставай, опоздаешь!

- Да я правда больше в школу ходить не буду, - упрямо твердил он. - Меня вчера классная руководительница выгнала.

Мама заахала, заохала, и Саше пришлось ей всё рассказать, утаив, разумеется, истинную причину, не позволяющую ему стричься. Не выбалтывать же в самом деле такие тайны!

Мама всё же уговорила его встать и позавтракать. Отец пил на кухне чай. Он очень удивился, что сын дома, да ещё в таком виде: башмаки нечищены, штаны заляпаны грязью.

- Ты почему не в школе? - спросил он.

- Он больше в школу не ходит, - робко сообщила мама.

- Не ходит? Это почему же? - нахмурился папа.

- Потому что не хочет стричься, - сказала мама таким тоном, как будто это совершенно естественно.

- А отчего, позвольте узнать, он не хочет стричься? - неумолимо продолжал допрашивать папа. На этот вопрос Саша ответил сам:

- Я свободный человек.

Папа побагровел, сжал челюсти, поднялся со стула. По всему было видно, что он очень сердит.

- Я тебе покажу, какой ты "свободный"! - процедил он сквозь зубы. - Марш в парикмахерскую!

- Не пойду! - буркнул Саша. Папа угрожающе шагнул к нему, но мама заслонила сына.

- Что ты! Что ты! - воскликнула она. - Мы обязаны уважать волю ребёнка...

Тут следует в скобках сказать несколько слов о педагогических принципах Сашиных родителей. Папа полагает, что детей следует воспитывать в строгости, иной раз не мешает и поколотить, а мама придерживается диаметрально противоположной точки зрения. И поскольку папа работает большим начальником в одном институте и у него нет времени заниматься сыном, то это делает мама, которая гораздо свободнее, хотя она тоже служит - в музее. С того дня как Саша появился на свет, мама его непрерывно балует, исполняет малейшие прихоти, называет деточкой и прощает все провинности. Не случайно он такой норовистый, упрямый и любит покомандовать. Не случайно он был вожаком Отряда динамичных, причём этот отряд одно время стал походить на шайку разбойников... Само собой разумеется, став династронавтом, Саша переменился, привык к дисциплине, почувствовал интерес к науке и книжкам и в настоящее время, как нам известно, усиленно изучает язык племени банту, чтобы поехать в Южную Африку. Мы знаем также, что на этот раз его упорство вызвано вовсе не каким-нибудь капризом, и поэтому воздержимся от упрёков.

Но папа ничего этого не знал и поэтому повернулся к Саше, окинул его с ног до головы грозным взглядом и сказал:

- Вот, полюбуйтесь па него! Ведь, кажется, уже в пятом классе, а умываться не умывается, никогда не притронется щёткой к своим вещам, ногти длиннее, чем у бабы-яги, волосы как у пещерного человека... И всё потому, что надо "уважать волю ребёнка"!..

Саша чуть не ревел от обиды. Ну как сказать родителям правду? Им не понять. Лучше пускай считают его лодырем и хулиганом, чем выболтать тайну интербригад!

Отец взялся за шляпу и на прощание гневно крикнул:

- Ладно, как хочешь! Бросай школу, оставайся неучем!

Хлопнул дверью и ушёл.

Саша и мама долго сидели молча. Саша угрюмо уставился в пол. Он думал о том, что после этого скандала дома оставаться незачем. Он укатит в Южную Африку и никогда не вернётся сюда, посвятит всю свою жизнь делу освобождения колониальных народов... Левский тоже никаких университетов не кончал, а стал народным героем!

Он ласково погладил маму по голове.

- Не горюй, мамочка, - сказал он, - я буду учиться заочно, и тебе не придётся за меня краснеть.

- Хорошо, деточка, хорошо, - улыбнулась мама сквозь слезы. - Но я всё-таки попрошу классную руководительницу, чтобы она тебя простила и разрешила вернуться в класс.

Однако учительница была непреклонна: пока Саша не подстрижётся, школы ему не видать. Таким образом, командир Второй Африканской бригады за пятнадцать дней до окончания учебного года и за три недели до отъезда в Южную Африку оказался за порогом школы.

11. СЕРЖАНТ МАРКО ВСТРЕВОЖЕН.

Да, сержант Марко был встревожен не на шутку! Странные вещи творились в последнее время во вверенном ему квартале.

Во-первых, многие жаловались, что неизвестные лица шарят у них на чердаках. Ничего ценного похищено не было, но всё же...

Затем из управления милиции сообщили, что по непроверенным данным в его квартале прячется и вершит свои тёмные дела опасный уголовник - торговец контрабандными товарами и наркотиками...

Наконец, в одно прекрасное утро он обнаружил, что исчез его собственный ятаган - память о деде, участнике освободительной войны против турок. Злоумышленник, должно быть, проник в квартиру через окно и снял ятаган прямо со стены, где тот висел столько лет подряд.

А накануне вечером к нему в комнату неожиданно ворвался сам товарищ Антонов. Он был вне себя.

- На что это похоже! - вопил он. - Какой вы после этого блюститель порядка и законности? Я пять недель готовлю передачу, а её срывают... Срывают! И никому из соседей не удалось её посмотреть!

- Прошу прощения, товарищ Антонов, я ничего не понимаю...

- Что тут понимать? Надо действовать! Куда смотрит милиция? Схватить бандитов, которые вот уже час мешают работать телевизорам во всей округе!

Супруга сержанта угостила товарища Антонова вкусным кофе, сержант постарался как-то его успокоить, и лишь после того как к гостю вернулась членораздельная речь, выяснилось следующее. Сегодня по телевидению шла передача режиссёра Антонова. Но не успела она начаться, как в телецентре стали звонить телефоны: зрители жаловались, что на голубых экранах творится нечто невообразимое, ничего не видно и не слышно. Телецентр навёл справки, и было установлено, что в этом квартале действуют два коротковолновых передатчика, по вине которых и возникли помехи. Пытались эти передатчики засечь, но они умолкли. Однако передача всё равно сорвана.