— Она тебе ничего не сделала, — начал я.

Себастьян молчал.

— Ты не для этого пришёл сюда!

— Ошибаешься, — злобный голос послышался в моей голове.

Вот он — охотник, которого так хотел иметь Валентин. Робот убийца с мощной, непобедимой силой. Я — умелый актёр, Себастьян — орудие смерти.

— Не теряй зря время, — схитрил я, надеясь, что Себастьян решит, что Изабель того не стоит.

— Что ж ты прав. Что я с ней вожусь? — после этих слов парень жёстко ударил девушку, сбив её с ног, более того, она потеряла сознание.

По правде говоря, я не был уверен, что она ещё жива, но то, что Изабель дышала — знал наверняка.

— Глупая охотница, — в голос проговорил Себастьян, перешагивая через девушку, которая валялась возле тела брата.

Что ж, парень отделался глубоким порезом на лице, из которого текла демоническая кровь, но девушка пострадала в сто раз больше.

Мы направились…

Я не знал, куда, но Себастьян сам ответил на мой вопрос.

— Где там твоя сестрёнка? А да, у Аматис, — сделал вид парень, будто забыл, что провожал её всего пару часов назад к дому Эрондейлов.

— Не смей! — прокричал я.

— Я не буду её убивать, лишь хочу сделать её себе подобной, — спокойно пояснил он, а потом добавил спустя пару секунд: — если, конечно, она не будет сопротивляться.

****************************************************************************

Дорогой читатель, надеюсь, ты не будешь огорчён новостью, что я решила очень резко перескочить на другое время в этой книге. Объясняю: так как я не хочу тупо копировать Кассандру Клэр, рассказывая одно и то же про судьбу Себастьяна (Джонатана), я решила, что будет лучше, сразу перейти к тому моменту… кхм… по правде говоря, к самому ужасному и в то же время прекрасному (поймёте позже) моменту — смерти.

****************************************************************************

Я лежал на коленях Клэри, которая пару минут назад проткнула моё сердце мечом смерти. Во мне не осталось ни капли демонической крови. Я чувствовал себя так легко и свободно, будто парил в небесах как ангел, как птица. Моё сердце не держало обиды, оно не сжималась от невыносимой боли… Я стал настоящим и хоть не мог посмотреть на свои зелёные глаза в зеркало, но я чувствовал это душой.

— Простите меня, — хриплым голосом произнёс я. — Я столько ужасного натворил за всю свою жизнь.

Я говорил эти слова искренне, и мне было больно осознавать, что я умру вот так, не пожив по-настоящему.

— Клэри, — мягко заговорил я. — Я всегда мечтал о том дне, когда ты назовёшь меня своим братом, когда все семейство Моргенштернов соберётся вместе…

Мне становилось трудно дышать, но я продолжал:

— Получается, я вообще никогда не существовал. Небесный огонь сжигает все злое. Джейс пережил Глориуса, потому что он хороший. Было достаточного самого его, чтобы жить. Но я был рождён только отравленным. Меня недостаточно остаётся, чтобы выжить. Ты видишь призрак кого-то, кто мог бы существовать, и все.

Клэри молчала и гладила меня по голове.

Я мигом оглядел людей, находившихся возле меня с Клэри, и увидел того, кого хотел — мама со слезами смотрела на меня.

— Я сохранил письмо, — одними губами произнёс я, и мама поняла меня, закрыв рукой рот, чтобы сдержать звук рыдания. — Мама, — добавил я беззвучно.

— Сестрёнка, знаешь, мне никогда ещё не было так… легко.

Веки все опускались и опускались. Я умирал. Кларисса, наклонившись к моему уху, шёпотом произнесла:

— Здравствуй и прощай, сумеречный охотник, брат мой, Джонатан Кристофер Моргенштерн.

***

Через пару месяцев Мэри родила моего ребёнка. В тот день я был с ней, и хоть моё тело было лишь призраком, я всегда был рядом.

— Как назовёшь? — спросил Себастьян Верлак у Мэри, которая укачивала на руках ребёнка.

Себастьян сдержал обещание — не сказал Мэри, что я умер, когда почувствовал это, но охотница так любила меня, что сердцем ощутила потерю.

Мэри ничуть не изменилась — все та же красавица с добрым сердцем.

— Я назову её Джоана Амелия Моргенштерн, — ответила Мэри с улыбкой.

— Почему именно так? — поинтересовался охотник.

— Джоана, очень похоже, на имя Джонатан, а Амелия — так звали мою маму. Я потеряла их обоих, самых дорогих мне людей, но приобрела счастье, которое так похоже на своего отца.