— Невероятно, мой дорогой мальчик! — воскликнул Нилрем. — У вас феноменальная память! Я же помнил, что Врата должны стоять на чьих-то костях...

— О, не волнуйтесь, костей у меня дома предостаточно, наверняка найдутся и такие, — промолвила миссис Беннетт.

Таксист провез их короткой дорогой отважных — напрямик через Центральный парк, и спустя несколько минут машина затормозила у дома миссис Беннетт на Восемьдесят восьмой улице.

— Милости прошу к нашему шалашу, мистер Кистер, — сказал Нилрем. — Возможно, потребуется ваша помощь.

— Что... что там такое? — Кистер указал на верхний этаж дома.

Миссис Беннетт, которая расплачивалась с таксистом, встревоженно вскинула голову. Нилрем последовал ее примеру.

Из окон верхнего этажа струилось какое-то странное, неравномерное сияние — казалось, будто языки оранжевого огня лижут ночь, как мороженое. Внезапно по улице разнеслось тихое, вкрадчивое ворчание.

— Вот почему не было погони! — возопил Нилрем. — Исчадия нас опередили! Маман, скорее ключи!

Миссис Беннетт уже бежала к подъезду, на ходу роясь в сумочке. Спустя миг дверь распахнулась.

— А вы что это здесь расстоялись, коллега? — накинулся Нилрем на Кистера.

— Я... мне страшно, сэр... Может быть, разумн...

Нилрем подошел к молодому человеку и положил ему руку

на плечо.

— За свою жизнь вы изучили немало бесполезных вещей. Как знать, вдруг Фортуна полагала, что в один прекрасный день они окажутся полезными?! Как знать, вдруг этот день уже наступил?!

Испуганные карие глаза воззрились на Мага-Игромейстера...

— Вы правы. Я сделаю, что смогу.

Вместе они взбежали по ступенькам. Миссис Беннетт уже успела достичь второго этажа и, как на крыльях, неслась все выше.

— Маман! — взмолился Нилрем. — Маман, подождите! Вам против него не выстоять!

Пыхтя, они бросились за ней.

Миссис Беннетт, глубоко уязвленная нежданным-негаданным вторжением в свой дом, даже не замедлила бег. Нилрем услышал, как на самом верху с грохотом распахнулась дверь, и по лестнице разнесся громоподобный матушкин голос:

— Отвечай, что ты тут, по-твоему, делаешь, паршивец?!

— А-а... Помню-помню. Миссис Беннетт — так вы нынче зоветесь, я полагаю? — послышался медовый голос архиврага Нилрема. — Впрочем, мне доводилось знавать вас под другими именами, не так ли? Афина... Фригг... и Медуза!

— Грязный хорек! Еще на одну порку набиваешься, я так понимаю? Отлично, я сама вот этими руками...

Внезапно стены сотряс вопль. Вопль маман!

— О Силы... — выдохнул Нилрем. — Бежим! Скорее!

Они с удвоенной скоростью помчались вверх по лестнице, мимо

этажа в современном стиле, мимо этажа с матушкиной коллекцией Древностей, мимо этажа, где матушка колдовала, — на чердак.

Нилрем, почти не дыша, ворвался в дверь.

Маман висела в воздухе вверх ногами, напоминая говяжий бок в мясной лавке. Платье задралось и теперь спадало на ее лицо, обнажая полные ноги в чулках с подвязками и кружевное белье.

Рядом, в кресле с высокой спинкой, уютно устроился Роулингс, одетый в элегантный костюм-тройку. Его тигроголового прихвостня нигде не было видно.

— Вот видите, миссис Беннетт, даже на этом захолустном ярусе реальности — который, к слову сказать, мне абсолютно

неинтересен, — даже в его неблагоприятной для магии атмосфере я остаюсь вашим повелителем. А-а, Кроули... с новым приятелем, я смотрю! Что ж, я счастлив, что судьба свела нас в месте, из которого вы определенно никуда не скроетесь! Ведь на этом жалком шарике, на этом вашем комочке тины спрятаться просто негде, не так ли?

— Отпусти меня немедленно, бабуин! — вскричала из-под платья миссис Беннетт.

— Осторожно, маман. Не сердите его. Я же рассказывал, что он сделал с другими Игромейстерами, — вмешался Нилрем, утешаясь уже тем, что матушка не пострадала.

— Как только он набрал такую силу? — спросила она.

— В Гермесовой «Книге нерадения» предсказано, что, когда пробьет час возвращения Изгнанника, он придет с факелом в сердце... факелом энергии из сердца звезд! — сообщил Кистер.

— Верно. Космические штучки. Отличная аналогия, мальчик. Гермес, говоришь? Этот чокнутый из Египта, что ли? Тезка жулика и сам жулик!

— Чего бы ты ни хотел, Роулингс, — своди счеты со мной. Матушка тут ни при чем, — шагнул вперед Кроули.

— Да, в твоих словах есть зерно истины. Послушай, Нилрем, это уже становится скучным. По всей очевидности, башка у тебя неплохо варит... не то, что у других Игромахеров. Взять тебя в плен я уже пробовал. Убить — пробовал. В волны эфира кинуть пробовал... и каждый раз ты опять лезешь мне под ноги. Умоляю, переходи на мою сторону. Из нас выйдет непобедимый дуэт.

— Зверь... Антихрист... — бормотал Кистер. — Ага! Кто сказал, что Армагеддон должен случиться именно здесь?! Он уже начался на Той Стороне, в астрале. Все мистики были правы! Вот только шкала отсчета у них была не та...

— Шкала-шмала, — прошипел Роулингс. — А ведь это ты, парень, меня чуть не грохнул. Нилрем, отвечай по-хорошему, кто такой этот фрукт?

— Один мой друг. Роулингс, если ты хочешь начать переговоры — пожалуйста! Ты уже натешился. Ты всех нас унизил. Ты сорвал Игры. Ты нам отомстил за ссылку, в конце концов. Чего тебе еще хочется, Колин Роулингс?

В темных глазах Роулингса заплясали искры.

— Чего мне хочется? А вот чего — поиграть!

— «И се, когда Зверь выйдет играть, острые когти разорвут небосвод вдоль и поперек, и, о, горе, звезды и планеты осыплются в Яму. А когда Зверь запляшет, его смех будет воплями тысячи тысяч, и будет там плач и помрачение умов», — процитировал Кистер. — Напаст Достопочтенный, «Апокалипсис».

— Наглая брехня! Слушайте, сколько вам можно говорить — я создатель Игры. Я хочу просто кое-что... осовременить. Сделать правила позанимательнее. Нилрем, ведь ничто нам с тобой не мешает поработать над этим вместе. Если хочешь, остальных можно оживить... ну и перевоспитать.

— «Но истинно, истинно говорю вам... нет Игры, покуда нет Ключа... а Ключ должен быть Замком, а Замок не даст Ключа Зверю, покуда не будет хора серафимов... и воистину, серафим узрит Зверя, и рвота изо рта его прольется на обувь Зверя... »

— Чушебред! — завопил Роулингс. — И ерунда! Полегче, мальчик, а то получишь у меня Замок на роток! — Глаза Изгнанника свирепо запылали.

— Ты неискренен с нами, Роулингс. У тебя кой-чего припасено в рукаве... цель у тебя иная... и ключевое слово тут «Аландра». И не так-то ты силен, как прикидываешься, — иначе она давно была бы у тебя в руках. Нет... ты все равно скован кой-какими правилами, Роулингс, а факт моего присутствия и несломленности свидетельствует, что не все так чисто-гладко, как ты хотел бы нам внушить!

— Превосходно, — заявил Роулингс. — Еще один раз я, как цивилизованный человек, пытался поговорить с тобой на языке разума. Но ты прав, Нилрем. Ты представляешь собой препятствие на большой дороге моих планов. Так что придется тебя сковырнуть. — Он криво улыбнулся. — Попытка не пытка.

Он поднял кверху палец. Поманил. Из темного угла на полусогнутых ногах вышел, тихо мурлыча, тигроголовый.

— Маман? — воззвал Нилрем, срываясь на визг.

— Я думаю, думаю! — ответила его родительница, вися вверх тормашками.

Тигроголовый неспешно приближался, скаля острые клыки. Кистер начал пятиться, но Нилрем стоял как скала.

— Минуточку! Как они сюда попали? — вскричала матушка. — У них должны быть Врата.

— Но где же?..

— Складные Врата. Этот тигрочеловек... чую духа-элементаля.

Кистер прервал отступление.