Пока он стоял и хлопал глазами в пустоту, за спиной негромко затарахтел поднимающийся трап и зашипел, закрываясь, люк.

— Эй, — крикнул он, — где все?

— Здесь никого нет, — сообщил голос, — кроме меня.

— Ясно, — сказал Шервуд. — Так где мне вас искать?

— Вы уже меня нашли, — ответил Корабль. — Вы находитесь внутри меня.

— То есть как…

— Ну я же говорю, — перебил его Корабль. — Я же сказал, что я — Корабль. Я и есть Корабль.

— Но никого же…

— Вы не понимаете, — сказал Корабль. — Мне никто и не нужен. Я сам по себе. Я разумен: отчасти машина, отчасти человек. Вернее, пожалуй, когда-то был ими. В последние годы я стал думать, что мы двое превратились в единое целое, так что теперь мы не человек и не машина, а нечто совершенно новое.

— Вы шутите, — сказал Шервуд, которого начал одолевать страх. — Такого не бывает.

— Представьте себе, — начал Корабль, — человека, которые долгие годы работал, чтобы создать меня, и, окончив работу, понял, что дни его сочтены…

— Выпустите меня! — завопил Шервуд. — Выпустите меня отсюда! Я не хочу, чтобы меня спасали. Я не хочу…

— Боюсь, мистер Шервуд, вы немного опоздали. Мы уже в космосе.

— Как — в космосе? Не может быть! Это никакой не…

— Еще как космос, — ответил Корабль. — Вы ожидали толчка? Его не было. Мы просто поднялись в воздух.

— Ни один корабль, — упорствовал Шервуд, — не может взлететь с планеты…

— Вы, мистер Шервуд, все время думаете о кораблях, построенных человеческими руками. А не о живом корабле. Не о разумной машине. Не о том, что становится возможным, когда человек и машина сливаются воедино.

— Ты хочешь сказать, что сам построил себя?

— Ну разумеется, нет. Не с нуля. Сперва меня строили человеческие руки. Но я вносил изменения в свою конструкцию и перестраивал сам себя — и не один раз. Я знаю свои способности. Знаю свои мечты и желания. Я превратил себя в то, чем способен быть: я больше не полукустарная поделка, а предел способностей человеческой расы.

— Этот человек, о котором ты говоришь, — начал Шервуд. — Ну тот, который должен был умереть…

— Он часть меня, — сказал Корабль. — Если вы не можете не думать о нем как об отдельном существе, то это он сейчас говорит с вами. Потому что «я» подразумевает нас обоих. Ибо мы стали одним целым.

— У меня это в голове не укладывается… — Шервуд чувствовал, как паника снова подступает к горлу.

— Он сделал из меня, и было это очень давно, корабль, который подчиняется не движению рычага и не нажатию кнопки, а мысленным командам управляющего мной человека. По сути, я должен был стать продолжением этого человека. Мой создатель изобрел специальный шлем, который следовало надевать и думать в него.

— Понятно, — протянул Шервуд.

— Он должен был думать в этот шлем, а я был запрограммирован так, чтобы подчиняться его мыслям. Я по сути становился человеком, а человек по сути становился кораблем, которым он управлял.

— Неплохо! — восхитился Шервуд, от которого, когда дело касалось возможной выгоды, не ускользала ни одна тонкость.

— Он закончил меня, уже стоя одной ногой в могиле; жаль было, что умрет такой человек — человек, который так упорно трудился и совершил то, что совершил. Человек, который от столького отказался. Человек, который никогда не видел космоса.

— Нет! — с отвращением воскликнул Шервуд, уже зная, что сейчас услышит. — Нет, он не мог так поступить.

— Это было доброе дело, — возразил Корабль. — Он хотел этого. Он сам руководил всем. Он просто оставил свое тело. Все равно оно было никчемной оболочкой, готовой умереть. Чтобы человеческий мозг мог существовать вне человеческого черепа, пришлось внести лишь простейшие изменения. А мой создатель был счастлив. Мы с ним оба были счастливы.

Шервуд поднялся, не говоря ни слова. В молчании прислушался, надеясь уловить какой-нибудь звук, какое-нибудь тарахтение или гул — любой признак того, что корабль функционирует. Но не различил ни звука — и ни единого намека на какое-либо движение.

— Счастливы, — повторил он. — Где вы нашли счастье? В чем смысл всего этого?

— Это, — серьезно отозвался Корабль, — довольно трудно объяснить.

Шервуд стоял и думал о том, каково это — вечно странствовать в космосе без тела, навсегда лишившись всех телесных желаний, всех его преимуществ и возможностей.

— Вам нечего бояться, — заверил его Корабль. — У нас есть для вас отличная каюта. Прямо по коридору, первая дверь слева.

— Благодарю, — сказал Шервуд, хотя ему все еще было немного не по себе.

Будь у него выбор, он остался бы на той планете. Но раз уж он здесь, нужно на полную катушку использовать свое положение. А в нем имеются, признался себе Шервуд, определенные преимущества и возможности, о которых следует хорошенечко поразмыслить.

Он прошел по коридору и толкнул дверь. Она открылась в каюту. Для космического корабля там было довольно уютно. Тесновато, конечно, но куда же без этого. Место на любом корабле в дефиците.

Он вошел внутрь и первым делом пристроил мешочек с алмазами на откидной койке, висевшей на стене. Потом уселся на единственный металлический стул рядом с койкой.

— Удобно устроились, мистер Шервуд? — осведомился Корабль.

— Очень, — заверил он.

Все обойдется, сказал он себе. Ситуация дикая, но все обойдется. Жутковатая, пожалуй, и малоправдоподобная, но это, наверное, лучше, чем торчать на той безвестной планете. Ведь это же не на всю жизнь. А на той планете он вполне мог просидеть — и, скорее всего, просидел бы — всю жизнь.

До следующей планеты лететь еще долго: эта область космоса заселена слабо. У него будет вдоволь времени все обдумать и распланировать. Возможно, удастся сообразить, как обратить обстоятельства к собственной выгоде.

Шервуд откинулся на спинку стула и вытянул ноги. Мозг его лихорадочно заработал, просчитывая варианты и исследуя со всех сторон возможности, которые существовали в его теперешнем положении.

Неплохо, подумал он, такую операцию провернули. Корабль, без сомнения, уже открыл для себя кое-какие новые преимущества, до которых еще не додумался ни один человек.

Впереди была большая работа. Предстояло исследовать способности Корабля и подвергнуть тщательное изучению его личность, чтобы уяснить себе его сильные и слабые стороны. Затем надо будет разработать стратегию, только осторожно, чтобы ничем не выдать своих замыслов. Нельзя ничего предпринимать до того, как он будет полностью готов действовать.

Возможно, существует не один способ добиться своего. Лесть, деловое предложение или шантаж — выбор за ним. Надо все обдумать, изучить, а затем действовать таким образом, который он сочтет наилучшим.

Интересно, задумался он, каков принцип действия этого Корабля? Наверное, антигравитация. Или ядерный синтез. Или еще какой-нибудь метод, который пока что никто не рассматривал в качестве источника энергии.

Он вскочил со стула и принялся мерить каюту шагами: три туда, три обратно, беспрестанно взвешивая в уме возможные шансы.

Да, подумал он, должно быть, неплохо иметь такой корабль. Скорее всего, ничто во вселенной не сможет сравниться с ним в скорости и маневренности. Никто не сможет догнать его, если Шервуду когда-нибудь придется спасаться бегством. Судя по всему, посадить его можно где угодно. Вероятно, он сам себя ремонтирует: Корабль упоминал о том, что он вносил изменения в свою конструкцию и сам себя перестраивал. Памятуя свое недавнее бедственное положение, Шервуд счел это очень удобным.

Должен быть какой-то способ заполучить этот корабль, сказал он себе. Не может не быть. Этот Корабль — именно то, что ему нужно.

Разумеется, он может купить другой корабль; с таким запасом алмазов можно купить хоть целый флот. Но ему хотелось именно этот.

Пожалуй, ему откровенно повезло, что его спас именно этот Корабль. Потому что любое другое законопослушное судно, вероятнее всего, сдало бы его властям в первом же порту захода, а этот Корабль, похоже, совершенно не волновали ни его личность, ни его прошлое. Любое другое не вполне законопослушное судно завладело бы не только теми алмазами, которые он захватил с собой, но и правом на открытое им месторождение. Но именно этот Корабль алмазы не интересовали.