Элиот с удивлением воззрился на учителя: об этом этапе жизни мастера Годара он слышал впервые. Реакция кравенских медиков была совершенно иной - по залу, словно вихрь пронесся возмущенный ропот, кто-то крикнул со своего места:

  -Медик без диплома - это немыслимо!

  -Как же вы осмелились искать места в Гильдии не имея диплома? - спросил Айяторр и высморкался двумя пальцами.

  -Я имею хорошее образование, но учился в столичном университете правоведению, а не медицине. Это, вижу теперь, была моя ошибка. Однако, как бывший юрист, осмелюсь напомнить, что диплом обязателен только на Западе и у вас, в Кравене. Что касается Терцении, и вообще Юга, то там достаточно поручительства опытного медика.

  -Подольники нам не указ!

  Это произнес Уорт. Вид у него был такой, словно его оскорбили в лучших чувствах. Что касается Рюкли, то он только довольно улыбнулся.

  -Вот мое поручительство! - сказал мастер Годар и потряс в воздухе свитком. Айяторр взял его, покрутил в руках не разворачивая, потом недовольно сказал:

  -Этого совершенно недостаточно, претендент! В нашем уставе прописано, что медик должен иметь диплом.

  И тут подал голос молчавший до сих пор Рюкли:

  -Я думаю, мы обойдем эту формальность, господин Айяторр. Дайте-ка этот документ. В конце концов, поручительство мастера гм... ага! Шоттена многого стоит. Это весьма уважаемый муж.

  -Но... - начал Айяторр.

  -К тому же этот эпизод станет свидетельством того, что Гильдия демократична по духу. Нас и так слишком часто обвиняют, что мы-де замыкаемся сами в себе, не пускаем талантливую молодежь, и так далее. Вот пусть господин Персон посмотрит, что мы не так уж плохи, как это ему кажется.

  -А вы как полагаете? - повернулся Айяторр к Уорту.

  -А пусть его, - благодушно согласился толстяк, - Это даже будет забавно!

  -Ну что ж, вопрос решен. - заявил Айяторр, - Вам, претендент, оказали высокую честь. Другого бы с позором выгнали, ну а так... Что ж..

  Мастер Годар упрямо мотнул головой и что-то бормотнул сквозь зубы. У Элиота сложилось впечатление, что он тихо ругается.

  -Теперь перейдем к следующему пункту, - сказал Айяторр и снова высморкался, - Надо определить испытание претенденту.

  -Я ему свою клиентуру не дам! - быстро сказал Уорт, - Угробит людей, что я тогда буду делать? Вон, пусть на бедняках в больнице опыты ставит!

  -Так-то вы, мастер Уорт относитесь к бедному сословию Кравена! - крикнул со своего места Сиольво Персон, - Да вам просто наплевать на этих людей!

  -С вашей благотворительностью, дорогой Сильво, ноги протянуть недолго! огрызнулся Уорт, - Лучше бы позаботились о том, чтобы финансирование больницы было на должном уровне!

  -Господа, господа, тишина! Мы отвлекаемся! - запротестовал председатель. Когда тишина установилась, он продолжил, - Совершенно ясно, что так просто взять и отдать претенденту больного мы не имеем права - последствия могут быть печальными. На нас лежит величайшая ответственность - здоровье людей. Как вы полагаете?

  Рюкли, которому адресовался этот вопрос, задумчиво сказал:

  -Это всё верно. Уважаемый голова настаивал, чтобы Гильдия определила в качестве экзамена излечение болезни Альгеды, дочери купца Рона. Да он кажется, сам здесь присутствует? Ну что ж, если уважаемый Рон не имеет возражений... Как вы, господин Рон?

  -Не возражаю, - глухо сказал купец.

  -Что ж, в таком случае Гильдия тоже возражений не имеет. К тому же, вздохнул Рюкли, - бедняжка Альгеда уже одной ногой в могиле.

  И тут случилось то, чего никто не ожидал.

  -Ты мне девку не хорони поперед времени! Ты гляди у меня, костоправ, деньги за лечение в обрат стребую! - загремел вдруг Рон Стабаккер, вскакивая со стула.

  -Ослабь вожжи, Рон! - крикнул Уорт. Он один не растерялся, и теперь тоже стоял, выпятив свой огромный живот.

  -Нет, ты видал какой умник выискался! Сам детище свое вырасти, а потом, это, говори так-то, а чужого не замай! - бормотал купец, с трудом опускаясь на стул. Слева его поддерживал Сильво Персон.

  -Вам следовало бы щадить чувства отца! - громко, чтобы слышал весь зал, сказал он Рюкли.

  Рюкли отвернулся в сторону, на его лице блуждала саркастическая усмешка. Видимо, он и сам был обескуражен подобным развитием дела.

  -Тишины! Требую тишины! - крикнул Айяторр, но, так и не добившись ее, торопливо закончил, - Претендент, вы слышали решение Гильдии медиков? У вас есть еще возможность отказаться. Предупреждаю, что если вы не выдержите экзамена, то покинете Кравен не иначе, как вымазанным в смоле и вывалянным в перьях. Имущество ваше будет конфисковано в пользу города. Что? Согласны? Отлично! Заседание объявляю закрытым! Секретарь, дайте сюда протокол, я подпишу.

   VI

  -Дьявол! Ничего не видать! Эй, вы там, сукины дети, дайте огня! Осторожно, господин, головой не ударьтесь, тут низко.

  Смоляной факел в руках стражника уронил длинную огненную каплю. Стражник старательно затоптал ее каблуком и стал осторожно спускаться по скользким каменным ступеням.

  В тюремном подвале было тепло и сыро, на стенах блестела влага, метались тени. Все звуки здесь приобретали какое-то странное пришептывание: гуденье пламени и голоса людей, звон железа и чей-то надрывный кашель за стеной. Элиоту было неуютно: слишком уж много провел он времени в рудниках, и слишком хорошо помнил их шуршащее эхо.

  -Главное, чтобы вы никаких претензий не имели! Не имеете претензий - а за что же тогда нам их держать? Людей прощать надо, оно, всякий ошибиться может, правильно?

  Добродушность стражника объяснялась просто: пять минут назад мастер Годар вручил ему два коронера.

  -А только скажу я вам, что Мыш этот - плохой человек! Ядовитый, как гадюка! Иногда удивляюсь даже: откуда в таком мозгляке столько злости? По порту, по рынку шатается, народ мутит, дескать, богатые всё добро прибрали, и надо у них это добро в обратку взять. Уж сколько раз его за это в плети, в яму бросали, всё не впрок. Отлежится - и опять за свое!

  -Ты так полагаешь, любезный? - глухо спросил учитель.

  Элиот шел позади всех, и потому не мог видеть его лица, но готов был поклясться, что сейчас на нем застыла маска брезгливости.

  -Это про Мыша, что ль? Да его в Кравене каждая ворона знает! Сколь он их себе на обед передушил - не счесть! Погодьте. Всё, пришли!

  Словоохотливый стражник загремел ключами. Замок долго не поддавался: стражник пыхтел, крякал и приглушенно ругался, поминая Николуса и всех святых. Наконец, дверь заскрипела ржавыми петлями и впустила людей внутрь. Воздух в камере был настолько зловонный, что мастер Годар прикрыл нос рукавом.

  -Эй, Лотти, Мыш, выходьте! - крикнул стражник.

  В темноте заворочались.

  -Чего орешь? Дай поспать. - пророкотал знакомый голос.

  -Вот же чудак-человек: его на волю, а он - спать!

  -На волю? Это я на раз!

  Элиот уже достаточно хорошо освоился с темнотой и теперь видел в глубине камеры косматую фигуру грузчика.

   -Постой, кум Лотти, не видишь, кто к нам пожаловал? Сам добрый господин лекарь!

  Мыш сидел на нарах, свесив вниз тощие ножки и болтал ими в воздухе.

  -Вы свободны, - сказал лекарь приглушенно и кашлянул.

  Лотти замер посреди камеры с открытым ртом. Видимо, до него никак не могло дойти, что этот человек лично пришел к нему, чтобы его освободить.

  -Чего стал, как пень? Выходь, говорю! - уже несколько раздраженно произнес стражник.

  Мыш осклабился и забулькал горлом:

  -Ну, давай, давай, ступай Лотти. Добрый господин пришел погладить своего песика по шерстке после того, как надавал ему по заду! Ступай, Лотти, ступай!

  -Вот окаянная душа! - сплюнул стражник, - К нему по-хорошему, а он, сукин сын, еще и лается!

  -Я пойду, Мыш, что ль? - неуверенно обернулся Лотти к сокамернику.