Я не был в Москве года три и сразу почувствовал, как многое переменилось. Одно дело слушать по радио о пятой модели антитеррора, и совсем другое – видеть это собственными глазами. Нинка прилетела двумя днями раньше, позвонила мне и не советовала связываться с воздушным транспортом. Почему? Она не захотела объяснять, а уж потом добрые люди в поезде рассказали, что в аэропортах не только раздевают догола и просвечивают рентгеном (это уже давно и повсюду), но еще взяли моду полностью промывать желудочно-кишечный тракт. Ну, а женщинам… сами понимаете, вдобавок еще на прием к гинекологу. В общем, я понял, что Нинка теперь согласится лететь самолетом не раньше, чем лет через десять, когда окончательно победят терроризм, или он победит нас всех.

Я шел по удивительно пустой среди бела дня Тверской, и все лучше понимал: пешеход – это теперь явление асоциальное и крайне опасное. У меня раз шесть проверили документы от Белорусской до Маяковки, причем дважды ставили к стенке, варварски обыскивая. Патрулей было существенно больше, чем мирных граждан.

Почему я не сел в омнибус? Знаете, как-то он мне сразу не понравился: там что-то делали непонятное на входе, и конечно, рамки стояли. А с моим звенящим багажом, наконец-то разложенным по карманам, совершенно не хотелось вновь проходить унизительную процедуру.

И вот я понял, что движение пешком – тоже не панацея. До Павелецкой – слишком далеко: еще десятка три встреч с патрульными, а нервы и так уже на пределе. В общем, я решил нырнуть в метро. Была – не была!

На вход стояла длинная мрачная очередь. Сдавали вещи и верхнюю одежду, все это закатывалось под пластик, маркировалось и ждало наклейки, представлявшей копию твоего билета с обязательным указанием маршрута. Напутаешь – рискуешь не получить назад. Но самое интересное началось потом. Такого я раньше не видел.

В очереди мне рассказали, что новый мэр, очевидно, родился еще в Советском Союзе, где, как известно, «секса не было». Раздельное обучение и запрет на эротику ввели до него. Новый градоначальник пошел дальше: мужчины и женщины не должны были появляться вместе в общественных местах. И теперь в метро не выдавали униформу, а только пластиковые бахилы, и ты ехал всю дорогу нагишом. Рамка, металлоискатель, газоанализатор на выдох, еще какая-то дрянь… До промывания желудка здесь не дошли: слишком большой пассажиропоток, да и нельзя, говорят, так часто. По два эскалатора – вверх и вниз – разделены полупрозрачной перегородкой, а составы ходят строго по графику, голубые и розовые соответственно. Выход на перрон и загрузку в вагоны регулирует компьютер. Но сами понимаете, что такое русский компьютер и что такое русские хакеры. Время от времени случались накладки. Случались не случайно. Поговаривали о массовых сценах интимной близости на станциях в духе древних голливудских фильмов, поговаривали и о серьезных диверсиях на этом фоне…

И вот наш состав загрузился на Маяковской, двери закрылись, а он все не трогался, и я уже понял: не к добру, когда напротив остановился не голубой, а розовый поезд, и на перрон повалили голые девчонки. Да, именно девчонки, молодые, стройные, красивые, как сон, ну, просто модели, ни одной старухи, ни одной уродины… Что это было? Мужики вокруг забурлили, кто-то особо невоздержанный начал ломать двери, потом зазвенело стекло. Чем же его разбили, когда все голые? Но никто не успел ничего понять, потому что в этот момент оно и рвануло…

Я остался жив. Правда, теперь плохо вижу, у меня нет рук и одной ноги, но я все помню. Я помню, как бежала эта девчонка – самая красивая, самая стройная, похожая на мою Нинку, бежала и вдруг превратилась в маленькое смертоносное солнце. Потом писали в газетах, что шахидка проглотила суперсовременную взрывчатку. Зря, стало быть, отказался мэр от промывания желудков в метро…

Кузьма снял очки и посмотрел на Демьяна.

– Вот так все и было?

– Нет, – сказал Демьян. – Это один хороший режиссер снял. О будущем. Но к чему-то подобному дело шло.

– А как же справились с терроризмом?

– Легко. Вставили каждому чип. И порядок. Тот самый, с помощью которого ты этот фильм смотрел.

– А я его не чипом смотрел, а через очки, – сказал Кузьма, словно извиняясь.

– Сумасшедший! Неудобно же. Очки надевают… так, чтоб людей не пугать пустыми глазами, ну и яркий свет мешает…

– Я знаю, но в очках как-то вкуснее смотреть.

– Глупости, – осудил Демьян. – Знаешь, что такое виниловые пластинки? На них в девятнадцатом, что ли, веке музыку записывали. Так вот, когда появилась цифра, некоторые уверяли, что звук «холодный» и упорно продолжали крутить эти механические страшилища. Но это же бред!.. Ты еще на экране фильм посмотри. Слушай, – вдруг догадался Демьян, – ты вообще заблокировал свой чип! Да? Ты из этих, которые сами по себе?

– Да, – тихо признался Кузьма.

– Отлично! – оживился Демьян. – И какие у тебя сомнения?

– А кто придумал чип? – вдруг спросил Кузьма.

– Никто. Люди еще худо-бедно помнят, кто изобрел радио и телефон. А кто придумал персоналку и мобильник? Их вообще не придумывали, просто довели до ума то, что было, и получилось… то, что получилось. Чип – никакое не изобретение. Все уже было: и микрокомп, и вживление в мозги, и беспроводной интернет. Чип – просто веление времени. Ты хоть знаешь, что он практически от всех болезней избавляет.

– Знаю.

– А что агрессивность – это тоже болезнь?

– Да знаю я, знаю, но получается, что все ненастоящее, все навязано извне…

– А зубы без кариеса тебя не раздражают? Может, тебе автомобиль без шума и выхлопа жить мешает?

– Да нет, погоди. Человек перестает быть человеком.

– Да почему?! – разозлился Демьян. – Были дураки, доказывали, что после вживления чипов не будет любви и творчества. Полная чушь оказалась: такие страсти бушуют, такие шедевры создаются! Такие научные открытия!.. Слушай, одну вещь вспомнил, которая пропала из-за чипа.

– Какая? – насторожился Кузьма.

– Наркотики и алкоголь перестали действовать на человека.

– Вот видишь! А человек должен был сам сделать выбор.

– Он его и сделал, – возразил Демьян. – Чип может любую эйфорию тебе имитировать, только никто этим не пользуется. Ты сам пробовал?

– Пробовал, – сказал Кузьма грустно. – Не то.

– Ну, и чего ты хочешь?

– Хочу понять, что мы потеряли. В этом фильме было что-то…

– Ты хочешь жить, как они? – не поверил Демьян.

– Не знаю, – проговорил Кузьма. – У них был страх. Может, нам страха не хватает?

– Все! – поднялся Демьян. – Свободен. Зови следующего. – И добавил, оставшись один в кабинете: – Господи, как тяжело с психами работать!