Томас Диш

СПУСК

Кетчуп, горчица, маринованный чили, майонез, два вида заправки для салата, топленый жир и лимон. Да, еще два лотка ледяных кубиков. В буфете немногим богаче: баночки и коробки с пряностями, мукой, сахаром, солью - и коробка изюма!

Из-под изюма...

Даже кофе нет. Даже чая - хотя чай он терпеть не мог. В почтовом ящике - только счет от "Андервуда" ("В случае, если Ваша задолженность не будет Вами погашена...").

В кармане позвякивают четыре доллара семьдесят пять центов мелочью. Письмо в Грэхэм ушло неделю назад. Если бы братец собирался в этот раз что-нибудь прислать, перевод давно пришел бы.

"Я мог бы уже и отчаяться,- подумал он.- Возможно, я уже отчаялся..."

Можно было бы просмотреть "Тайм". Только очень уж это тяжело - обращаться за работой (50 долларов в неделю) и получать отказ за отказом. Впрочем, он никого не винил; он бы и сам себя не нанял. Он слишком долго был стрекозой - а муравьи уже прекрасно разобрались в его штучках.

Он без мыла выскоблил бритвой щеки и до зеркального блеска вычистил ботинки. Замаскировал немытое тело свежей накрахмаленной рубашкой и долго перебирал галстуки в поисках достаточно темного и скромного. Он начал волноваться - это проявилось в необычайном внешнем спокойствии.

Спускаясь по лестнице, он встретил миссис Били, которая притворялась, что подметает безупречный пол вестибюля.

- Добрый день - или, может, для вас это "доброе утро"?

- Добрый день, миссис Били.

- Так что, пришел ваш перевод?

- Нет еще.

- Первое уже не за горами.

- Разумеется, миссис Били.

На станции подземки он некоторое время колебался:

один жетон купить или два, и взял два. В конце концов, выбора у него нет, кроме возвращения домой. До первого числа еще уйма времени...

...Если бы у Жана Вальжана была кредитная карточка, не сидеть бы ему в тюрьме.

Подбодрившись этим рассуждением, он уселся поудобнее и принялся разглядывать рекламные плакаты на стенах вагона: КУРИТЕ! ПОПРОБУЙТЕ! ЕШЬТЕ! ДАЙТЕ! ПЕЙТЕ! ПОЛЬЗУЙТЕСЬ! ПОКУПАЙТЕ! Он вспомнил Алису в Стране Чудес, все ее грибы, пузырьки и пирожки: "Съешь меня!"

На Тридцать четвертой улице он сошел и прямо с платформы поднялся в универмаг "Андервуд". В вестибюле он купил пачку сигарет.

- Платите наличными или в кредит?

- В кредит. - Он передал продавцу карточку из слоистого пластика. Тот не глядя набрал сумму на клавиатуре.

"Деликатесы" были на пятом этаже. Он тщательно выбирал. Взял банку растворимого кофе и двухфунтовый пакет молотого - крупного помола, большую жестянку тушенки, суп в пакетах, муку для оладий и концентрированное молоко. Джем, арахисовое масло и мед. Шесть банок тунца. После этого можно было подумать и о лакомствах: английское печенье, эдамский сыр, маленький мороженый фазан и даже фруктовый пирог. Ему не приходилось так хорошо есть с тех пор как он разорился.

- Четырнадцать восемьдесят семь.

В этот раз, прежде чем передать в банк сумму, кассир сверила номер карточки со списком закрытых и сомнительных счетов, улыбнулась извиняющейся улыбкой и вернула карточку.

- Извините, мы обязаны проверять.

- Я понимаю.

Сумка с покупками весила добрых двадцать фунтов. Он подхватил ее с беспечным изяществом вора, идущего мимо полисмена с награбленным добром, и взошел на эскалатор.

На восьмом этаже, в книжном магазине, он приступил к отбору покупок по той же системе, что и в "Деликатесах". Сначала - основательные, чтобы хватило надолго: два викторианских романа, до которых он не добрался раньше, "Ярмарку тщеславия" и "Мартовские иды"; Данте в переводе Сэйерса и двухтомную антологию немецких пьес, ни одной из которых он тоже еще не читал (он и слышал-то только о двух-трех из них). Затем однодневки, это уже для баловства: нашумевший роман, ставший бестселлером в результате дошедшего до Верховного Суда скандала, и пару детективов.

У него уже начала кружиться голова от собственной дерзости. Он достал из кармана монетку.

Орел - новый костюм; решка - Небесный Зал.

Решка.

Небесный Зал на пятнадцатом этаже был пуст, не считая нескольких женщин, болтавших за кофе с пирожными, так что можно было сесть за столик у окна. Он заказал плотный обед из самых дорогих блюд, увенчав его кофеэспрессо и баклавой. Потом протянул официантке кредитную карточку и дал ей на чай полдоллара.

Смакуя вторую чашку кофе, он принялся за "Ярмарку тщеславия". К собственному удивлению, он обнаружил, что книга ему нравится. Официантка принесла ему карточку и чек.

"Небесный" был на самом верхнем этаже "Андервуда", так что отсюда шел только один эскалатор - "спуск". Спускаясь, он продолжал читать "Ярмарку тщеславия ". Он мог читать везде - в ресторане, в подземке, даже когда шел по улице... На площадках он переходил от одного эскалатора к другому, не отрывая глаз от книги. Когда он сойдет с эскалатора в вестибюле первого этажа, то окажется в двух шагах от турникетов подземки.

Он дочитал шестую главу до середины (точнее, до пятьдесят девятой страницы), когда почувствовал - что-то не так.

Сколько же времени этот дурацкий эскалатор будет тащиться до низа?!

Он остановился на следующей площадке, но не обнаружил номера этажа - вообще никаких надписей, а тем более дверей. Значит, это - пролет между этажами. Тогда он спустился на площадку ниже - но и там встретил все то же озадачивающее отсутствие указателей.

Зато здесь был фонтанчик с водой, и он вволю напился.

"Наверно, я заехал в подвал, - подумал он. - Сомнительно, правда, чтобы забота о грузчиках и мусорщиках доходила до снабжения их эскалаторами..."

Он постоял на площадке, глядя, как ступени плавно подкатываются ему под ноги и, приближаясь, оседают и исчезают под полом. Он стоял довольно долго, но никто больше не спускался.

Может, магазин уже закрылся?

Часов у него не было, и он уже потерял всякое представление о времени. В конце концов он решил, что, видимо, зачитался (молодец Теккерей!) и просто-напросто остановился на одном из верхних этажей - на восьмом, например,- и прочел пятьдесят девять страниц, не замечая, что стоит на месте. Это было вполне возможно: читая, он обычно полностью отключался от окружающего.

Стало быть, он все еще выше первого этажа. Тогда отсутствие дверей можно объяснить странностями планировки, а отсутствие указателей - беспечностью администрации.

Он запихнул "Ярмарку тщеславия" в пакет с покупками и ступил на эскалатор. Не без некоторого сопротивления, надо признать. На каждой площадке он громко называл номер. Когда сказал "восемь"- забеспокоился; к "пятнадцати" -отчаялся.

Оставалась еще одна возможность: этаж от этажа отделял не один, а два марша эскалаторов. С этой надеждой он отсчитал еще пятнадцать площадок.

Все то же самое.

Как во сне, продолжал он спуск - будто надеялся опровергнуть кажущуюся бесконечность эскалаторов. Когда он остановился на сорок пятой площадке, ему стало страшно.

Он поставил сумку с покупками на голый цементный пол. Оказывается, его рука устала и болела, нагруженная двадцатью с лишним фунтами продуктов и книг.

Он отверг искушение считать происходящее сном. Ведь сон - это реальность для спящего, и он не желал сдаваться перед нею, равно как и перед реальностью яви. Кроме того, он не спал; в этом-то он был уверен.

Проверив пульс - не меньше восьмидесяти, - он проехал еще пару эскалаторов, продолжая считать. Да, почти точно восемьдесят. Два эскалатора всего за минуту.

Он мог прочитать примерно страницу в минуту, на эскалаторе - чуть меньше. Предположим, все время, что он читал, он продолжал спускаться. Получается... шестьдесят минут на два... сто двадцать этажей. Прибавить сорок семь, которые он насчитал. Небесный Зал - на пятнадцатом.

167-15=152.

Значит, он сейчас на сто пятьдесят втором подземном этаже. Невозможно!