– Бедняжка.

Эндрю снова вздохнул.

– Но хватит обо мне, расскажи, как у тебя дела? Как прошел день?

– Мои планы рухнули, Как и твои. – Триша рассказала, что ей пришлось выйти на работу, о встрече с Робертом Кэссиди, разумеется, упоминать не стала. Закончила она на оптимистичной ноте: – Но зато я купила платье, которое надену на нашу помолвку!

К ее удивлению, Эндрю не отпустил ни одного саркастического замечания в адрес Юны. Он попытался расспросить Тришу о платье, но она ответила, что ему придется потерпеть до субботы, когда он увидит все собственными глазами. Они поворковали еще несколько минут, и к моменту окончания разговора Триша снова пребывала в прекрасном настроении.

Юна в тот вечер больше не выходила из своей комнаты. Триша заглянула проведать подругу, но увидела, что она спит, и решила ее не беспокоить. Сон, по-видимому, пошел Юне на пользу, и к утру она снова стала самой собой.

Эндрю позвонил Трише сразу после ланча и сказал, что задержится в Лондоне еще на одну ночь. На следующий день, то есть в субботу, они собирались выехать в загородный дом Уинфилдов Уинфилд-хаус вместе, но теперь планы пришлось изменить.

– Я договорился с родителями, они тебя отвезут.

Перспектива совместной поездки с родителями Эндрю Тришу не прельщала. Она еще в самом начале своего знакомства с Эндрю поняла, что его родители не в восторге от выбора сына, возможно, они мечтали о другой жене для своего наследника. Если бы не ее родство с Мак-Кинли, о котором Триша однажды упомянула, они, возможно, вообще запретили Эндрю на ней жениться. Но отказываться было неприлично, и Триша согласилась.

Вопреки опасениям Триши поездка оказалась не слишком напряженной. Родители Эндрю хотя и не выражали бурных восторгов в ее адрес, открытой неприязни тоже не выказывали. Их и Тришу объединяла любовь к Эндрю. Когда они уже почти приехали, Селина, мать Эндрю, недовольно заметила, что ее сына послали в командировку на редкость не вовремя.

– Он сам виноват, – холодно сказал Джеффри Уинфилд. – Нечего было опаздывать на самолет. Он, видите ли, проспал! Нельзя заставлять делового партнера ждать.

Триша впервые слышала, что Эндрю проспал и опоздал на самолет.

– Никто, кроме него, не опоздал, – продолжал Джеффри, укоризненно качая головой. – Мало ли кто чем занимался ночью! Утром все встали в срок и вовремя приехали в аэропорт. – Он посмотрел в зеркальце заднего вида и чуть мягче добавил: – Не обижайтесь, Триша, я вас не виню в том, что Эндрю не встал, когда следовало. Он взрослый мужчина и сам за себя отвечает.

Поняв, что он имеет в виду, Триша густо покраснела: Джеффри Уинфилд считал, что его сын опоздал, потому что всю ночь занимался любовью со своей невестой. Но это было не так. Более того, накануне командировки Эндрю они расстались даже раньше обычного, так как он хотел пораньше лечь спать.

– Мы не можем себе позволить портить отношения с таким человеком, как Роберт Кэссиди, – продолжал Джеффри, – он слишком ценный клиент для нас. Если он перестанет размещать свои заказы у нас и обратится в другую компанию, для нас это будет катастрофой.

Селина обратилась к мужу с каким-то вопросом, но она говорила так тихо, что Триша не могла разобрать слов. Но она и не хотела вслушиваться, упоминание о Роберте Кэссиди напомнило ей об их встрече в кафе. Должно быть, он зашел выпить кофе перед отъездом в аэропорт, но ни словом не обмолвился Трише, что собирается встретиться с ее женихом. Неужели он настолько эгоистичен, что считает себя вправе играть с невестой другого мужчины, как избалованный ребенок с дорогой игрушкой? Как бы он поступил, если бы она приняла его приглашение поужинать? Рассмеялся бы ей в лицо? Или он готов был отменить деловую поездку в Лондон ради того, чтобы провести вечер с чужой невестой?

Триша нахмурилась. Лучше вообще об этом не задумываться, решила она, иначе придется задуматься и о том, почему при мысли о Роберте Кэссиди у нее как-то странно трепещет сердце, хотя у нее есть жених и другие мужчины не должны ее волновать совершенно. Интересно, почему Эндрю не сказал, что проспал и опоздал на самолет? Не хотел омрачить свой безупречный образ в глазах невесты? Губы Триши тронула легкая улыбка. Эндрю мог бы уже усвоить, что ничто не способно омрачить его образ в ее глазах, для нее он всегда лучше всех, красивее всех и умнее всех.

Автомобиль свернул на подъездную дорогу, обсаженную с обеих сторон живой изгородью. Впереди уже показался внушительный фасад Уинфилд-хауса. Дом был не очень велик, но производил весьма солидное впечатление.

Супруги Уинфилд и Триша вышли из машины. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, Триша в который раз подумала о том, что Селине и Джеффри Уинфилдам было непросто смириться с мыслью, что их сын женится на самой обыкновенной девушке, к тому же небогатой. Когда-нибудь этот великолепный старинный дом перейдет по наследству к Эндрю, а затем и к их будущим детям.

В доме уже вовсю трудилась целая армия приглашенных официантов. Джеффри сразу же ушел в винный погреб выбирать вино для предстоящего торжества. Селина отправилась в кухню посмотреть, как идет подготовка к банкету. Триша добровольно взяла на себя роль девочки на побегушках, но к двум часам все было готово и ей больше нечем было себя занять.

Селина и Джеффри поднялись в свою комнату отдохнуть перед приемом гостей, Эндрю еще не вернулся из Лондона.

У Триши возникла мысль написать записку Персивалю, благо время позволяло, она даже могла сама отнести ее и бросить в почтовый ящик у ворот особняка Мак-Кинли. Вдруг Персиваль смягчится и решит все-таки прийти на помолвку внучатой племянницы? Сказано – сделано, Триша написала небольшое письмо и по узкой, причудливо извивающейся тропинке пошла к владениям Мак-Кинли.

День был погожий, торопиться ей было некуда, и она шла медленно, наслаждаясь тишиной и покоем. Полчаса неторопливой прогулки – и Триша остановилась перед старыми, местами проржавевшими воротами. Дом и сад вокруг него находились в таком запущенном состоянии, что мать Эндрю наверняка поморщилась бы, увидев это запустение. Краска на фасаде облупилась, на крыше не хватало черепицы. Триша смотрела на дом, как ребенок на место, куда взрослые запрещают ему ходить. Открыть калитку в воротах и войти без приглашения ей даже в голову не приходило.

Постояв еще немного, она вздохнула, достала из кармана письмо и опустила его в почтовый ящик. Письмо скользнуло внутрь с глухим шорохом. Триша представила, как оно падает на другие ее письма, которые никто даже не забирал из ящика, грустно улыбнулась, опустила голову и медленно побрела обратно.

Тропинка вывела ее на подъездную дорогу к Уинфилд-хаусу, по которой ехал черный спортивный кабриолет. Автомобиль был Трише незнаком, но, когда он приблизился, она узнала водителя: небрежно держа руль одной рукой, по дороге мчался не кто иной, как Роберт Кэссиди.

Первой мыслью Триши было: этого мне только не хватало! У нее даже возникло желание вернуться на тропинку и спрятаться за деревьями, но было поздно – Роберт ее тоже заметил. Он затормозил в нескольких ярдах от Триши и посмотрел на нее со своей извечной насмешкой. Роберт был в голубой рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими загорелые мускулистые предплечья. Несколько верхних пуговиц рубашки были расстегнуты, открывая смуглую шею и поросль черных волос.

Интересно, как он выглядит без рубашки?

Триша спохватилась, что слишком долго смотрит на мускулистую грудь Роберта, и поспешно отвела глаза, но поздно: Роберт перехватил ее взгляд и усмехнулся. В свою очередь он разглядывал ее с не меньшим интересом. Триша с досадой почувствовала, что краснеет. Наконец он негромко сказал:

– Привет.

Он ухитрился вложить в короткое простое слово интимный подтекст. От возмущения Триша забыла о правилах хорошего тона и недовольно выпалила:

– Что вы здесь делаете?!