Амарто припарковал кабриолет возле старинного трехэтажного здания, выкрашенного в зеленый цвет, и открыл Элизабет дверь, помогая выйти из машины. Она с интересом оглядела полукруглые выступы на главном фасаде, где были размещены невысокие прямоугольные окна с наполовину поднятыми жалюзи, такого же зеленого цвета, что и само здание. На верхнем этаже вдоль трех выступов протянулся узкий балкон с коваными перилами.

Они вошли внутрь и поднялись по черной мраморной лестнице на второй этаж. Им навстречу из распахнутой двери расположенного возле лестницы кабинета выбежал низкорослый, худощавый мужчина в помятом пиджаке, который был ему немного великоват. Он сразу же начал что-то объяснять Амарто негромким, доверительным голосом. Но, заметив Элизабет, оборвал свою речь на полуслове и, учтиво кивнув, сказал ей несколько слов, приветливо улыбаясь. Элизабет бросила быстрый взгляд на Амарто и, улыбнувшись незнакомцу в ответ, отошла немного в сторону, ожидая окончания их беседы. Мужчины обменялись еще несколькими фразами, и Амарто, взяв Элизабет под локоть, повел ее в сторону кабинета, расположенного в конце узкого коридора.

– Это и есть твой помощник? – поинтересовалась она.

– Нет, это Диего – наш менеджер по рекламе.

– И что он тебе сообщил? Господин Лекер уже здесь?

– Да, приехал полчаса назад. С ним сейчас беседует Антонио, вот он, если ты помнишь, и есть мой помощник.

– Должно быть, ему нелегко прикрывать тебя…

– Поскольку это всего лишь второе мое опоздание за долгие годы нашей совместной работы, то его обязанности в данном случае не так уж и обременительны… Расскажет господину Лекеру об увеличении объемов наших поставок за рубеж, а также о недавнем футбольном матче… в общем, заговаривать зубы он умеет…

Они наконец подошли к кабинету, на котором висела черная металлическая табличка с серебристой надписью на португальском языке, и Амарто, открыв дверь, посторонился, пропуская Элизабет вперед. Она осторожно переступила порог и увидела в нескольких метрах от себя двух мужчин, которые беседовали, сидя за овальным столом красного дерева, расположенным посреди кабинета.

– Прошу… – негромко произнес Амарто, делая плавный жест в их сторону. – Ты можешь начать оправдательную речь, – с мягкой улыбкой завершил он.

И только теперь Элизабет поняла, насколько безрассудным было ее решение извиниться за опоздание Амарто. Ведь она не знала ни слова из португальского языка, кроме краткого приветствия, которым обычно обменивалась с горничной, убиравшей ее номер.

– А можно мне говорить на английском? – тихо спросила она Амарто.

– Ну конечно. Это главный язык всех переговоров.

Элизабет немного помедлила, собираясь с духом.

– Добрый день, – наконец проговорила она вслух, обращаясь к мужчинам. – Я не знаю, кто из вас господин Лекер, но я хотела бы перед ним извиниться за опоздание сеньора Амарто. Это произошло по моей вине. Я впервые в Лиссабоне и попросила его показать мне окрестности города…

Не успела Элизабет завершить свою речь, как один из мужчин, тот, что сидел справа от них, с выразительным взглядом выпуклых серо-голубых глаз, в котором ясно читался наивысший балл, поставленный им Элизабет за очаровательную наружность, поднялся из-за стола и направился к ним, широко улыбаясь.

– Господин Лекер – это я, – представился он, окидывая Элизабет зачарованным взглядом. – Для вас – просто Кристиан. И я безмерно благодарен господину Ферейро за сегодняшнее опоздание… – Он повернулся к Амарто, продемонстрировав Элизабет тонкий профиль с прямым узким носом. – Ведь благодаря этому мне представилась счастливая возможность познакомиться с такой восхитительно красивой девушкой. – Он остановил завистливый взгляд на Амарто. – И моя благодарность будет еще более безмерной, если господин Ферейро представит нам свою прелестную спутницу, – немного помедлив, добавил он.

– Думаю, благодарность, как и все прочие чувства, все же должна иметь определенную меру, – с едва уловимой насмешкой проговорил Амарто. – И я уверен, что госпожа Элизабет разделяет мое мнение, не так ли? – Он склонился к ней, положив руку на ее талию.

– Элизабет… – задумчиво повторил Лекер, не дав ей времени на ответ. – И в какой же стране мира так безупречно сочетают в женщинах красоту имени с красотой внешности? – вкрадчиво поинтересовался он.

– В Соединенных Штатах, – с достоинством ответила Элизабет.

Лекер удивленно вскинул бровь.

– О, а я еще ни разу не был в Штатах… Думаю, мне стоит там побывать… – неопределенным тоном заметил он.

– Вне всяких сомнений, – откликнулась Элизабет.

– Ну а пока вы все еще здесь, нам необходимо приступить к обсуждению условий договора, – напомнил Амарто. – Я только провожу Элизабет в мой кабинет и сразу же вернусь…

– Был счастлив познакомиться, – с чувством проговорил Лекер, целуя Элизабет руку.

И почувствовала, как Амарто, крепко обхватив рукой ее талию, изо всех сил прижал ее к себе.

Элизабет несколько минут растерянно разглядывала заваленный разноцветными папками и высыпавшимися из них бумагами рабочий стол Амарто. Затем, удрученно покачав головой, принялась наводить порядок в его кабинете. Документы, составленные на английском языке, она разложила по темам и датам, поместив их в оранжевые, сиреневые и светло-коричневые папки, на португальском – в темно-серые, синие и ярко-желтые. Аккуратно расставив их на открытых стеллажах, Элизабет окинула удовлетворенным взглядом результаты своей работы: на столе, по одну сторону от монитора компьютера теперь были только часы, сделанные в виде старинной башни, по другую – серебристый стакан для авторучек.

Элизабет подошла к окну и, подняв жалюзи, выглянула на улицу. В этот час та была тихой и пустынной, и только на противоположной стороне, возле дверей маленького кафе прощалась влюбленная пара. За обменом несколькими фразами последовал легкий поцелуй, затем еще один, и вдруг парень жадно приник к губам хрупкой, невысокой девушки, приподняв ее над землей. Элизабет некоторое время с улыбкой наблюдала за этой сценой, потом присела на подоконник, устремив задумчивый взгляд на рекламный плакат, висевший возле одного из стеллажей и изображавший большую бутыль в оплетке и рассыпанные вокруг нее оливки.

А ведь я раньше, до встречи с Амарто, не знала, что такое страстный поцелуй, что такое страстная любовь, что такое страсть вообще, подумала Элизабет. Мне казалось, что я люблю Дэймона, что меня влечет к нему… а его ко мне… На самом деле это было не так. Я поняла это только теперь. Только теперь я знаю, что такое настоящее влечение, безумное, безудержное, безоглядное…

Элизабет вспомнила нежные поцелуи Амарто и медленно провела кончиками пальцев по шее, там, где к ней прикасались его губы.

Прошло всего полчаса, а я соскучилась так, будто мы не виделись долгие годы, продолжала мысленно рассуждать она. Что же я буду делать, когда придет пора расставаться по-настоящему… когда мне нужно будет возвращаться домой? – Элизабет быстро встала с подоконника. Нет, не нужно заранее терзать себя тем, что наступит еще не скоро… Мы ведь расстаемся с Амарто не сейчас, не в эту минуту.

И, словно подтверждая ее слова, дверь кабинета распахнулась и появился Амарто. Радостно улыбаясь, он направился было к Элизабет, но на полпути остановился, с удивлением глядя на свой стол.

– Боже правый, я просто не узнаю свой кабинет… И это при том, что я провожу здесь пять, а то и все семь дней в неделю вот уже на протяжении почти десяти лет.

– Да, в отличие от твоей квартиры, он вовсе не отличается идеальным порядком, – заметила Элизабет. – Вернее, не отличался… до сих пор, – уточнила она.

Амарто развел руками.

– Это вовсе не потому, что я небрежно отношусь к своей работе. Просто мне приходится часто ездить в командировки… – Он иронично улыбнулся. – Вот видишь, в порыве хвастовства я немного преувеличил количество рабочего времени, проводимого здесь. Но это только из-за стремления произвести на тебя благоприятное впечатление, – оправдывающимся тоном уточнил он.