Собирали быков, чинили разломанную городьбу, провожая ночь и встречая новое утро.

Только-только управились и проводили кума Петра, как увидели: с той

стороны, от речки, мчится на велосипеде Артурова зазноба.

- Деда Коля! Артур! - издали закричала она. - К вам едут! Гурт

отымать!

Она подкатила и упала бы вместе с машиной, но Артур подхватил ее.

- Едут... - повторила она. - Председатель, участковый, бригадир. Вчера было правление. Сказали: отберут. Нынче с утра приедут.

Платье на девушке было мокрым. Видно, через речку брела по глубокому.

Артур приголубил ее:

- Молодец...

- Спешила... - Девчонка рассияла и принялась расправлять мокрое платье.

Артур твердо изрек:

- Я им, дед, быков не отдам. Я их так шугану! - В глазах его загорелось

бешенство. - Я их... Остались еще подарки... Не отдам!

- Не отдашь, не отдашь... - повторял Николай, еще не понимая, как

быть им, но чуя, что внук может наделать беды.

И вдруг Артур, мгновенно остывая, сказал:

- Уходить надо, дед. Давай уйдем на тот остров, где прадед Миша быков

хоронил. Он далеко?

- Далеко.

- Людей возле нет?

- Там и в старые годы их не было. А нынче и вовсе.

- Вот и уйдем. Схоронимся. Ты помнишь дорогу, дед?

- Помнить-то помню... - ответил Николай.

- Дед, погнали... - заторопил Артур. - Я им не отдам быков. Все равно

не отдам. Я их, как усатых, учить буду. У меня есть чем... - снова начал он

злиться.

И, видя горячечный блеск в глазах и чуя решимость внука, Николай

согласился:

- Гони... Они с утра обещались? - спросил он у девушки.

- С утра.

- Бери харчей и гони. На брод, а потом вдоль речки к Мартыновскому лесу. На Бабской протоке вернешься на этот берег и пойдешь старой дорогой, она уже заросла, но найдешь... До озера, до Култука, доберешься и там меня жди. Я тебя нагоню. Пока сбираюсь, пока гостей встрену.

- А чего ты им скажешь?

- Найду чего сказать. Гони! Ты чуток его проводи, - сказал он девушке. - И - на хутор. Мы дадим тебе знак.

Гурт уже вытекал от толоки, к пастьбе. Наскоро собрав харчей, Артур сел

на коня и поскакал, догоняя скотину. Равняясь с ней и уходя вперед, он стал

подгонять быков, звать их за собой.

- Гоп-гоп, пошли! Ходом!

Тяжелые бычки, молодые, но тушистые, с короткими рогами, окружая

всадника, спешили за ним.

- Вперед, ребятки, вперед. Очкарик, Дубарь! Прожора, гоп-гоп! Успеешь

налопаться!

Он был хорош на коне: в седле сидел крепко, черные волосы - до плеч,

надвинутая шляпа, ружье - за спиной.

- Гоп-гоп, красивые! - торопил он. - Родненькие, ходу!

Гурт уходил быстро и скоро скрылся в займищной зеленой уреме.

Оставшись один, Николай стал собираться, навьючивая на лошадь

мешки да сумки. Жаль было покидать обжитое и кое-что из нажитого: стол, скамейку, топчаны не заберешь с собой. Собрался он ко времени, стал ждать и наконец услышал машинный гул.

Председательский "УАЗ", привычной дорогою подкатив к стану, выпустил из тесной кабины не только Липатыча да шофера, но участкового Листухина, хуторского бригадира Чапурина, заведующего фермой Кривошеева. Долговязый Чапурин, выбравшись на волю, охал, разминая занемевшие ноги да поясницу.

- Приехали тебе сообщить, - с ходу начал Липатыч. - Вчера собиралось правление колхоза, вот выписка его решения, - показал он бумагу.

Договор с тобой считать недействительным. Скотину изъять и поставить на

колхозный баз. Прочитай, ознакомься.

Николай от бумаги отмахнулся, сказал:

- Нету скотины.

- Как нету? - не понял председатель. - Пасется...

Николай выложил разом:

- Чечены тут нападали. Сломали городьбу. Еле отбились от них. Решили

мы скотину в надежное место угнать, подальше от греха. А вы пустого не

топочите. У нас был договор, руку приложили, с печатью. Комар носа не

подденет. Ко времени вся скотина будет на месте, - пообещал он. - Сдадим

по головам и по весу. Все, бывайте здоровы, - закончил он и стал отвязывать лошадь.

Приезжие, не поверив и не поняв, переглянулись. Шофер, ухмыльнувшись, присвистнул.

Между тем Николай уже был в седле.

- Погоди... - шагнул к нему бригадир. - Ты чего задумал? Ты - в уме?

- Пьяный, - махнул рукой председатель. - И не проспался. Скотина где?

- Вы меня слухали? Или лишь глядели? - поворачивая коня, спросил Николай. - Я вам по-людски сказал: скотину не увидите и вам она не

нужна. У нас договор. Ко времени пригоним, сдадим. И ни один прокурор нас

не тронет. Договор! - весомо повторил он, трогая коня.

- Стой! - закричал Липатыч и участковому приказал: - Арестуй его!

Стой, говорю! - побежал он догонять Николая. - Стой! Отвечать будешь!

При костюме и галстуке как-то неловко было гнаться. Два шага пробежав,

председатель встал, оглядываясь и призывая помощников:

- Вы чего глядите?!

- Да он вернется... Куда он денется... - неуверенно проговорил участковый Листухин.

- Николай! - пошел вослед всаднику бригадир. - Погоди! Надо полюдски! Чего ты бзыкаешь?! Не молоденький...

- Не троньте нас! - оглядываясь, зло проговорил Николай. - Не

доводите до греха. А то мы чеченам гурт отдадим. Вот тогда ищите его. Ни

вам, ни нам.

Обвешанная сумками да мешками лошадь уходила от летнего база и стана, от людей, которые глядели вослед: кто растерянно, кто недоуменно, а кто и угрюмо.

Николай спешил, догоняя внука.