Черник Збинек
Роковая ошибка профессора Гонзалеса
Збинек Черник
Роковая ошибка профессора Гонзалеса
Когда профессор Холм работал над чем-то серьезным, а в основном он именно этим и занимался, внешнее окружение для него переставало существовать. Погруженный в мир постоянных выкладок и размышлений, ученый забывал о пище, сне, забывал заскочить в кафе и поприветствовать кассиршу, внести деньги за квартиру, а друзей и знакомых, которых случайно встречал на улице, и вовсе не узнавал.
Однажды вечером, когда Холм возвращался с работы домой, по обыкновению погруженный в мысли, его отвлек голос пана Водички, соседа:
- Добрый день, пан профессор, добрый день.
- Добрый день, - вежливо ответил профессор, намереваясь продолжать путь.
Но сосед не позволил так легко от себя отделаться.
- Пан профессор, не желаете ли отведать яблочко?
- Что? - удивился Холм.
- Я говорю - яблочко отведать. В этом году урожай неплохой, а я один, мне все не переработать. Возьмите парочку на пробу.
- Гм, очень мило с вашей стороны. Пожалуй, от двух-трех яблок я не откажусь.
Холм начал потихоньку оттаивать.
Пан Водичка усадил профессора на скамейку, что стояла в саду, а сам побежал искать какой-нибудь кулек, чтобы отсыпать яблок.
- Так что, пан профессор, все открытия выдумываете? - сосед изо всех сил старался поддержать разговор.
- Да как выходит, - смутился Холм.
- Знаете, пан профессор, я иногда прикидываю, ведут ли эти открытия и новинки к чему-либо хорошему? Будет ли от них, если правду сказать, какая-то польза? Не сердитесь на меня, пан профессор, я так попросту...
- Да что вы, продолжайте, - рассеянно ответил Холм.
- Взять, к примеру, ваши открытия. Помнится, как-то вы открыли, что смех продлевает человеческую жизнь, и люди повсюду стали хохотать так, что животы лопались, хотя вообще-то им было не до смеха. У меня тогда от гоготанья аппендикс прорвался, и я три недели провалялся в больнице.
Холм молчал.
- В другой раз вы изобрели своего мутанта, ну того, у которого оторванные руки и ноги снова вырастали, как хвост у ящерицы. Ну, он еще сожрал все премудрости мира и, кстати, не только премудрости. Голодный, он удрал из вашей лаборатории и слопал ворота муниципального совета, швейцара и церковного старосту. Вот переполох-то был, помните?
- Ошибаетесь, пан Водичка, - прервал его Холм. - Вот этого пока не было. Мутант еще ждет своего рождения. Вы, видимо, читали сообщение об этом в какой-нибудь газете, где упоминалось и мое имя. А в остальном, сказать откровенно, - Холм доверительно наклонился к соседу и зашептал, мне иногда кажется, что все вокруг только фикция и что мы, вы и я, только литературные персонажи, выдуманные герои. Впрочем, современникам и не понять многого из моих открытий и изобретений: в своих научных поисках я использую идеи, до которых еще далеко нашей эпохе. Так что напрасно вы ломаете голову над всем этим.
- Да, но...
У пана Водички был такой вид, будто он не очень-то понял Холма. Он вручил профессору сумку с яблоками, и они распрощались.
Примерно через неделю пан Водичка вновь окликнул профессора Холма, возвращающегося с работы:
- Поздравляю, пан профессор, поздравляю!
Несколько растерянный Холм позволил ему пожать руку.
- Вот, читаю в газетах, - сказал пан Водичка, потрясая последним выпуском "Вечерних новостей": - "Последнее фантастическое открытие Холма! Универсальный прибор, действия которого основаны на принципе превращения энергии в материю с увеличением массы получаемого вещества. Первые опыты проведены успешно: получена куриная ножка массой почти с грузовик, "выращена муха величиной с кабана, малюсенькая пылинка достигла размера теннисного мяча". Вот здорово, пан профессор! Не могли бы вы и мне помочь: пусть яблоко вырастет покрупнее, вот как счетчик для газа, к примеру. Тогда моих запасов хватит мне до самой смерти.
- Вообще-то мог бы, - подтвердил Холм.
- Нет, пожалуй, не стоит. Мне бы не пришлось тогда возиться в саду, и я помер бы от скуки. Кстати, пан профессор, а это вы читали?
Пан Водичка показал на заметку под заголовком "Большое жульничество". "Некий профессор Альфонсо Гонзалес из Патагонии утверждает, что открытие Холма - сплошной вымысел, Холм сознательно обманывает общественность и его надо за это судить".
Но это известие не слишком вывело Холма из себя.
- Видите ли, пан Водичка, коллега Гонзалес не очень-то жалует меня, разъяснил он. - Он ведь тоже довольно давно работает над созданием универсального прибора, увеличивающего массу, но пока очевидных успехов не достиг. Представляю, как он огорчился, узнав, что мне удалось смастерить аппарат. - С минуту Холм помолчал, а потом доверительным тоном продолжал. - Я кое в чем вам признаюсь, пан Водичка, но прошу держать это в секрете. Мой прибор в нынешнем виде способен увеличивать массу только вещества, то есть предмета, материально существующего. Вот увеличу вам яблоко, кусок хлеба или бифштекс с яйцом. Это делается очень просто: нажму кнопку - и готово. Со временем, надеюсь, мне удастся усовершенствовать аппарат, тогда можно будет приумножать вещи нематериальные.
- Нематериальные? - удивился пан Водичка.
- Вот именно, - увлеченно объяснял Холм. - Представьте, что нам будет подвластно увеличивать, например, любовь, дружбу, симпатию или, на худой конец, взаимопонимание.
- Неужели такое возможно? - встрепенулся пан Водичка.
- Согласно утверждению литературы, а мы обязаны верить творениям великих писателей, все возможно. Вот ведь и мы с вами - герои литературных произведений.
- Да, уж это и впрямь открытие, пан профессор, - допустил пан Водичка, но потом заколебался. - Послушайте, но тогда возможно увеличивать и ненависть, зависть, ревность?..
Пан Водичка был не единственным, кто знал о планах Холма и понимал эффективность их реального использования. Узнал о готовящемся открытии и главный противник Холма - профессор Альфонсо Гонзалес из Патагонии. Причем узнал во всех деталях, до мельчайших подробностей. У профессора Гонзалеса созрел дьявольский, хотя в некоторой степени и наивный план: выехать (разумеется, инкогнито) в Европу, проникнуть (разумеется, под покровом ночи) в лабораторию Холма и проверить на себе работу его аппарата увеличить собственную массу, превратив себя в великана. Одновременно с увеличением массы его тела, по мнению Гонзалеса, возрастет и его злоба к преуспевающему коллеге. Запаса этой нематериальной субстанции - злобы будет достаточно, чтобы стереть в порошок самого Холма. Дело пустяковое, детская забава, заранее торжествовал Гонзалес.
Минуло несколько недель. Как-то раз профессор Холм остановился у соседского сада и возбужденным голосом позвал:
- Пан Водичка, посмотрите, пожалуйста.
Он вытащил из кармана спичечный коробок, открыл его и... что это?! В коробке находилась крошечная кукла.
- Какая хорошенькая, - вздохнул пан Водичка, - это что, брелок для ключей?
- Нет, - ответил Холм, - это профессор Альфонсо Гонзалес из Патагонии.
Сосед вытаращил глаза.
- Паршивец, отъявленный мошенник, скотина! - донесся из коробка писклявый голосок профессора Альфонсо Гонзалеса из Патагонии, который, разумеется, говорил по-испански.
- Что он такое несет? - удивился пан Водичка.
- Не стоит переводить, - ответил Холм. - Пан профессор у нас еще не адаптировался. Придется преподать ему манеры хорошего тона.
Позднее Холм охотно рассказал соседу, каким образом профессор Гонзалес оказался в спичечном коробке.
- Знаете, пан Водичка, прошлый раз, когда мы с вами беседовали, вы упомянули о ненависти, ревности и так далее. Вот я и решил, надо бы избавиться от плохих человеческих свойств, а хорошие приумножить. Я попробовал перестроить свой аппарат и, признаться, успешно. Теперь с его помощью можно не увеличивать массу, а уменьшать ее. Однажды ночью в мою лабораторию, конечно, без приглашения, явился профессор Гонзалес и влез в аппарат. Он-то был уверен, что прибор увеличивает массу. А оказалось наоборот! Но вот в чем загвоздка: до сих пор мне не удалось скорректировать процесс увеличения и уменьшения массы нематериального. Поэтому-то профессор Гонзалес, внешне превратившись в гномика, не уменьшил своей ненависти ко мне. Слышите, как он клянет меня на чем свет стоит? усмехнулся Холм, прикладывая коробок к уху пана Водички.