Грэйс подула на сладость и поднесла под него ладонь… на которой лежала тарелочка.
— Поторопись, чтобы успеть насладиться… шоколад быстро тает, — предупредила она, прежде чем спихнуть лакомство с палочки на тарелку.
В итоге на этой очаровательной маленькой бумажной тарелочке с надписью «Поздравляю, мамочка!» оказался самый совершенный, обугленный зефир, который я когда-либо видела.
— Этот запах заставил меня почувствовать голод, — обратился Зи к Грэйс. — Можно мне тоже одну, пожалуйста?
Я впилась зубами в свой зефир и ухмыльнулась, когда Дохрэйн улыбнулся мне… ведь его лицо приобрело светлый оттенок зеленого.
Глава 46
ЗАДЕОН
Я поднял предмет… достаточно близко, чтобы малыш мог сосредоточиться на орудии, но одновременно далеко, чтобы он не мог дотянуться.
— А это кальтроп. Он причиняет огромною боль ногам врагов. Но также он опасен и для нашего вида, ведь у нас на стопах очень мягкие подушечки. Если ты воспользовался парочкой таких, и противники на них напоролись, то, считай, ты выиграл. Но помни, — предостерег я. — То, что ты выставляешь на ринг, опасно для тебя также, как и для твоих врагов. Если тебе не удалось с помощью кальтропа вывести из игры твоих преследователей, то стоит следить не только за ними, но и за орудием.
Я почувствовал взгляд Кэлли, но не услышал ее.
А когда обернулся, она смеялась, прикрывая рот рукой.
Может, именно поэтому ребенок тоже начал улыбаться.
Он услышал ее.
— Думаю, ему нравится твой смех, — заявил я, ухмыляясь, как идиот.
Кэлли схватила меня за ухо — то, что с дырками, — и поцеловала покрытую шрамами кожу.
— Ты самый очаровательный папочка на свете, знаешь?
Я вздохнул и кивнул.
— Ну, раз так сказала моя пара. Не свирепый, не пугающий, я очаровательный, — пошутил я.
Она засмеялась еще громче.
— Ох, нет, ты очень страшный, когда учишь ребенка всему этому ужасному инопланетному гладиаторскому оружию.
— Мы могли бы научить его самому ужасному человеческому оружию, — предложил я и показал ей кальтроп. — Это…
— Я слышала, — перебила Кэлли, широко улыбаясь. — На самом деле у людей тоже есть смертоносное оружие для ног.
— Серьезно? — восторженно спросил я.
— Ага, мы называем его лего.
— Лего, — медленно повторил я, наслаждаясь произношением этого ужасающего оружия.
— Если думаешь, что твоя маленькая игрушка причиняет боль, когда на нее наступают, то тебе стоит увидеть нашу. Помнишь тот шрам, который ты так любишь на моей стопе?
Аххх, так эта линия была настоящим шрамом.
— Это из-за лего. Им играют человеческие дети. Мы разбрасываем детали по полу для развлечения.
Я с недоверием посмотрел на нее.
— Ого! Я и не знал, что на Земле тоже обучают молодняк сражениям.
Я никогда не слышал ничего подобного о людях.
— Мы действительно даем конструктор молодняку. Все дети проходят через стройку лего.
Как я уже понял, Кэлли просто дразнила меня. Я прекрасно осознавал, что этот лего мог быть таким же безобидным, как стопка мочалок, но все равно продолжил дискуссию.
— Теперь я восхищаюсь тобой еще больше. Тем более, — я притянул ее лицо и облизал ее нос, — я же тебе говорил?
Она наморщила лоб.
— И что же ты такого говорил?
— Говорил, что ты воин.
* * *
КЭЛЛИ
— А как насчет… Баскиана? Оно означает защитник. Это старинное, благородное имя.
— Мне нравится, — тихо пробормотала я.
А затем с сожалением выдохнула, подняла голову с его груди и повторила слова, чтобы Зи видел мои губы.
Тыльная сторона его когтя нежно прикоснулась к моей щеке, улыбка Задеона была такой теплой, что мои внутренности превратились в кашу.
— Почему ты оглох?
Я закрыла рот рукой. Какой бестактный…
Задеон убрал мои пальцы.
— Слишком много ударов на ринге. Думаю, рев толпы тоже не помог.
Я шаловливо усмехнулась.
— Или твой «горн».
Его хвост обвился вокруг моей шеи и притянул так, что его губы прикоснулись к моим.
— А может, и мой «горн», — согласился Зи.
— Он довольно оглушительный.
— Ничего не могу с собой поделать, когда твои губы так приятно касаются меня, — грубо пробормотал Зи и поцеловал меня.
Я не могла наслаждаться сексом еще несколько недель. Из-за этого у Задеона сложилось ошибочное впечатление, что для него все тоже было под запретом.
Я села на своего пришельца.
Мои руки опустились на его плечи и скользнули за шею, дотронувшись до шипов, которые были в спокойном состоянии и безвредными.
— Врачи ничего не могут сделать?
— Для ракхии? — спросил он так, словно я задала очень нелепый вопрос.
— Ах, — выдохнула я, понимающе выгнув брови.
А потом фыркнула в негодовании.
Зи вздохнул.
— Все в порядке, Кэлли. Не беспокойся об этом. Я уже адаптировался. Это не имеет значения. Я никогда не был так счастлив за всю свою жизнь, как с тобой, серьезно, поверь мне. Остальное меня не волнует.
Я тоже вздохнула и прижалась губами к его подбородку.
— Ты удивительный мужчина, Задеон.
* * *
ЗАДЕОН
— Она спит, — сказал я.
Я открыл дверь достаточно широко, чтобы мы могли спокойно поговорить, но не пригласил Дохрэйна войти.
В его глазах отразилось осознание, что лучше не просить о входе.
Хобс посмотрел на моего сына, и его губы на мгновение дернулись.
— Я вернусь в другой раз, — пробормотал он.
Я прочитал ответ по губам Дохрэйна и похлопал Баскиана по прикрытому подгузником бесхвостому заду.
— Сейчас все в порядке. Кэлли позволила мне выслушивать всех и доносить до нее основные моменты.
Подбородок хобса качнулся в знак согласия.
— Отлично. Я не в курсе многого, но все равно намерен поделиться с вами своими знаниями. — Он включил планшет и стал копаться в нем. — Дэндроасписы держали не просто рабов. Жертв использовали для размножения. Самок, которые выступали в роли инкубаторов, постоянно кусали. И для этого имелась своя причина, только таким образом они могли, — он бросил взгляд на Баскиана, — оплодотворить женщину. Яд в их укусе действует как титр14, подготавливая самку, а затем удерживая малыша от убийства своей матери. Как я уже говорил, мне до сих пор многое не известно, но, думаю, Кэлли очень повезло, что ты спас ее, когда она была беременна уже какой-то срок. Без достаточного количества яда в ее организме… — Его губы обнажили зубы, когда он глубоко вдохнул. — Должно быть, в тот момент она уже преодолела опасную стадию.
Неожиданно в его глазах что-то промелькнуло.
— Помнишь царапины на ее коже?
Мои внутренности скрутило.
— В отчетах об инкубаторах говорится, что самки испытывали сильный зуд при прекращении инъекций яда. Где были худшие области?
— Рядом с малышом, — пробормотал я мрачным голосом.
Дохрэйн сжал губы в знак подтверждения своей догадки.
Я взглянул на Баскиана сверху вниз.
Как это отразится на его будущей паре?
Мое сердце болезненно заныло.
— Есть ли способ, которым ребенок не сумеет причинить вред своему… инкубатору?
Хобс поморщился.
— Не знаю. — Затем он расправил плечи. — Но, возможно, мы сможем синтезировать яд. Как только малыш начнет вырабатывать его, мы приведем необходимые тесты.
— Почему бы не изучить взрослого дэндроасписа?
— Мы бы так и сделали. Если бы нашли хоть одного.
Я замер.
— Что ты имеешь в виду?
— Вся поверхность их планеты, вероятно, до сих пор объята огнем. Когда Кэлли заявила на тебя права, груфалы сочли ее находящейся под защитой нашей планеты… а значит, достойной их защиты.
Я сделал глубокий вдох. На самом деле, я не чувствовал сожаления по поводу уничтожения целой планеты.
Что они сотворили с моей парой?
По сути, Кэлли стала их парой, но они так жестоко обращались с ней, унижали, держали избитой, грязной и голодной. Разве можно так обходиться с женщиной, которая должна стать матерью твоего отпрыска?
Отвратительно.
Нет, я не испытывал вину по отношению к ним.
— Груфалы предложили награду за каждого живого дэндроасписа, привезенного в качестве пленника, но пока никто не прибыл. В конце концов… малыш наполовину человек. Только Творец знает, как он будет развиваться по мере взросления.
Я поправил Баскиана, несмотря на то, что он был слишком молод по меркам ракхий, малыш уже научился держать головку, поэтому сейчас смотрел на меня снизу вверх и улыбался, пуская слюни.
Такой счастливый, смышленый и по-детски милый.
Невинный.
Эпилог 1
КЭЛЛИ
Для меня было действительно удивительно, как пара ракхий умудрялись таскать с собой целых восемь «щенков».
Но я не учла, насколько на самом деле была широка спина гладиатора-ракхии.
И я только что обнаружила очень красивую мускулистую спину Задеона сгорбленной над чем-то похожим на систему из мягких матерчатых ремней.
— Что это у тебя там?
Он поднял глаза, когда я подошла ближе, но, как я поняла, совсем не услышал моих слов.
— Ах, вот и мой сон пришла!
Я улыбнулась и указала на то, что находилось в его руках. Мои брови сошлись вместе, выказывая замешательство, я продолжала баюкать Баскиана, удерживая его головку.
Пока я ожидала объяснений, то постоянно поглаживала крошечного ребенка. Я никак не могла привыкнуть к его размерам. И чувствовала себя так, словно играла с живой куклой.
Но вместо того чтобы все разъяснить, Задеон встал и показал мне. Это упряжь.
Четырехместная упряжь для спины.
С двумя ремнями безопасности.
В них носили младенцев.
И это сделал наш папочка-ракхии.
Гормоны. Это должны быть гормоны.
Я разразилась слезами.
Задеон уже практически не беспокоился при виде того, что мои слезы явно перерабатывали. Он улыбнулся мне сверху вниз и похлопал по моей спине, а я продолжила гладить Баскиана.
— У матерей тоже есть упряжь, но ее необходимо отрегулировать. Ты гораздо меньше, чем любая из женщин-ракхии.
Когда я взяла свои эмоции под контроль — ведь стало немного лучше? — то спросила:
— А что ты изменяешь в своей?
Зи показал, как тщательно снимал ремни.
— Я уменьшил место только для одного малыша, так как остальные нам больше не нужны.
Опять эти гормоны.