— Надо поступать правильно, Нолли, и ни на кого не обращать внимания.

— Да. Но что такое правильно? Для меня неправильно причинять тебе боль, и я не стану делать этого.

Пирсон вдруг понял, что бесполезно пытаться ее переубедить.

— Что же ты тогда думаешь делать?

— Завтра я поеду в Кестрель. Тетушка будет мне рада, я знаю; до этого я хочу повидаться с Лилой.

— Что бы ты ни предприняла, обещай поставить меня в известность.

Ноэль кивнула.

— Папочка, ты выглядишь страшно усталым. Я сейчас дам тебе лекарство. Она подошла к маленькому треугольному шкафчику и наклонилась, собираясь что-то достать. Лекарство! Оно нужно не для его тела, а для души. Единственное лекарство, которое могло бы исцелить его, — это знать, в чем состоит его долг!

Он очнулся, услышав звук хлопнувшей пробки,

— Что ты там делаешь, Нолли?

Ноэль выпрямилась; в одной руке она держала стакан с шампанским, в другой — бисквит.

— Тебе надо выпить вина; и я тоже немного выпью.

— Милая моя, — сказал ошеломленный Пирсон. — Это ведь не твое вино!

— Выпей, папа! Разве ты не знаешь — Лила никогда не простит мне, если я отпущу тебя домой в таком состоянии. А кроме того, она сама велела мне поесть. Выпей. Потом пошлешь ей какой-нибудь приятный подарок. Выпей же!

Она топнула ногой.

Пирсон взял стакан, сел и принялся пить вино маленькими глотками, закусывая бисквитом. Очень приятно! Он даже не представлял себе, как необходимо ему было сейчас подкрепиться. Ноэль отошла от шкафчика, держа в руках стакан и кусочек бисквита.

— Ну вот, теперь ты выглядишь лучше. А сейчас поезжай домой, возьми такси, если сумеешь найти; и скажи Грэтиане, чтобы она тебя кормила как следует, иначе от тебя скоро останется один дух; а с духом, но без тела ты не сможешь выполнять свой долг, вот что!

Пирсон улыбнулся и допил шампанское. Ноэль взяла у него стакан.

— Сегодня ты мой ребенок, и я отправляю тебя спать. Не тревожься, папа; все будет хорошо! — И, взяв его за руку, она спустилась с ним по лестнице и, стоя в дверях, послала ему вслед воздушный поцелуй.

Он шел как во сне. Дневной свет еще не угас, но луна уже всходила, она была на ущербе; прожекторы начали свои ночные прогулки по небу. То было небо, заселенное призраками и тенями; и оно как нельзя лучше соответствовало мыслям, которые владели Пирсоном. А, может быть, все это — перст Провидения? Почему бы ему не уехать во Францию? В самом деле — почему нет? Его место займет кто-нибудь другой, кто лучше его понимает человеческое сердце, знает жизнь; а он пойдет туда, где смерть делает все простым и ясным, — уж там-то он не потерпит неудач. Он шагал все быстрее и быстрее, полный какого-то пьянящего облегчения. Тэрза и Грэтиана позаботятся о Нолли лучше, чем он. Нет, право же, так предначертано свыше! Город был весь в лунном свете; все вокруг стало какого-то сине-стального цвета, даже воздух; это был сказочный город — город мечты, н он шел этим городом, весь охваченный волнением и восторгом. Скоро он будет там, где сложили свою голову этот бедный мальчик и миллионы других; там, где грязь и разрывы снарядов, где обожженная, серая земля, разбитые деревья, где каждый день повторяются муки Христовы, где ему самому так часто хотелось очутиться в эти последние три года. Да, так предуказано свыше!

Навстречу ему шли две женщины; увидев его, они переглянулись, и готовые сорваться слова «Проклятый ворон» замерли у них на губах.

У Ноэль стало легче на душе, словно она одержала важную победу. Она нашла немного консервированного мяса, положила его на кусок бисквита, жадно съела и допила остаток шампанского. Потом стала искать сигареты и наконец села за пианино. Она играла старые песенки: «Есть таверна в городе», «Полюбил я красавицу», «Мы косим ячмень», «Клементина», «Долина Шотландии» и напевала, вспоминая слова. Она чувствовала, как быстро течет кровь в ее жилах, и один раз вскочила и немного покружилась в танце. Потом, став коленями на подоконник, выглянула на улицу и тут же услышала, как открылась дверь. Не оборачиваясь, она крикнула:

— Ну разве не великолепная ночь! Папа был здесь. Я угостила его твоим шампанским, а остальное допила сама…

Но тут она увидела в дверях фигуру, слишком высокую для Лилы. Мужской голос сказал:

— Простите. Это я, Джимми Форт.

Ноэль вскочила на ноги.

— Лилы нет дома, она скоро будет; уже начало одиннадцатого.

Он стоял неподвижно посреди комнаты.

— Может быть, присядете? Не хотите ли сигарету?

— Спасибо.

При свете зажигалки она ясно разглядела выражение лица Форта. Это наполнило ее каким-то веселым злорадством.

— Я ухожу, — сказала она. — Передайте, пожалуйста, Лиле, что я решила не оставаться.

Она подошла к дивану и взяла шляпу. Надев ее, она увидела, что Форт подошел к ней вплотную.

— Ноэль… Вы не возражаете, что я вас так называю?

— Нисколько.

— Не уходите; я сам уйду.

— О нет! Ни за что на свете! — Она пыталась проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку.

— Пожалуйста! Останьтесь хоть на одну минуту!

Ноэль стояла, не двигаясь, и смотрела на него; он все еще держал ее за руку. Потом спросил тихо:

— Вы не можете сказать мне, почему вы пришли сюда?

— О, просто повидать Лилу!

— Значит, дома стало совсем невозможно, не правда ли?

Ноэль пожала плечами.

— Вы сбежали, да?

— От кого?

— Не сердитесь; вы не хотели доставлять неприятности отцу?

Она кивнула.

— Я знал, что дойдет до этого. Что же вы собираетесь делать?

— Жить в свое удовольствие. — Она чувствовала, что это звучит легкомысленно, но ей именно этого и хотелось.

— Это нелепо. Не сердитесь! Вы совершенно правы. Только надо поступать разумно, да? Сядьте!

Ноэль попыталась освободить свою руку.

— Нет, сядьте, пожалуйста.

Ноэль села. Но когда он отпустил ее, она рассмеялась. «На этом самом месте он сидел с Лилой, и здесь же они будут сидеть, когда я уйду», подумала она.

— Все это страшно забавно, — сказала она.

— Забавно? — пробормотал он со злостью. — Много забавного в этом забавном мире.

Она услышала, как неподалеку остановилось такси, и подобрала ноги, готовясь твердо опереться ими о пол, когда вскочит. Успеет она, прежде чем он схватит ее за руку, проскользнуть мимо него и добежать до такси?

— Если я сейчас уйду, вы обещаете мне оставаться здесь до прихода Лилы? — спросил Форт.

— Нет.

— Это глупо. Ну же, обещайте!

Ноэль покачала головой. Его озабоченность доставляла ей какое-то недоброе удовлетворение.

— Лиле везет, правда? Ни детей, ни мужа, ни отца, никого. Чудесно!

Она увидела, как он поднял руку, словно обороняясь от удара.

— Бедная Лила! — сказал он.

— Почему вы ее жалеете? У нее свобода! И у нее вы!

Она знала, что ее слова больно ранят его, но ей и хотелось сделать ему больно.

— Не вам ей завидовать.

Едва он сказал это, как Ноэль заметила, что кто-то стоит в дверях.

Она вскочила и выпалила одним духом.

— О! Это ты, Лила? Приходил папа, и мы выпили твое шампанское.

— Отлично! А вы так и сидите в темноте?

Ноэль почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Вспыхнул свет, и Лила шагнула вперед. В своем платье сестры милосердия она выглядела особенно бледной, спокойной и сдержанной, полные губы ее были крепко сжаты. Но Ноэль заметила, как вздымается ее грудь. Стыд, уязвленная гордость поднялись в девушке. Почему она не убежала? Зачем позволила поймать себя в ловушку? Лила подумает, что она кружит ему голову! Это ужасно! Отвратительно! Почему он ничего не говорит? Почему все молчат?

— Я не ждала вас, Джимми, — промолвила Лила. — Я рада, что вам не было скучно. Ноэль останется здесь на ночь. Дайте мне сигарету. Садитесь оба. Я страшно устала!