— Ты что, ревнуешь? — спрашиваю я, будучи этому счастлив. Я пытался дать понять Кайре, что заинтересован ухаживать за ней, но она отвергала меня на каждом шагу. Она передумала? Я восхищаюсь ее прекрасными каштановыми волосами, когда они развиваются на ветру, и представляю, как они рассыпаются у меня на груди.

И тогда мне снова приходится поправлять свои штаны.

— Ревную? Ха! С чего бы мне ревновать? Я уродлива, помнишь? — она постукивает по блестящей металлической раковине, прикрепленной к ее уху. — Я слышала каждое слово из вашего разговора!

Я не в силах убрать восторженную улыбку со своего лица. Она слышала мой разговор с Айшей. А она ревнивая. Меня это весьма радует.

Может быть, Кайра все-таки не такая уж и равнодушная. Самое время подарить ей подарок в знак моего ухаживания.

«Но они ведь страшно уродливые».

«Разве это имеет значение?»

Эти слова звенят у меня в ушах, когда я срываю листья с одного из зимних растений. Дурак. Дурак. Дурак. Будто мне без разницы, что ему плевать, как я выгляжу, главное, чтобы он меня трахал.

— Почему бы тебе просто не вернуться обратно внутрь и оставить меня одну?

— Как я могу оставить тебя одну? — у Аехако до сих пор есть та поддразнивающая нотка в голосе, от которой у меня в животе все трепещет… и в это же время хочется ему врезать. Он кладет свою ладонь мне на руку. — Ты вырвешь все листья с этого растения. Если оставлю тебя, то найду весь холм голым, — шутит он. — Мэйлак будет очень недовольна.

Я снова свирепо смотрю на него, но перестаю обнажать куст, на который я накинулась. Он совершенно прав — я собрала листьев намного больше, чем следовало, но этот мужчина меня так чертовски расстроил.

— Я закончила с растением. Теперь ты свободен и можешь идти.

Однако он не уходит. Вместо этого он протягивает руку и прикасается к переводчику, торчащему из моего уха. Мужчина пальцами проводит по раковине моего уха, где он прикреплен, и мне приходиться сдержать дрожь, которая меня пробрала от его прикосновения.

— Эта штука причиняет тебе боль?

— Это не очень-то приятно, — а вот его прикосновение очень даже приятно. Его палец на моей коже чувствуется невероятно теплым, и покалывания от осознания этого распространяются по моим рукам. — Он тяжелый, и мне неудобно спать. К тому же он ужасно холодит.

А еще я слышу все разговоры на мили вокруг…

— Может, просто вытащить его оттуда? Хочешь, чтобы я попробовал?

Я отстраняюсь от него. В моей голове взрываются всплески ужасных воспоминаний, и я еще крепче натягиваю шкуры вокруг своего тела.

— Они хирургически его имплантировали. Я сама пыталась его вытащить, но он находится слишком глубоко. Мне просто приходится смириться и жить с ним.

Ну, могло быть и намного хуже. Они могли изнасиловать меня так же, как Джоси. Они могли лишить меня моего малыша так же, как Меган.

— Я хочу тебе помочь, — тихо говорит Аехако, и нотки всякого поддразнивания исчезли из его голоса.

Я смотрю на него, и слабый намек на улыбку появляется на моих губах.

— Это так мило с твоей стороны, но мне и так хорошо. Я серьезно.

Я бросаю смятые листья в кожаный мешочек. Хотя он и прав, я сдавливаю их чуть ли не до уничтожения. Я даже не уверена, стоит ли мне отдавать их Mэйлак. Они выглядят сильно помятыми.

— Ты на меня злишься, Печальные Глаза, не так ли? Я что-то не так сказал или сделал? — он наклоняется ближе, и я улавливаю дуновение его запаха. Он пахнет ягодами, которые они используют для мыла, и совсем чуть-чуть потом, который отчего-то на нем пахнет замечательно. — Моя цель — заставить тебя улыбнуться, а не омрачить твое лицо еще большей печалью.

— Я в полном порядке, — утверждаю я, пусть даже его недавний разговор с женщиной ша-кхай все еще причиняет боль. Для меня очень важно, считает ли он меня привлекательной. Я всего лишь человек — смех, да и только!

— Нет, ты не в порядке.

— Ну да, а тебе нравится посыпать соль на рану, — отвечаю я непроизвольно, а потом меня мысленно передергивает от отвращения. Тьфу. Ну почему же меня так заносит?

— Что это за высказывание? Я не понимаю, — он наклоняет голову. — А разве слова «в порядке» в данном случае это уместные слова?

Рахош говорит, что он не понимает половину того, что говорит Лиз, поэтому я переживаю, что наш языковой барьер серьезнее, чем мы думали.

— Не бери в голову, — отвечаю я быстро и отхожу в сторону, так как он подошел очень уж близко, и от этого я начинаю трепетать от волнения. — Думаю, Mэйлак нужно побольше чайных листьев.

Я торопливо направляюсь к следующему растению.

— «В порядке»[2] означает… аааа, — он начинает хихикать и следует за мной. — Ты слышала мой разговор. 

Я пожимаю плечами, уклоняясь от ответа на вопрос.

— Ты слышала, и твои чувства задеты, потому что считаешь, что я не нахожу тебя привлекательной.

— Вовсе нет, — вру я, отворачиваясь от него. Но у меня такое чувство, будто мои эмоции у меня на лбу написаны, а он может видеть меня насквозь.

— Хмм. Разве? Тогда посмотри мне в глаза, Печальные Глаза, и скажи еще раз.

Я не смотрю. Я срываю несколько листьев с нового куста, потому что это отличная возможность, чтобы отвлечься.

— Посмотри на меня, Кайра, — снова велит он.

Я украдкой поднимаю на него глаза. Я в недоумении, отчего меня так сильно влечет к этому инопланетянину. В прошлом, на Земле, отношения для меня не существовали. Я из того типа девушек, которые словно… невидимки для парней. Я не одеваюсь в сексуальную одежду, не флиртую и редко пользуюсь косметикой. Мои волосы банально каштановые и скучно прямые, лицо у меня чуточку удлиненное, чтобы считалось красивым. Даже собеседник из меня никудышный. Я не девственница, надеющаяся выйти замуж.

Я девственница, потому что я скучная и несексуальная. Обычно мне было бы наплевать. Но Аехако? Он очень мужественный и настолько потрясающий, что аж дух захватывает. Он — один из немногих ша-кхай, который стрижет свои волосы коротко. Стрижка у него чуть ли не под корень, и она лишь привлекает внимание к его широкой, обаятельной улыбке и огромным рогам, которые выступают от линии роста его волос. Защитные, бугристые наросты у него на лице более заметны, и это делает его лицо — особенно его нос — бледнее, чем остальное. Но у него настолько привлекательная улыбка, что не можешь не найти этого мужчину красивым. Он высокий и мускулистый, плотного, а не худощавого, как у пары Лиз Рахоша, строения, и все его тело синевато-серого цвета, который я нахожу интригующим.

Сказать, что он вызывает отклик у меня в душе — это еще преуменьшение. И мне ненавистно, что он не реагирует так же и на меня. Я снова отвожу взгляд.

— Мне абсолютно наплевать, считаешь ли ты меня уродливой.

— Но я вовсе так не считаю, — шепчет он, и я чувствую жар его большого тела, когда он снова приближается ко мне. — Я попросту не стал поправлять Айшу, чтобы отделаться от нее, так как мне не хотелось продолжать тот разговор.

Так значит, он считает меня хорошенькой? Счастливая дрожь пробегает сквозь меня.

Я рублю на корню в себе ход подобных мыслей. Не имеет значения, находит ли он меня привлекательной. Флиртовать с ним — точно ошибка, я не могу допустить, чтобы потом я страдала от разбитого сердца.

Я бесплодна. Вряд ли он когда-нибудь будет мне резонировать. Он может флиртовать, сколько хочет, но, вступив со мной в серьезные отношения, мы можем оказаться в тупике.

— Мы просто друзья, — говорю я, когда он наклоняется ближе.

— Если мы просто друзья, почему тогда ты так переживаешь?

— Я не переживаю, — снова возражаю я. Затем оглядываюсь на его лицо, которое в нескольких дюймах от моего. От этого у меня снова начинает странно трепетать в животе, словно там порхают бабочки. — Почему… почему ты стоишь так близко?