5. Ибо хавчик – мое тело и бухло – моя кровь!

6. А кто не знает этого – тот слаб.

7. Приступили братушки к столу и ужрались.

8. Иисус же недавно завязал и сидел потому как стекло.

9. А когда уквашенные стали падать под стол, сказал им Иисус:

10. Скоро один из вас меня застучит.

11. И стали все подходить к Нему и спрашивать: кого за падло держишь?

12. И все спросили кроме Петра, который был в состоянии готовальни.

13. А Иуда Искариот подошел и сказал: дурилка картонная, не я ли тот?

14. Иисус ему: дык, братушка!

15. И от испуга обстругал Иуда самого себя.

Глава 12

1. Увидел Иисус, что народ не вяжет лыка и поднял всех, и повел отрезвить в сад.

2. Но придя в сад, попадали все с пьяными криками и пока ловили массу не заметили, как Иисус отошел в сторону.

3. Почувствовал Он себя хреново и взмолился:

4. Ёлы-палы, да минет меня чаша сия!

5. В то время шли по саду сторожа и приметили кричащего Иисуса.

6. И замочили его, и повели в суд.

7. А братушки, проснувшись, увидели, что нет Его меж них и решили ловить отходняк без Него.

8. И прежде чем три раза успел прокричать петух, заново заквасили.

Глава 13

1. Узнав, что замочили лохи Иисуса, приступили все к Иуде и кричали:

2. А ведь это ты, Мирон, Павла убил!

3. И сообщил им Иуда полученные бабки, а сам бросился со скалы и накрылся.

4. В отчаянии решили братушки охраняющих повязанного Христа поиметь.

5. Пришли туда, где его держали и просят: нашему одному тут лапти плетут.

6. Но вышли к ним самые отрывные и отымели на раз и всех.

7. И дошло до протрезвевших, что опаньки Иисусу.

Глава 14

1. Понтий не был лохом, но чуваком был гнилым и мажорным.

2. Привели к нему Иисуса.

3. Понтий сразу же пояснил: отрывался, чадо, так и будешь вкушать.

4. Иисус ему в ответ: знаешь ли ты, сынку, что со мной трудно бороться?

5. Тут решил Понтий, что говорящий просто оборзел и решил ему вломить.

6. Вывел Христа на площадь, где шла тусовка и спросил лохов: замочим его?

7. И лохи кричали: мочи его, мочи!

8. И послушался их Понтий.

Глава 15

1. И замочили лохи Иисуса.

2. Висел Он на кресте и почувствовал, что опаньки ему.

3. И взмолился: ёлы-палы, Господи, втыкаю!

4. Но понял, что шары не будет и отбросил коньки.

5. А когда начал висевший штынять, братушки стырили его и прикопали недалече.

6. Через три дня оказалось, что оклемался Он и слинял из гроба,

7. И явился братушкам своим в сиянии, беззаботный и уквашенный.

8. После чего вознёсся к Отцу своему, чуваку ещё более крутому.

9. И встретил Его Бог, и сказал: здравствуй, Митя. Не бойся, больше никто тебя не обидит.

10. И оттянулись они по-божески вдвоем, в полный рост, на раз, беззаботно и несуетливо, разделив кайф и крутняк по-христиански.

М. Шильман 1990

К юбилею «Евангелия от митьков»

События июня 1999 года спровоцировали автора на обращение ко всем, кто, вопреки призывам «новых митьков», не повесил широко известное «Евангелие от митьков» в сортир и не боится, несмотря на опасность в будущем быть отлученным от местного филиала православной церкви, читать, копировать, публиковать и цитировать текст, отмечающий в нынешнем году свой 10-летний юбилей. Открестившись в очередной раз от приписываемого им текста, и предав его официальной анафеме, митьки подвигли создателя этого «кощунства» на выход из небытия для защиты здравомыслия и требования сатисфакций.

Действительно, нашумевший трактат не имеет никакого отношения к митькам, их знакомым, родственникам, детям и душеприказчикам. Страдают бывшие «правофланговые» активисты массового молодежного движения» нынче зря.

Хотя, если ссылаться на канонический текст В.Шинкарёва, «любой митёк … редко бывает доволен обстоятельствами своей жизни». Впрочем, на сегодняшний день складывается впечатление, что «братушки-зачинатели» довольствуются всё большим, а посему и проблем, связанных с гвардейским прошлым, хотят всё меньше. Однако автора раздосадовало, прежде всего, нарушение митьками своего же Уложения 1986 года, которого, как известно, никто не отменял и с пьедестала не низводил. Листая первоисточник, можно обнаружить, что «митёк никогда не прибегает к насилию, не причиняет людям сознательного зла и абсолютно неагрессивен». Более того, «митёк никогда не выразит в глаза обидчику негодования или неудовольствие по поводу причиненного ему зла». И даже если считать широкое использование прогрессивным человечеством пресловутого «Евангелия» безусловным злом, плохо вяжутся с декларируемыми принципами поношения и проклятия в журналах, на радиостанциях, в Сети и прочих точках приложения ужаленного самолюбия. «Глубоко гуманистичное» движение митьков, члены которого, если судить по той книжке, которую следует читать внимательно, обращаются с любым встречным чрезвычайно доброжелательно, начинает действовать по принципу если не «грабь награбленное», то, по крайней мере, «хули хулителей». Как говорил известный поэт, отмеченный в свое время митьковским творчеством, «мало ли, что в книжке можно намолоть»…

По всей видимости, основным камнем преткновения для митьков стала их известная формула, согласно которой теоретически митёк – высокоморальная личность, мировоззрение его тяготеет к формуле «православие, самодержавие, народность» (В.Шинкарёв. «Митьки»). Подобное утверждение, лаконичность которого незримо сочетает в себе элементы догмата о Троице, классицизм гегелевской триады и знаменитые «три источника, три составных части», на момент его появления носило с виду откровенно оппозиционный характер и могло привлечь тех, кто искал альтернативу идеологии 80-х. Казалось, что митьки «объявили свою свободу, которая гораздо важнее той, что снаружи» (А.Битов, «Огонёк», No 16, 21.04.1997). Учитывая наступление времен антиалкогольной компании, манифестация новым движением широкого, углубленного и регулярного употребления крепких и крепленых народных любимцев могла вызвать лишь широкий отклик в мятущихся душах советской молодежи.

Практический митёк имеет ряд отличий от митька теоретического. Во-первых, митьки нынче не пьют. По крайней мере, скоро 7 лет, как Шагин не пьет, а Шинкарёв первый из митьков понял, что надо выбирать: либо жить, либо пить («Новости Петербурга», No 47, 11.1999). Он же и утверждает, что «сейчас время другое, когда следует не пить, а опамятоваться» («Киевские Ведомости», 2.10. 1997). Более того, они даже призывают всех отказаться от алкоголя. Сей пассаж напоминает знаменитую доску объявлений в «Геркулесе»: «Бросившие пить и вызывающие других». Что ж, по вопросу возлияний нынешние митьки определились и, если ослабили свои позиции в аспекте «народность», то, видимо, приобрели в «самодержавии». Отказ от спиртного повлек за собой самую, пожалуй, принципиальную перестановку акцентов в духовной жизни движения. Если раньше возможные методики раздела общего объема живительной влаги были документально зафиксированы, то теперь их актуальность равняется нулю, а основа возможного конфликта с Синодом («Разделить по-христиански – митёк всё выпивает сам»), который мог бы усмотреть в этом нарушение христианских норм поведения, раз и навсегда разрушена. Таким образом, митьки выиграли ещё и в «православии». Не буду ратовать за всеобщую алкоголизацию населения, – каждый волен этот вопрос решать с позиций собственного недовольства жизнью. Остается лишь гадать, чем доселе были обусловлены присущие лицу настоящего митька «граничащая с идиотизмом ласковость и сентиментальное уныние» – православием, самодержавием или народностью?