В немыслимой скорости движения менялась метрика пространства. Глаза человека впервые видели это страшное и великое превращение. Один за другим отключались приборы. Корабль входил в неконтролируемую фазу полета. В надвигавшейся сзади завесе возникла белая спираль. Нестерпимый холод мгновенно сковал спину, леденя мозг, путая мысли. Останавливалось время. Гасли, переходя в ультрафиолет, светлые пятна иных миров. Последние из них все больше стягивались к незримой точке, куда держал свой курс воскресший звездолет7. А в сверкающих чашах дюз бушевали миллионы градусов. Но ни один из них не мог прийти на помощь тому, у кого впереди была вечность, а позади один метр еще свободного пространства. Наконец, весь свет Вселенной сосредоточился в единственной точке в центре экрана...
...Когда капсула с пеплом последнего уроженца Земли была отправлена в пространство, а его изображение постепенно исчезло с траурного экрана, Ангрен сказал:
- Со смертью Верона окончился жизненный путь последнего из тех, кто девяносто три зависимых года назад начал этот Дальний Поиск. Первое поколение звездолетчиков "Дины" - наши отцы и матери передали эстафету нам. Верон совершил двойной подвиг. Он спас корабль, своевременно выведя из реакции третье кольцо дюз, и в последние минуты жизни оставил в блоке экстренной информации бесценные сведения. Анализ их главным электронным мозгом уже дал важные результаты. Инграция окончена, мы в непосредственной близости от центра Объекта Мейолла...
Никогда еще жажда творческого труда, поисков, надежд и открытий не была столь полно утолена, как в эти несколько месяцев, когда корабль находился возле космического "паука энергии". По незримой паутине нейтринных полей неслись к этой области пространства неисчислимые мириады нейтрино. Здесь бесследно исчезала приносимая ими энергия. Несмотря на гигантскую плотность потока, ни один прибор не регистрировал какого-либо взаимодействия нейтрино с материей. Но странные сопутствующие реакции стали проявляться уже через несколько недель после начала Большой Научной Вахты.
Внезапно перестали фосфоресцировать шкалы приборов. Сначала это воспринялось как большое неудобство, но постепенно к нему привыкли.
На этот раз с двадцати четырех часов руководство Научной Вахтой приняли Ангрен и Вартоно. Непрерывно получая информацию со всех систем Внешней Связи, они распределяли ее в зависимости от важности по ячейкам Главной Памяти. Трое операторов переносили данные в перфокарты и передавали на вход гигантского агрегата.
Через несколько часов положение стало особенно напряженным. Казалось, сама природа начала мстить кораблю, вторгнувшемуся в одну из ее неприступных твердынь. Резко ухудшилась радиосвязь с группой, обслуживающей выносной индикатор встречных полей. Неожиданно вспыхнули шкалы приборов, заставив всех вздрогнуть. После долгого перерыва свет их показался непривычно резким и зловещим. Но не успели звездолетчики обсудить возможные причины вспышки, как шкалы снова начали меркнуть с левого края Пульта. Как бы невидимая волна накатывалась с левого борта корабля, заполняя помещение. Через полторы минуты все приборы погасли.
Странный дрожащий свет появился в огромном отсеке. Казалось, он исходил от самих стен. Сияние усиливалось. Непроницаемая броня обшивки корабля становилась прозрачной под действием какого-то невероятного излучения. Менялись привычные очертания центрального поста. Внезапно рваное темно-синее пятно на стене превратилось в струйку ослепительно сияющего фиолетового тумана. Тихо и плавно преодолела светящаяся лента восемь метров, отделяющие стену от кресла операторов. Оцепеневший Ангрен увидел, как трое звездолетчиков одинаковым конвульсивным движением подняли руки к голове и, вздрогнув, без звука повалились на перфокарты...
Страшная лента медленно исчезла в толще передней панели Главной Памяти, Ангрен и Вартоно бросились к операторам. Один из них медленно поднялся и повернулся к подбегавшим людям. Ангрена поразили его пустые, бессмысленные глаза и какая-то дрожащая, жалкая улыбка.
Прерывисто замигал индикатор прямой связи. Ангрен подошел к Пульту. Голос Урала был необычно взволнован.
- Командор, я прошу тебя срочно прибыть по нашему пеленгу. Мы в трех тысячах километров от "Дины".
Через десять минут, передав пострадавших, находившихся в состоянии непонятного шока, в распоряжение врача, Ангрен и Вартоно покинули буферную камеру и взяли курс по непрерывно даваемому пеленгу.
Трое звездолетчиков - группа научной разведки - расположились по диаметру ажурного кольца с серией приборов. Они не смотрели в сторону приближавшихся. Два робота неподвижно висели в пространстве неподалеку. Ангрена поразил вид космонавтов. Осунувшиеся, с воспаленными, лихорадочно горящими глазами, ярко-синими губами, они производили впечатление тяжело больных. Однако Урал старший группы - заверил, что все в полном порядке, просто, по-видимому, слишком велико нервное напряжение.
- Что происходит здесь?
Урал молча указал на смутно мерцавший серебристый клубок диаметром не более сотни метров. Он неуловимо менял очертания. Время от времени у его поверхности проступали и исчезали тонкие, ослепительно красные иглы протуберанцев.
- Два робота, отправленные к этому образованию, исчезли у нас на глазах, сказал Урал, предваряя вопросы командора.
- Как "исчезли"?
- В буквальном смысле. Перестали существовать.
- Ну, это уже мистика! - воскликнул Ангрен, с беспокойством присматриваясь к людям.
Непонятная усталость постепенно охватывала его. Вместе с тем Ангрен чувствовал и нервное возбуждение, как от вдыхания сильно обогащенного кислородом воздуха.
Постепенно цвет шара начал меняться, приближаясь к коротковолновой части спектра. Тонкие нити разбухли, оторвались от сферы, повиснув в пространстве. И вот уже фиолетовый сгусток Неведомого, как чудовищный спрут, застыл, простирая свои щупальца к людям.
- Все назад на полной скорости! - закричал Ангрен. Он только что был свидетелем трагедии у Пульта Главной Памяти.
- Бесполезно, командор, - голос молодого звездолетчика был спокоен. Бесполезно удирать. Если эта сфера враждебна живой материи, она способна убивать на космическом расстоянии, а мы почти у ее поверхности.
Шар исчезал. Все больше становилась доля квантов, не воспринимаемых глазом, фиолетовый цвет переходил в черный. Последний судорожный зигзаг спиральной молнии - и все погасло. Только мелко дрожали, упираясь в ограничители шкал, стрелки приборов, показывая неслыханную напряженность мезонного поля.
- Третий робот, обогните сферу на расстоянии ста метров от поверхности и вернитесь в исходную точку,- тихо приказал Ангрен.
Робот непривычно медлил. Прошло несколько секунд.
- Командор, космонавты, прощайте, - раздался его металлический голос, - я постараюсь передавать информацию дольше, чем два первых аппарата.
Массивное тело, освещаемое лучом прожектора, легко устремилось вперед.
В напряженном молчании люди следили за разумным аппаратом, быстро уменьшавшимся в размерах. Посылаемые роботом сигналы внезапно участились. Еще несколько мгновений - и сплошной треск в наушниках сменился мертвой Тишиной. Силуэт робота стал расплываться и блекнуть. Последнее, что видели космонавты, была титановая диадема приемника на голове робота. Несколько секунд она блестела в покрасневшем луче прожектора, а затем исчезла.
- Два первых робота исчезли так же, - сказал Урал.
Невероятное зрелище не было оптическим обманом. Робот действительно растворился в пространстве.
- Материал и комплекс механизмов этого аппарата могут существовать в упорядоченном состоянии при данной напряженности мезонного поля около ста тысяч лет, - осторожно сказал Викур, космонавт третьего поколения, впервые участвовавший в Научной Вахте.
- Но ведь аппарат рассеялся менее чем за минуту!
- Командор, - голос последнего робота, как всегда, был бесстрастен и спокоен, - он прожил эти сотни тысяч лет у нас на глазах.