На страницах «Летописи» появились горьковские статьи, повесть «В людях», рассказы «Страсти-мордасти», «Как сложили песню».

Не все в статьях писателя было верно. Горький не поднялся до ленинской идеи превращения войны империалистической в войну гражданскую, до борьбы за поражение своего правительства.

Несправедливо думал он о русском народе, в частности крестьянстве, представляя его по-обломовски слабовольным, стремясь резкостью своих суждений, чувством «ответственности за идиотизм соплеменников» расшевелить общественное мнение: «Мне больно видеть эту инертность, отсутствие инициативы у русского народа… Каждый человек ответственен за те мерзости, которые творятся в его доме, его городе, его стране…»

Стойкое представление о пассивности русского национального характера сказывалось в ряде произведений писателя, но не оно определяло их идейную направленность, а революционный порыв, социалистическая убежденность, уверенность в ведущей роли пролетариата в освободительном движении, непоколебимая вера в светлое будущее, глубокое и всестороннее изображение русской жизни.

Горький не увидел расслоения в европейской культуре. А Ленин в 1913 году писал: «В каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры… Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная)… Есть две нации в каждой современной нации… Есть две национальные культуры в каждой национальной культуре».

Заблуждения писателя имели немало причин.

Горький долгое время прожил за границей (после революции 1905 года), и у него несколько ослабли связи с русской жизнью. Вернувшись же, он не успел еще до конца понять происшедших изменений: начавшаяся война мешала ездить по стране, установить контакты с пролетариатом. Сказался общий подъем мелкобуржуазной волны, изменение состава пролетариата (немало рабочих было мобилизовано в армию, а сменившие их деревенские парни еще не усвоили пролетарскую психологию).

Подчас Горький некритически принимал утверждения буржуазных ученых. Влиял на него и меньшевистский состав политико-философской редакции «Летописи», которую Ленин называл «архиподозрительным» и «гнусным блоком» и писал: «Горький всегда в политике архибесхарактерен и отдается чувству и настроению».

Горький в предоктябрьские годы — одна из центральных фигур в духовной жизни России.

Он основывает издательство демократического направления «Парус». Официальным владельцем издательства был инженер А. Н. Тихонов — по соображениям цензуры имя Горького, на средства которого «Парус» сперва в основном и существовал, на первый план не выдвигалось. Издательство наряду с другими книгами выпустило «Сборники пролетарских писателей»[21], а также сборники произведений армянских, латышских, финских писателей, намечало издание сборников украинской, белорусской, татарской, литовской, грузинской, польской, еврейской литературы.

Пропаганда национальных литератур представляется Горькому особенно важной в годы первой мировой войны — в пору шовинистического разгула, проповеди ненависти к другим народам, национальной розни.

Большой интерес к творчеству Горького проявляли, в свою очередь, народы, населяющие Россию. Так, уже в 1899 году его «Песню о Соколе» перевел великий латышский поэт Ян Райнис.

Были изданы «Парусом» «Статьи 1905–1916» самого Горького (в 1917 и 1918 годах), «В людях», «Русские сказки», «Ералаш и другие рассказы».

«Парус» выпускал не только художественную литературу, а и книги политического характера — серию «Европа до и во время войны», задачей которой было разоблачение антинародного характера мировой войны. В июле 1917 года была издана книга В. И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» — гениальное исследование экономики и политики империализма.

Горький подробно разработал план серии «Быт западноевропейских рабочих», которая познакомила бы русский пролетариат с жизнью рабочих других стран: их культурным уровнем, политической зрелостью, размером заработка, жилищными условиями, отношением к женщине и т. д. В условиях империалистической бойни между народами эти книги сплотили бы рабочих, показав их общих врагов, единство интересов трудового народа.

Задумывает Горький издание научно-популярных книг для юношества — об Эдисоне, Д. Бруно, Сократе, Дарвине, Колумбе, Жанне д'Арк, Бетховене, Диккенсе, Байроне.

С предложением написать эти книги он обратился к Р. Роллану, Г. Уэллсу, К. Тимирязеву. Сам Горький думает написать о Гарибальди.

Тяжелые условия военного времени, разруха, жестокость цензуры помешали воплощению многих горьковских замыслов.

Внимание Горького привлекает поэтическая молодежь, в частности поэты-футуристы. Не любивший богемы, писатель на вечере футуристов в кафе «Бродячая собака» чувствовал себя неловко. Он беспокойно поворачивал голову, теребил усы — признак его внутреннего волнения, — но среди выступавших выделил Маяковского: «Силач, далеко пойдет, даром что молод и неугомонен, такие в самый раз нужны…»

«Расчувствовавшийся Горький обплакал мне весь жилет», — с улыбкой вспоминал поэт о чтении в Мустамяках «Облака в штанах». Горьковский «Парус» выпустил сборник стихов Маяковского «Простое как мычание», его поэму «Война и мир».

«В нем много лихачества, задора, но много и наблюдательности, любви к жизни и несомненной талантливости, — говорил о Маяковском Горький. — Мне кажется, он скоро заставит о себе говорить… Такой талантливый! Грубоват? Это от застенчивости. Знаю по себе… Поэт. Большой поэт».

В свою очередь, и Маяковский, вообще-то довольно скептически настроенный к писателям старшего поколения, уважал Горького, которому подарил несколько книг своих стихов, надписав: «Алексею Максимовичу с любовью», «Дорогому Алексею Максимовичу» и т. п.

Горький заботился о росте писательских сил, помогал молодым писателям М. Пришвину, К. Треневу, И. Вольнову, А. Неверову, С. Подъячеву, В. Шишкову и другим. «Хорошо говорил он со мной, часа 1 1/2. Эти полтора часа незабываемы. Они решили мою писательскую судьбу», — вспоминал Бабель.

…В сибирском городе Кургане в типографии местной газеты работал наборщиком Всеволод Иванов. Он много читал, особенно любил из писателей Горького. В газете соседнего городка Петропавловска уже был напечатан его рассказ. Осмелев, он послал следующий свой рассказ «На Иртыше» в «Летопись», Горькому… «Послал и молчаливо стал ждать славы», — вспоминал потом Вс. Иванов. Горький прислал Иванову письмо, в котором назвал рассказ «славной вещицей» и обещал, что он будет напечатан в сборнике произведений пролетарских писателей. И тут же настойчиво советовал: «Вам необходимо серьезно взяться за свое самообразование, необходимо учиться. Мне кажется литературное дарование у Вас есть, значит — его нужно развивать. Всякая способность развивается работой». Этот совет учиться Горький повторил и в следующем письме Иванову: «Вы плохо знаете грамоту, у Вас много орфографических ошибок. Язык у Вас яркий, но слов — мало…» И тут же замечал: «Ваша способность к литературе — вне спора». Так, в авторе нескольких рассказов, из которых большая часть была неудачной, Горький разгадал одного из виднейших советских писателей.

Война ввергла страну в пучину горя.

Армия, руководимая бездарными генералами, терпела одно поражение за другим, несмотря на героизм русских солдат. Тысячи людей гибли в сражениях, не хватало оружия, обмундирования, продовольствия, медикаментов. Процветало взяточничество чиновников и предательство военного командования.

Правительственный аппарат, разъедаемый взятками и подкупами, равнодушный к судьбам России, показал свое полное бессилие справиться с положением в стране. Когда петроградские заводчики пожаловались на нехватку металла, чиновник ответил, намекая на взятку: «Заплатите сколько следует, и мы вам отдадим и Николаевский мост (мост через Неву в Петрограде; теперь мост Лейтенанта Шмидта. — И.Н.) в лом».