Выйдет, Коли молчать мы будем. Смирны очень Уж стали мы.

К р и в ц е в и ч

Да мы, Фома Григорьич, На вече не молчали-то!

Ф о м а

Эх вы! Богатыри! Да разве в крике дело? Иное так словечко мимоходом, Как невзначай, проронишь, а оно И во сто крат сильней, чем если б горло Ватага целая драла. А вы Наладили себе одно: не можно Держаться нам! Не можно да не можно!

Ж и р о х А что ж нам было говорить?

Ф о м а

Про Глеба Про самого сказать вам было, вот что! Свою-де он, Глеб, выгоду блюдет! Догадлив, чай; он знает, что не правят Долгов в войну. Ведь от войны кому Живет наклад? Тем, у кого в подвалах Товар лежит! А много у него Товару есть? А? Много ли товару?

Ж и р о х Так, так, Фома Григорьич, все его Разбило в море корабли!

Ф о м а

Вот то-то! Одной святой Софии тысяч тридцать Стоит должен. А с любскими купцами И до ста наберется.

К р и в ц е в и ч

Будет до ста.

Ф о м а Так мира-то зачем ему хотеть? Он не дурак. Теперь небось не правят С него долгов; а Новгород возьмут Так что ему? С него-то взятки гладки!

К р и в ц е в и ч Вестимо так.

Ф о м а

Вот мы - другое дело. Что день, то нам убыток от войны. Ты, например: на сколько у тебя Лежит парчи?

К р и в ц е в и ч

На сорок будет тысяч.

Ф о м а

(к Жироху) А у тебя скатного жемчугу?

Ж и р о х На столько же, пожалуй.

Ф о м а

Так смотрите ж: По малому вам счету, по сту в месяц На каждого червонцев из мошны! А приступом коль Новгород возьмут, Так ты и вовсе без парчи, а ты Без жемчугу! В софийские подвалы, Чай, суздальцы найдут дорогу! Как, По-вашему?

К р и в ц е в и ч

Что тут и говорить? По-нашему, так поскорей бы дело Помимо тех двоих поладить. Князь бы За то спасибо нам сказал.

Ф о м а

Смекнули?

Ж и р о х Оно бы можно, если б этот Чермный Тут был один, да старого-то пса Не проведешь, глазаст уж больно!

Ф о м а

Гм! Большой тебе приятель он?

Ж и р о х

Приятель? Кто? Глеб? Да я б туда его послал, Куда крятун костей не заносил!

Ф о м а Ах да бишь, помню! То, никак, ведь он В голодный год тебе нажиться не дал, Скупил весь хлеб?

Ж и р о х

Когда б одно лишь это! Уж перехват ему бы я простил; Бери себе да подавися - дело Торговое. Но он не для себя, А назло мне! Скупил запас да тотчас За полцены спустил его в народ. Смотрите, мол: Жирох хотел нажиться, А я, мол, вам задаром отдаю!

Ф о м а Вишь, старый черт!

Ж и р о х

И вече созвонил: Тяжелый-де настал для смердов год, От глада мрут. Велите, государь Великий Новгород, чтобы по прошлым У нас запас по ценам продавался, А то уж вот хотел было Жирох Повысить хлеб!

Ф о м а

Эх, удружил тебе!

Ж и р о х Проклятый ворон! Так меня ославил, Хоть выходи из сотни. Уж ему бы Припомнил я!

К р и в ц е в и ч

Да что, не одного Тебя он, чай, ославил. Уж кому Досадчиком он не был!

Ф о м а

Так зачем же Его жалеть?

Ж и р о х

Да кто ж его жалеет?

Ф о м а А коли так, то слушайте вы оба: Покуда Глеб посадником, а Чермный Детинец держит, нечего о сдаче И думать нам. А можно это дело Так повести, что Новгород и сам Их отрешит. Ведь если правду молвить, Не сразу князь нас приступом возьмет; А до того могли бы мы проруху На них найти. Старик уж больно крут, Он и своих не милует; как раз Обидит город; ну, а молодой Вы видели каков: опричь сиденья, Бабье на мысли у него; так вот Подвесть бы их, когда ж один слетит, Так и другой удержится недолго.

Ж и р о х Пусть только Глеб слетит, а с Чермным нам Полегче сладить будет!

К р и в ц е в и ч

Все едино: Пусть только промах Чермный даст, сейчас Начнем кричать: кто посадил его? Никто как Глеб! Тащить к ответу Глеба! На вече-то расправа недолга Не усидит!

Ж и р о х

А коль обоих ссадим, Кому ж тогда и воеводой быть, Коль не тебе ж опять, Фома Григорьич!

Ф о м а Ты думаешь? Гм! Дай хоть на часок Детинец мне, теперь уж не на вече Я толковать о мире буду. Настежь Все ворота! Князь-то батюшка, пожалуй! Челом тебе на вотчине твоей!

К р и в ц е в и ч Держись тогда и Глеб и Чермный! Праздник На нашей будет улице! Услуг Князь не забудет наших!

Ж и р о х

И тогда С тобою, Глеб Мироныч, мы свои Покончим счеты!

Ф о м а

Так-то, государи. Ну, а теперь поклонную пока Нам голову приходится держать. Пойдем приказ принять от воеводы От нового; авось еще удастся И на его Наталку поглядеть!

Уходят.

ДОМ ПОСАДНИКА

Посадница и боярыня Мамелфа Дмитровна.

Б о я р ы н я Что ж это значит, матушка? Чай, вече Уж отошло, а Глеба твоего Мироныча доселе нету? Полно, Уж ведомо ль ему, что у тебя Сижу я?

П о с а д н и ц а

Как же, матушка Мамелфа Димитровна! Перед его уходом Твой посланный нам повестил, что ты Пожаловать изволишь.

Б о я р ы н я

Дивно мне, Что он не поторопится; чай, знает О вечевом услышать приговоре И мы хотим! Ну, а невеста где ж?

П о с а д н и ц а Вишь, у ее кормилицы вчера Убили мужа; утешать вдову Она пошла, сударыня.

Б о я р ы н я

Да; много Теперя есть в Новегороде вдов, Да и сирот не мало. И затем-то Советовал Фома Григорьич мир Нам учинить. Он дело говорил. Его же вздумали сменять. Пустое Затеяли!

П о с а д н и ц а

Да, говорят, он город Сбирался сдать?

Б о я р ы н я

Кто это говорит? Не верь тому! На всей новогородской На воле он хотел мириться с князем! От самого слыхала.

П о с а д н и ц а

Статься может. Его-то, чай, ты лучше знаешь.

Б о я р ы н я

Знаю, Сударыня: благочестив и вежлив; Почтителен и скромен; вхож ко мне Не первый год; а я ведь не со всяким Вожу хлеб-соль.

П о с а д н и ц а

Кто ж этого не знает! Кого к себе примаешь ты, того Весь город чтит.

Б о я р ы н я

Да, матушка; на деньги Да на породу не смотрю. Кто прям, Боится бога да живет по правде, Хоть черный будь он - милости прошу! Кто ж в чем не чист, так будь он хоть сам

князь Не прогневись, ворота на запоре! Боярину намедни Аввакуму Дверь указала.

П о с а д н и ц а

Право? А за что?

Б о я р ы н я Проведал, вишь, что корабли разбило Путятины, да с долговым листом Пристал к нему; притиснул так Путяту, Что тот ему за полцены товары Свои отдал; а Аввакум возьми их Перепродай да ссуду ровно вдвое И выручи!

П о с а д н и ц а

Ах, стыд какой!

Б о я р ы н я

И после Бессовестного дела своего Он, скаредник, еще не побоялся Ко мне прийти; да я ему при всех: Пей, батюшка, свою сегодня чару И помни вкус - вперед не поднесут!

П о с а д н и ц а Что ж? И ушел?

Б о я р ы н я

Небось не засиделся.

П о с а д н и ц а Жена-то, бедная!

Б о я р ы н я

Та ни при чем; Я в тот же день сказать велела ей: По-прежнему ко мне пускай-де ходит, Ей рада-де!

П о с а д н и ц а

Да как же ей теперь-то Ходить к тебе?

Б о я р ы н я

А держится за мужа, Ино вольна и не ходить. Одно Могу сказать: Варуху моему Буслаичу покойному жена Покорная и добрая была я; Но если б он, господь меня прости, Что студное бы учинил, я с ним бы Не стала жить, пошла бы в монастырь!

П о с а д н и ц а Так, матушка; но ведь сама же ты Пускать к себе, кажися, перестала, Как бишь ее?.. Что с мужем-то не ходит?

Б о я р ы н я Якуниху? Я выгнала ее За то, что стыд и обык позабыла: Пока Якун в Новегороде был, Они ни разу с Чермным не видались, А только лишь уехал муж в Торжок, Что день, то к ней таскаться начал Чермный! По моему жена по разуменью Должна пред мужем голову держать Поклонную: хранить не только верность, Но так вести себя, чтоб про нее Никто не смел худого и подумать. Но если муж бесчестный - брось его, Вернись к родным, не то - вселися в пустынь Иль постригись!

П о с а д н и ц а

Так, матушка, вестимо...

Б о я р ы н я И матерям твержу, для дочерей Чтоб женихов богатых не искали; Напред всего, чтоб зять боялся бога И правду блюл!