А 8-го ноября сорок третьего года среди боевых отличий нашей действующей армии появился новый орден, призванный достойно увенчать именно солдатскую славу.

Орден Славы — так и был назван этот новый знак воинской чести. Им награждают рядовых и сержантов, а в авиации и младших лейтенантов, за подвиги бесстрашия и мужества.

Героями не рождаются — ими становятся. Кто нашел в себе силы пройти через, казалось бы, непреодолимые препятствия и поразить врага, тот любим и прославлен народом. Кто смело смотрит в лицо опасности, не поддается унынию в трудную минуту, а, призвав на помощь воинское умение, добивается победы, тот — герой-солдат, ему — почет и уважение товарищей, орден Славы.

Чем отличается он от старого Георгия? Да тем же, чем советские вооруженные силы отличаются от царской армии, — иной классовой основой, в корне различными целями. В наших войсках нет сословных и имущественных перегородок. Они защищают не царя, помещиков и капиталистов, а родину социализма, дело Ленина.

Патриотизм и интернационализм слились воедино на их знаменах. Их пятиконечная звездочка — это та же путеводная звезда, что освещает человечеству дорогу из его предыстории в социалистическую цивилизацию. Это все азбучные истины, но без них нет нашего движения и нашей силы.

Вот каково отличие ордена Славы и всех советских орденов от боевых наград прошлого. А связывает их единственное, но бесконечно драгоценное: жизнь народа, а в ней — любовь к отечеству, та скрытая теплота патриотизма, о которой писал Лев Толстой.

Приходилось ли читателю задумываться над тем, что русские войска не знали военного наемничества, к которому в течение целого исторического периода прибегали многие государства Европы? Создание таких формирований в XVI—XVII веках было делом нехитрым. Охотников продать свою шпагу находилось сколько угодно. Боевого обучения и воспитания солдат-наемников, естественно, не существовало. Следовало лишь глядеть за ними в оба на поле боя — могли в любую минуту удариться в бегство. Часто бывали случаи массовых переходов на сторону противника прямо во время сражения.

Если задерживалась выплата жалованья, наемники отправлялись грабить мирные города. «Это были, — как писал немецкий деятель Шарнгорст о прусском наемном войске, — бродяги и пьяницы, воры и негодяи и вообще преступники со всей Германии». Этому сброду нужны были не ордена, не знаки благодарности родины, а только нажива. Песни, которые они горланили, были исполнены вражды и презрения к мирному населению не только страны противника, но и своей собственной. «Истинная забава для ландскнехта — когда 50 деревень и местечек пылают в огне», — так описывает Меринг наемников Тридцатилетней войны, ссылаясь на записки ее современников.

Двести лет не мог опомниться мирный Антверпен от погрома, учиненного наемниками, — они выгнали своих генералов и офицеров и бросились терзать город. Бесчинства наемников названы историей «Антверпенские безумия». И все-таки, когда какому-нибудь государству Европы грозила опасность или снаряжался завоевательный поход, оно прибегало к услугам наемников.

Смешно, конечно, устанавливать полное тождество между наемниками старины и завербованным контингентом наших дней, оплачиваемым сдельно, хотя наемники Чомбе, диктатора Катанги, каратели Рольфа Штейнера, подвизавшиеся в Алжире и Биафре, головорезы, брошенные в Анголу с китайским оружием, прямиком импортированы из средневековья. Несложная философия «сдельщиков войны» мимоходом раскрывается в реплике героини фильма Жана Люка Годара «Безумный Пьеро». Она говорит о своем коллеге: «Он теперь где-то в Йемене. Его наняли роялисты. Они ему платят, и он сражается вместе с кем-то против кого-то, — точно не скажу».

Кстати, говоря о наемничестве, нельзя не напомнить, что ведь и армия США перешла в основном на комплектование путем вербовки. Прямая аналогия нелепа. Но и то и другое растет из дикого корня капитализма. Говорят, что немаловажную роль в этом решении Пентагона сыграл мощный протест призывников против войны во Вьетнаме. Думающая часть молодежи США не желала умирать за интересы монополий. Недаром ветераны грязной войны во Вьетнаме швыряли свои ордена и медали на ступени Белого дома в Вашингтоне.

История России и ее армии не знала наемничества. Народ сам защищал себя или шел в чужие пределы, чтобы покарать захватчиков. Вела русская монархия и войны, которые полностью противоречили народным интересам. Например, те, какие возникали лишь из одного стремления поддержать принцип легитимизма в Европе.

Не то удивительно, что в истории России бывали несправедливые войны либо такие, что велись по капризу монарха, или в результате случайных комбинаций на международной арене. Рядовому солдату трудно было разобраться в их характере.

А то поражает историка, что и в подобных случаях полководцы суворовского толка, исходя уже из самой логики военной борьбы, могли разжечь в солдатах — бесправных и закрепощенных на своей родине — такое чувство доблести и доверия к любимому военачальнику, что их стойкость и боевой порыв намного превосходили возможности противника. Такими, скажем, оказались достоинства солдат Суворова в знаменитом, полном драматизма Швейцарском походе 1799 года. Поход этот не был нужен России. Его вызвала двуличная, предательская игра Австрии — европейского союзника Павла. Суворов пошел через Альпы и дошел, и русский солдат вновь удивил мир.

А уж когда являлась необходимость защищать отечество, кровные его нужды, то дух национального самосознания поднимал в народе исполинские силы. Тому пример война восемьсот двенадцатого года.

Советская власть раскрепостила внутреннюю энергию народа, поставила перед его сознанием великие цели, дала жизни новую скорость. Наша Отечественная война с фашизмом внесла в мир и в ход общественного развития человечества решительные перемены. Никогда не забудет мир, какую роль во всем этом сыграл человек с орденом Славы на груди, советский человек на воине, его любовь к отечеству, его вера в ленинский интернационализм.

Заглянем теперь в историю. Издревле ордена служат символом высокого отличия, установленного за выдающиеся заслуги перед государством. Они появились в Восточно-Римской империи во времена императора Константина, а затем с течением лет были приняты и в других странах.

Первым знаком военной доблести на Руси была гривна, имевшая в этом случае значение медали. Дружинники удельных русских князей носили гривну на шее. Именно гривна была древнейшим знаком отличия также и простых воинов. Такое ее применение относится к эпохе князя Владимира, и старинные летописи подтверждают этот факт, упоминая о ратных людях русских с золотой гривной.

При Иване Грозном военные подвиги влекли за собой пожалование «золотыми». Так были награждены ратники в 1558 году за взятие в Ливонии замка Нейшлоса. «Золотые» эти носились уже не на шее, а на рукаве или шапке.

В 1696 году все участники Азовского похода Петра, урядники и солдаты московских выборных полков получили по золотой копейке, а городовые солдаты, стрельцы и пушкари — по копейке золоченой.

Русские воины высоко ценили подобные награды за свои ратные труды. Историк Карамзин писал в связи с этим, что «иноземные наблюдатели спрашивали: чего нельзя ожидать от войска несметного, которое, не боясь ни холода, ни голода, с толокном и сухарями, без обоза и крова, с неодолимым терпением скитается в пустынях севера, и в коем за славнейшее дело дается только маленькая золотая деньга, носимая счастливым витязем на руке или шапке».

История вековой борьбы нашей страны с агрессией отразилась на самом возникновении и даже названии русских орденов. Россия ввела их по указу Петра I в 1698 году, а старейший отечественный орден был назван по имени победителя на Чудском озере — Александра Невского. Многочисленные медали в старой армии России были прямым откликом на то или иное сражение и украшали грудь ветеранов, тех, что дрались при Гросс-Егерсдорфе и Кунерсдорфе, брали Измаил, бились под Аддой и Нови.