Я сглатываю внезапную боль в горле, проигрывая слова в своей голове. Его описание было невероятно точным, но я никогда не понимала этой истинной красоты... До сих пор. Я смотрю на чистое ночное небо и вижу миллион звезд, но они быстро становятся размытыми, когда слезы начинают катиться по моим щекам. Мое сердце болит, когда я наконец вижу то, что всегда упускала, поэтому закрываю лицо и плачу. Райдер подходит сзади и поворачивает меня, прежде чем обнять своими сильными руками. Он ничего не говорит, просто держит меня и позволяет выплакаться.

— Ты понятия не имеешь, сколько раз я пыталась представить это место, — бормочу я ему в грудь, чувствуя необходимость попытаться объяснить, что чувствую. — И все, что я представляла, даже и близко не было похоже на реальность.

Он успокаивающе поглаживает мне спину, и от тепла его объятий я перестаю плакать.

— Это не имеет значения, Эм. Самое главное, что приезжая сюда, мы были вместе. Вид был лишь дополнительным бонусом. Самой важной составляющей всегда была ты.

Тепло разливается у меня в груди, сердце тает от его слов. Я киваю, понимая, что он прав; самое главное в том времени, что мы были вместе. Это было место, куда мы оба сбегали и создавали наш собственный мир. Тот, где богатство и политика никогда не определяли нас.

— Идем. Давай присядем. — Он кладет свою куртку для меня, затем садится рядом. Я поднимаю колени и обнимаю их, чувствуя холод, когда Райдер больше не обнимает меня.

— Прости, — шепчу я, чувствуя необходимость извиниться, когда вытираю остатки слез.

— Тебе не за что извиняться, Эм. Могу представить, как порой это подавляет.

Я киваю.

— Да, так и есть. Все это еще так ново для меня, и я изо всех сил пытаюсь найти свой путь.

— Как так?

Мне требуется время, чтобы решить, как объяснить ему.

— Я словно должна научиться жить заново. Потеряв зрение, я научилась жить в темноте. Это был другой мир, но я разобралась в нем и, в конце концов, освоилась. Теперь я оказалась в совершенно другом мире. Люди думают, так легче, потому что теперь я вижу, но все совсем не так. Даже когда я иду в место, где была сто раз, я сбита с толку, потому что теперь ориентиры исчезли. Но если я закрою глаза, то смогу найти свой путь. — Я качаю головой, чувствуя разочарование лишь при мысли об этом. — Даже идиотские уличные фонари. Мне пришлось выучить цвета, то, что мы все изучаем в детском саду, и из-за этого я чувствую себя полной идиоткой. — Я отворачиваюсь, чувствуя себя открытой, когда призналась ему во всем, что чувствовала последний месяц.

— Эмили, посмотри на меня. — Тёплой рукой он касается моей щеки и поворачивает мое лицо к себе. — В тебе нет ничего даже отдаленно глупого, ты самая умная девушка, которую я когда-либо встречал. — Я качаю головой, но он останавливает меня. — Я серьезно. Я имею в виду, сколько людей могут читать руками?

Смотря на него, я решаю сказать ему то, чего никому не говорила.

— Иногда мне хочется, чтобы оно никогда не возвращалось, — шепчу я. — Знаю, что это ужасно и неблагодарно говорить такое, но именно так я чувствую себя большую часть времени.

Напряженный взгляд его зеленых глаз смягчается.

— Нет, это не ужасно, это нормально, Эм. Твоя жизнь второй раз перевернулась с ног на голову. Я знаю, что сейчас тяжело, но ты освоишься и разберешься, как сделала раньше. Просто на это надо время.

Он прав. Я знаю это, но сейчас мне трудно быть терпеливой. Внезапно я вспоминаю свою встречу с доктором Россом.

— Знаешь, сегодня я ходила на прием к врачу. — Он кивает, его лицо выражает интерес. — Ну, доктор, которого я посетила, сделал предположение, и он хочет, чтобы я попробовала кое-что. — Лишь от мысли об этом я начинаю паниковать.

— Что он предложил? — спрашивает Райдер, мне требуется время, чтобы заговорить.

— Он хочет, чтобы я попробовала лечение гипнозом. Он думает, мне было бы полезно вспомнить, что происходило в лесу много лет назад. Или, по крайней мере, попытаться открыть тот кошмар, который у меня был, и посмотреть, может ли он иметь какое-то отношение к тому, что вернуло мне зрение.

— А есть риски, связанные с этим? — спрашивает он, его голос звучит обеспокоено.

Я пожимаю плечами.

— Он сказал, как правило, нет, риски небольшие и несерьезные, но мой случай также редкий, поэтому он не может гарантировать что-либо на сто процентов. Но он сказал, что считает, все будет хорошо. Он настоятельно рекомендует мне попробовать.

— И что ты думаешь?

— Мысли об этом пугают меня, потому что то, что я видела во сне той ночью, Райдер, напугало меня так сильно, что я больше никогда не хочу испытывать такой страх. — Я не могу нормально дышать и начинаю плакать, не в силах и дальше сдерживать слезы.

— Господи, Эм. — Застав меня врасплох, он одним плавным движением поднимает меня и усаживает так, что я оказываюсь на нем. Затем вытирает мои слезы, прежде чем ласково коснуться лица. — Не бойся, детка, что бы ни случилось, теперь все кончено. Но, может быть, тебе следует рассмотреть эту возможность. Я знаю, что тебе страшно, но если это имеет отношение к тому, что произошло все эти годы назад, если ты не разберёшься с этим — кто знает, что произойдет, если у тебя будет еще один кошмар. Ты думала об этом?

Я киваю. Я думала об этом. Я не хочу уснуть и снова увидеть что-то, что может вернуть темноту. Хотя, учитывая то, что я чувствую сейчас, может быть, это не так уж плохо. Я смотрю на красивое лицо Райдера и знаю, что не подразумеваю это. Как бы тяжело это ни было для меня, я не могу не радоваться тому, что увидела стольких людей, которых люблю: Саммер, Розу, СиСи, а теперь и мальчика, который много лет назад пленил мое сердце.

Устало вздохнув, я закрываю глаза и делаю то, что хотела сделать с тех пор, как вернулся Райдер. Мои руки находят его лицо, и я позволяю себе видеть его как раньше, через прикосновение. Он не двигается и позволяет мне исследовать его. Я начинаю с его волос, мои пальцы пробегают по мягким неряшливым прядям, пока не достигаю концов, которые касаются задней части его шеи. Я вспоминаю, как сильно мне нравилось перебирать их, когда мы целовались, особенно во время наших отчаянных поцелуев, когда я крепко хваталась за его волосы, потому что не хотела, чтобы он останавливался.

Вытянув руку, я провожу пальцами по его сильной челюсти, грубой из-за небольшой щетины, как и шесть лет назад. Теперь он выглядит совсем иначе, чем тогда? По ощущениям он кажется таким же, единственное, что я замечаю, его тело немного более мускулистое. Не то чтобы ему не хватало этого в старшей школе, но он определенно сильнее, его мышцы более рельефные. По крайней мере, из того, что я могу сказать по тому небольшому контакту, который у нас был. Он выглядит так же хорошо, как я ожидала. Не из-за того, что все остальные говорили мне о нем, а потому, что я знала, какой он, знала, что у него на душе. И есть кое-что, что я узнала, пока была слепой, не всегда внешняя красота соответствует внутренней. Райдеру, однако, повезло иметь о то и другое.

Я провожу пальцем по его носу и по знакомой небольшой выпуклости.

«— Она заметна?

— Нет».

При воспоминании об этом разговоре я снова открываю глаза, чтобы увидеть, что ее, на самом деле, не видно, даже с такого близкого расстояния. Я также вижу, что выражение лица Райдера напряжённое, его зеленые глаза темные от чего-то, что я не могу назвать, но мое сердце бешено колотится, а во рту становится сухо.

Я продолжаю смотреть ему в глаза и двигаюсь к его мягким, губам. Очерчиваю их пальцем, вспоминая, какими невероятными они ощущались все эти годы назад, а тем более несколько часов назад. Пока я исследую, он обхватывает мое запястье и целует меня в ладонь. От интимного и знакомого жеста у меня теплеет на сердце.

Не знаю, кто делает первое движение, я или он, но внезапно наши рты соединяются. Как только его язык скользит по моим губам, я издаю стон, наслаждаясь его вкусом и ароматом. О боже, я скучала по этому, я скучала по нему.

— Я тоже скучал по тебе, Эм, охрененно сильно.

До этого я не понимала, что сказала это вслух, но мне плевать. Меня не волнует ничто, кроме чувства того, что этот человек делает со мной, что он всегда делал со мной. Я провожу пальцами по его волосам и с отчаянием сжимаю мягкие пряди, желая потеряться в нем, желая, чтобы он вернул меня в то время, когда ничто в мире не имело значения кроме нас.

— Черт, какая же ты безумно сладкая, — бормочет он, прежде чем провести теплыми губами по моему горлу.

Я хочу сказать ему, что он тоже очень приятен на вкус, но он полностью лишил меня дара речи, и я могу издавать лишь бессвязные звуки. Его губы опускаются к моей ключице, моя грудь набухает и начинает ныть, желая его прикосновений. Словно читая мои мысли, он стягивает мое платье вниз к талии и избавляет меня от лифчика без лямок. Моя чувствительная грудь падает в его жаждущие руки, и я задыхаюсь от теплого контакта, мои трусики тут же увлажняются.

Низкое рычание вырывается из его горла, его взгляд горячий и голодный, когда он смотрит на мою обнаженную грудь.

— Я и забыл, как прекрасны твои сиськи, — грубо выдавливает он, прежде чем наклониться и взять сморщенный, ноющий сосок в горячий, влажный рот.

Я взрываюсь, откидывая голову назад и вскрикивая. Смотрю на чистое темное небо, покрытое миллионами звезд, когда теряюсь в шторме удовольствия. Рука Райдера движется, чтобы сжать мою вторую грудь, уделяя ей жадное внимание, к которому она стремится. Большим и указательным пальцами он сжимает чувствительный сосок, и боль смешивается с удовольствием.

— Райдер! — хнычу я и ерзаю на нем, отчаянно ища облегчения от сильной боли между бедрами.

Он рычит от контакта и поднимает бедра для большего давления.

— Господи, Эмили, ты сожжешь меня заживо. Я чувствую жар твоей киски через мои долбанные джинсы.

От его эротичных слов меня снова омывает волной тепла.