За всю свою жизнь я ни разу не слышал такого вульгарного звука.

Ее стон удовольствия заставил меня очень быстро собрать то, что было нужно, и со всей поспешностью отнести мою пару обратно в нашу берлогу.

Она вылезала ложку и, насытившись, плашмя упала на кровать.

Я не мог перестать пялиться на Кэлли.

У нее была зависимость от подсластителя. Неудивительно, что она ненавидела еду. Я мысленно вернулся ко всем людям, которые, по моему наблюдению, употребляли еду практически без аппетита. Теперь я понял, что все их мужчины совершали одну и ту же ошибку: мягкая, насыщенная питательными веществами пища была полезна, но не вкусна и не сладка.

Кэлли подползла к краю кровати, взяла баночку с подсластителем… и вместо того, чтобы наполнить ложку, она перевернула ее вверх дном, затолкала насадку прямо в рот и закрыла глаза от блаженства.

Творец. Я люблю наркоманку.

* * *

КЭЛЛИ

Теперь половила стены нашей спальни была заставлена бутылками с жидким сахаром.

Жидкость была немного похожа на мед, но не на тот, который я пробовала дома, не совсем, но важно ведь то, что она была сладкой. Я скучала по сахару.

Мне нужен был сахар, чтобы быть счастливой.

Не совсем, но… ну, вроде того.

И…

Задеон сделал внушительный запас.

Зи много чего собрал. Все, что, по его мнению, могло когда-либо нам понадобиться.

Я не жаловалась. Ведь Дохрэйн должен был уехать, а я не хотела, чтобы что-то закончилось, ведь у меня больше не будет адвоката, который сумел бы все достать.

Криспин тоже собирался в поездку. Он выглядел взволнованным перспективой смешаться с сообществом, у которого не было крыльев.

Я не была уверена, насколько хорошо у него это получится, но, по крайней мере, никто не будет странно смотреть на него из-за отсутствия пары крыльев.

Это были горько-сладкие проводы. Я винила гормоны за то, что так много плакала, пока прощалась со своими друзьями.

— Они вернутся, — пытался успокоить меня Задеон, взволнованно прижав к голове уши, прежде чем обнять меня.

— Знаю, — я вытерла лицо своим рукавом.

Зи предложил мне свой костюм, которым я тоже воспользовалась.

Но, как оказалось, вопреки надеждам Задеона, уехали не все.

Он думал, что в полет отправится каждая человеческая женщина.

Я же была удивлена, что они вообще отпустили женщин, но на это Задеон лишь покачал головой, типа «ты такая наивная»:

— Самцы никогда не позволят своим самкам сбежать.

Как по мне, то это было проявлением огромного доверия, но опять же, мы все знали шансы на успех в то, что кто-то поверит в нашу историю. А если какой-либо женщине все же поверят… тогда я могла лишь пожелать ей удачи в «зоне 51»¹², ну или где в итоге ее запрут. Если кто-то из них думал, что здесь нам не всегда было весело… то правда состояла в том, что никто не ожидал, что жизнь для женщины-вернувшейся-из-плена-пришельцев сложится как-то хорошо.

Первоначально мой план состоял в том, чтобы игнорировать оставшихся женщин и сконцентрироваться на занятиях.

Так я и сделала. Я продолжила танцевать.

Может, просто от скуки, но женщины начали приходить в зал, чтобы посмотреть.

А позже они попросили обучить их.

Танцы подарили мне немного покоя.

Преподавание подарило мне некую цель.

Это творило чудеса с моей душой.

А когда мой живот стал слишком тяжелым, мешая мне чувствовать себя в безопасности и двигаться так, как я того хотела… Задеон взял на себя роль тренера.

Как только женщины узнали, что преподавал Зи, то абсолютно все пришли на занятие.

— Ты шипишь? — спросил Задеон с юмором в голосе.

— Я ударю ее, если она не перестанет пялиться на твою спину. Или на твой пах… ты это видел?

Задеон поймал мои пальцы своим хвостом. Я посмотрела вверх и заметила улыбку.

— Мне безразлично, на что они смотрят. Я забочусь только о тебе. И мне нравится, что ты проявляешь инстинкт собственничества к моей спине. И к моему паху, — добавил он, его глаза светились от счастья.

Я тоже улыбнулась… так широко, что Зи сощурил глаза.

— Я собственница. Хочешь, покажу насколько?

И я стиснула его.

Прямо там. На глазах у всех.

— Ты шипишь? — ласково спросила я.

Мы вернулись в комнату прежде, чем я успела сделать что-либо большее, чем показать «прощание Грэйс» (мои средние пальцы) свистящим и кричащим женщинам.

* * *

Лежа в объятиях Задеона, я вспомнила то время, когда мы еще не прикасались друг к другу.

Теперь вместо вежливого пространства, которое он соблюдал, Зи превратился в осьминога. И это больше не заставляло меня задыхаться от страха… я чувствовала себя ценной, желанной и оберегаемой.

Любимой.

А я любила Задеона в ответ.

Я крепче прижала его руку к себе и позволила чешуе оцарапать мое лицо, пока не спеша терлась о нее щекой.

Задеон зарычал и подтянул меня на своей груди так, чтобы наши лица могли касаться друг друга, следовательно, это увеличивало эффективность, по моему мнению, метки запахом.

Я улыбнулась. А затем закусила свою губу.

— Прости, что не позволяла тебе обнимать меня с самого начала.

В ответ я не получила ни упреков, ни горечи, ни гнева. Задеон ответил мне улыбкой и медленным поглаживанием по спине.

Я лежала на нем — из-за моего живота это было не очень удобно, но он пока не стал настолько большим, чтобы это было невозможно — и, прижав к лицу Задеона свое, наслаждалась чувством счастья.

Это было так хорошо.

Жизнь была хороша.

Глава 41

ЗАДЕОН

— Это ужасно. Кажется, я беременна целую вечность. Когда этот ребенок уже появится на свет?

Моя пара была несчастна. Я разминал ее ступни, — очень, очень осторожно, чтобы не пощекотать, — а Кэлли огрызалась на меня… и не в том приятном смысле, когда она метила меня зубами.

Нет, она использовала суровый тон и резкие слова.

Поэтому я изо всех сил старался избегать любых провокаций.

— Когда они будут здесь?

— В любую секунду, — пробормотал я, надеясь, что они действительно скоро прибудут.

— Вы только посмотрите на этот маленький животик!

Мы оба обернулись и увидели Энджи, нагруженную разноцветными пакетиками.

— Можно мне немного? — Кэлли с трудом встала на ноги, воспользовавшись моей рукой, чтобы подняться, и вразвалку поковыляла к своей подруге.

Энджи протянула ей горсть пакетиков.

— Это тебе.

— Я так сильно тебя люблю, — простонала Кэлли.

И я на мгновение замер.

Она произнесла это так отчаянно и с таким голодом… раньше я слышал подобное в одном контексте, который касался только меня.

По крайней мере, я так думал.

Энджи заметила мой ошарашенный взгляд, пожала плечами и улыбнулась.

— Прости. Шоколад, мужик. Шоколад.

Кэлли схватила несколько ярких, блестящих оберток и начала рвать их… затем застонала, еще раз, ее руки дрожали, когда она откусила первый кусочек.

Моя пара забубнила с набитым ртом:

— Я люфлю тебя так сильно, что хочу рафцеловать!

«Это говорила ее зависимость».

Хотя я не был уверен, что это безвредно, но… если бы привыкание вызывало ломку, то за все это время побочный эффект от шоколада, безусловно, дал бы о себе знать.

— Фы самая луфшая на сфете!

Очевидно. Нет.

Итак… я спарился с наркоманкой. Значит, мне следовало изучить поведение груфал с подобной зависимостью. Я бы спросил людей, но все они набросились на пакетики так, будто голодали, поэтому я засомневался в надежности их объяснений. Вряд ли я получил бы от них объективные факты, касающиеся их собственной зависимости.

Кэлли вернулась к Энджи, протягивая руки в четком жесте мольбы.

— У тебя есть что-нибудь с карамелью и орехами? В последние месяцы я безумно хотела их.

Энджи стала обыскивать свой костюм и вскоре нашла нужный карман.

— Вот, нашла. Какие ты любишь больше всего?

Кэлли смотрела на различные шоколадки так, будто это была манна, а не обработанная растительная фасоль.

Кстати, ранее я предлагал ей переработанную растительную фасоль.

Но тогда она не называла меня «луфшим на сфете».

— У меня нет любимых, уже нет… я возьму все, что только можно.

Когда я случайно взглянул на Ароха, то обратил внимание, что его брови были высоко подняты, вероятно, как и у меня.

— Моя женщина тоже так отреагировала. Эффект шоколада волшебный.

«Волшебство» не то слово, которое я бы использовал…

— Дохрэйн подтвердил, что мы немедленно начнем выращивать бобы, — пробормотал Арох прежде, чем я успел задать вопрос.

Я просто кивнул.

— А Тахмох передал тебе вот это, — произнес Арох, протягивая мне сверток.

— Какая прелесть! Что это такое? — спросила Кэлли… разворачивая пальцами упаковку очередного лакомства, которое жаждала уже несколько месяцев.

Я заметил, что ее поведение значительно улучшилось; сейчас в ней не осталось и следа былой раздражительности.

Она лучезарно улыбнулась мне.

— Я уже говорила сегодня, как сильно люблю тебя?

Я замер.

Вопрос развеял все мои сомнения. Возможно, шоколад — это действительно волшебство.

Кэлли будет иметь столько, сколько ей нужно.

Я сам высажу эти грядки.

Сколько нужно грядок, чтобы собрать тонну бобов?

Кэлли засмеялась. Счастливо.

«Не важно, я сделаю это».

— Зи?

Я затряс головой и заморгал. Кэлли указывала на мои руки. Взяв за уголки, я позволил одеялу развернуться, демонстрируя его ей.

Кэлли запихнула лакомство в рот и засунула его за щеку, словно у нее был там карман.

Я все время узнавал что-то новое о своей женщине…

— Я уже видела его! — крикнула она.

— Когда? — растерянно спросила Энджи. — Тахмоху пришлось долго рыться в сундуке в комнате Задеона. Если только ты случайно не увидела его, когда пряталась на корабле…

Кэлли удивленно посмотрела на Энджи.

— Вообще-то так и было, но нет… нет, я видела его во сне.

И Кэлли резко захлопнула рот.

Энджи положила руку на свое бедро. Подобное движение означало значительный скептицизм.

— Сахар должен портить зубы, а не мозги.

— У тебя гниют зубы? — рыкнул Арох.

Я потянулся к последнему кусочку шоколада в ладони Кэлли.

Она завела руку за спину и бросила на меня такой взгляд, который помешал бы мне двигаться, даже если бы весь стадион требовал нападения.