Будто в узкую трубу протискивался Пичуев, локти его касались гладких стенок. Это было так непривычно-странно, что он уже позабыл о предстоящей встрече с Поярковыми гораздо больше интересовался самой конструкцией диска, чем размещением в нем аппаратов.

Прежде чем начать дипломатический разговор с Поярковым, Борис Захарович показал гостю механизмы управления. Они могли сжимать или увеличивать гофрированную металлическую оболочку диска, изменяя его объем. Это происходило либо автоматически по мере подъема диска, либо по желанию человека, посылающего радиосигналы с земли.

Вячеслав Акимович хотел как можно скорее встретиться с Поярковым, чтобы услышать от него согласие на проведение первых опытов, но Дерябин не торопился, подробно рассказывая гостю о спектрографах и актинометрах новой конструкции, будто и не замечая его нетерпения.

Рассеянно дотрагиваясь до полированных кубиков, где тикали часовые механизмы, жужжали крохотные моторчики, щелкали автоматические выключатели, Пичуев мысленно задавал себе вопрос: «Если телевизионный передатчик будет поднят в ионосферу, то можно ли его принять за несколько тысяч километров от места подъема?» Инженер вспоминал формулы, представлял себе клетчатые графики, пересечение кривых, высчитывал в уме напряженность магнитного поля и тут же отвечал положительно: «Да, можно».

Он спрашивал себя о выборе волны для радиолинии, идущей к диску, о весе передатчика, об антеннах и прикидывал, сколько нужно времени, чтобы смонтировать всю телевизионную установку. При этом он испытывал радостное чувство. Решение казалось близким, все вопросы находили свой ответ. Еще бы! Знаний у инженера Пичуева достаточно, они аккуратно разложены по полочкам в кладовой памяти. Мысленно вычерчивал он разные схемы. Вот самая простая. В летающей лаборатории устанавливается обыкновенный телевизионный приемник и принимает программу Московского телецентра. Через передатчик, тоже находящийся в диске. Она транслируется чуть ли не по всей стране. Дерябин упоминал о способности диска долгое время находиться на одном месте, повисать в безвоздушном пространстве, вроде вертолета. В данном случае используется сила реактивных моторов.

Пичуев видит, как перед глазами разворачивается новый чертеж.

В центре диска вычерчены два квадратика. Это передатчик и приемник. Внизу, то есть на земле, стоит автобус. На кузове - буквы «ПТУ», что означает: передвижная телевизионная установка. Такие машины подъезжают к театру или стадиону, откуда должна идти внестудийная передача. Это - обычная проверенная система, уже давно применяющаяся в телевидении.

Вячеслав Акимович представляет себе как бы вышитую на чертеже красную пунктирную линию. Мелкими стежками тянется она от машины, но не к телецентру, как всегда, а к диску. Оттуда веером расходятся еле заметные линии и падают, как дождь, на землю. Линии идут к телевизорам, которых - как мечтал инженер будет очень много, во всех уголках страны и далеко за ее пределами.

- Куда же он запропастился? - удивился Дерябин, возвратившись в центральную кабину вместе со своими спутниками.

Пояркова нигде не было, хотя Бабкин и утверждал, что конструктор оставался в диске.

- Наверное, к моторам пошел, - высказал Он предположение. - Тут я одного инженера встретил, товарищ Поярков с ним здорово поспорил.

- Что ж ты раньше не сказал? - недовольно заметил Борис Захарович. - Все ясно, спор должен заканчиваться на месте преступления. Пошли туда!

Он решил, что время для переговоров выбрано неудачно. Поярков расстроился окончательно, когда узнал о повышенном расходе горючего в основных двигателях. Потолок летающей лаборатории резко уменьшался, так как потребовалось заполнить все баки. Сегодня для объяснений должен был приехать конструктор двигателей. Можно ему посочувствовать.

Пролезая в узкий коридор, Дерябин, чтоб подбодрить гостя, пошутил:

- Явное неуважение к старости! Не подумал конструктор, что нашему брату, старику, трудновато ползать по этим чертовым трубам.

Внутри диска был жесткий каркас из полых труб, которые служили ходами сообщения между группой двигателей и центральной кабиной. Трубчатый каркас напоминал гигантское колесо с пустотелым ободом и такими же полыми спицами, внутри которых можно было ходить.

Дерябин шел, тяжело согнувшись, как он говорил - «в три погибели». За ним продвигался Вячеслав Акимович. Болела спина, ноги скользили по гладкой поверхности металла. Стенки трубы радужно сияли, отчего казались расплывчатыми и чуть ли не прозрачными. Далеко впереди горела тусклая лампочка.

Прошли мимо коридора с движущимися рычагами. Здесь Пичуев уже был, но тогда Борис Захарович провел его сюда с противоположной стороны, по другому радиусу. Снова увидел Пичуев частокол из блестящих труб, они плавно опускались и поднимались, словно диск тяжело вздыхал перед новыми испытаниями. Что-то его ждет в заоблачных высотах?

Опять пересекался радиус. По правую и левую сторону тянулся второй кольцеобразный коридор с рядами из тонких труб. Они тоже двигались. Вероятно, от жары нагревался газ, объем диска увеличивался, а какие-нибудь автоматические приборы контролировали это изменение, заставляя рычаги сжимать упругую гофрированную оболочку.

Каркас диска напоминал не совсем обычное колесо. В нем находилось еще два полых кольца. Пичуев решил, что вся эта конструкция чем-то похожа на жилище крота. Тяжело пробираться по такому лабиринту.

Но вот будто бы и конец путешествию. Лампочка освещает двигатель, закрытый цилиндр с изогнутыми цветными трубами и деталями, абсолютно незнакомыми Пичуеву. Откуда-то доносилось гудение и прерывистый треск.

- В какой же стороне искать хозяина? - спросил Дерябин, потирая шею и поглядывая направо и налево по коридору. - Ау! - закричал он, прислушался, но никто не ответил. - Честное слово, как в лесу!

Подойдя ближе, Вячеслав Акимович увидел, что двигателей было несколько. Последний из них наполовину скрывался за поворотом. Двигатели располагались по всей окружности диска, на равном расстоянии друг от друга. Пичуев понимал, что старику вовсе не улыбалась перспектива пройти по узкой трубе лишнюю сотню метров, возможно, Пояркова надо было искать за ближайшим поворотом, а может случиться, что найдешь его, только обойдя чуть ли не весь коридор по окружности.

Бабкин протиснулся к Борису Захаровичу.

- Подождите здесь. Я мигом найду.

- Ничего ему не говори, - сурово предупредил Дерябин и, после того как техник скрылся за поворотом, сказал, как бы извиняясь перед гостем: - Бедный Поярков стал уже прятаться от нашего брата. Сами понимаете, всем хочется примостить сюда лишний приборчик.

Вячеслав Акимович рассмеялся, догадываясь о причине беспокойства старого инженера. Если бы техник сказал Пояркову о надвигающейся опасности, то вряд ли он стал бы ее дожидаться. Не легко найти человека в таком лабиринте, пусть, мол, попробуют…

Скоро Бабкин вернулся. Указал направление и пропустил начальника с гостем вперед, что было вежливо и к тому же предусмотрительно. Хороший человек Поярков, но при данной ситуации встречаться с ним не хотелось.

Гудение прекратилось как-то сразу. В наступившей тишине загремел голос рассерженного конструктора:

- Ни одного грамма! Только через мой труп! Когда на ишака кладут один мешок, он везет. Когда два - тоже везет. Положили третий - ишак оборачивается и посылает хозяина к черту.

Кто-то пытался убедить Пояркова:

- Но в процентном отношении…

- Никаких процентов! Мы уже сняли аппаратуру чичагинского института. Да вы знаете Чичагина? Этот директор, от своего не отступится. Душу вынет. Но все же согласился с решением техсовета.

Вячеслав Акимович вздохнул. Обстановка, мягко выражаясь, неподходящая. К этому мнению должен был присоединиться и Дерябин. Что же касается техника Бабкина, то он держался иного мнения. Все равно, когда говорить с конструктором. Ни сегодня, ни завтра Поярков не согласится на установку каких бы то ни было аппаратов, коли утром выбросил из кабины аккумуляторную батарею, тайно подключенную Бабкиным на всякий случай и для абсолютной надежности.