Мадам удивляло даже то, что я оказался «одет в темный деловой костюм, белую рубашку и полосатый галстук».

Так, так, что же будет дальше?

Все дело в том, что мадам тоже принадлежит к войскам специального назначения США, тоже состоит, так сказать, в команде, но имя которой не «Альфа», а «Энкаунтер». «ЭН» — будем называть ее сокращенно и обобщенно. В этой «команде» тоже отыскивают наиболее уязвимое место для ударов по советскому искусству, по его представителям, целят им в переносицу. «Говорить так, чтобы ничего не сказать», по понятиям «кремлинологессы», означало отвечать на ее вопросы совсем не то и не так, как бы ей хотелось, как было бы надо команде «ЭН», это означало отстаивать свое и не только не дать въехать тебе в переносицу, но и отшибить привычную, умелую руку. Отсюда и ярость. Тут, пожалуй, и шоколад бы не помог и сладкое шампанское.

Ну и поскольку «Кочетов ничего не сказал такого», что надобно было мадам, она сама нагромоздила и о нем и о советской литературе вороха подлости и богомерзкости.

Перемешивать истину с домыслом, просто с клеветой — этому тоже учат, конечно, в командах «Альфа» и «Бета» и, само собою, в команде «ЭН», старательно отрабатывая приемы безошибочных ударов, чтобы с одного взмаха убивать человека «костью его носа».

Приемчики «работы» таких «команд» отшлифованы до деталей, тщательно проверены. Основное правило: никогда не вести разговора по существу произведения или всей позиции автора. Статейки «кремлинологов» имеют целью не критику, не разбор, а компрометацию. Это те же кристаллики яда, брошенные в котел столовой, в которой питается множество людей, кристаллики, размноженные миллионными тиражами. С их помощью компрометируются и произведение и его автор.

Об этих «кремлинологических» сочинениях я вспомнил, когда судили Синявского-Терца[15], который одно из первых своих изделий опубликовал именно в журнале «Энкаунтер»[16], таким путем, добровольно, как и наемник Миклоша Сабо, вступив в одно из формирований нашего врага, в команду «ЭН», в ту самую, где состоит и голубоглазенькая миловидная американская миссис.

Навыки этой команды Синявский перенимал, судя по всему, с большим старанием и прилежанием. Может быть, вначале он и путал, где находится наиболее уязвимое место у пишущего человека — сердце ли, позвоночник, головной мозг, а позже тоже усвоил: переносица, да, она. Кто-то из наших советских людей, откликаясь на процесс, высказался о Синявском в печати как о «нравственном уроде»[17]. Но ведь об этом человеке не раз говорилось до этого, что он потрясающий талант. Там, где Синявский состоял в штате[18], о нем отзывались как об эталоне интеллигентности и интеллектуальности; а там, где он чаще всего печатался[19], его поместили в списке молодых критиков «многообещающих тенденций».

На «нравственное уродство», таким образом, тут ничего не спишешь и ничего этим не объяснишь. И Рудольф Гесс, и тот блокфюрер, который из пистолета убил 10 тысяч человек, и молодцы из команды «Альфа», и голубоглазая «кремлинологичка» из «Энкаунтера», и Синявский-Терц, и все им подобные — вполне нормальные люди, но они служат другому миру, они его наймиты. Синявский делал свое дело столь же изощренно, как «кремлинологичка». Рецепт литературных убийств по методе команды «ЭН» несложен: крути вокруг да около, делай вид, что не замечаешь подлинного содержания романа, кинофильма, пьесы, приводи всяческие не в пользу автору и произведению параллели, нагло утверждай свое, выдуманное, усмехайся, потешайся. Последний, с кем в советской печати расправился Синявский, был, если не ошибаюсь, Евгений Долматовский[20]. Достаточно прочесть то, что утверждал в своей новой книге отличных стихов советский поэт и что написал о ней Синявский, чтобы тотчас стало ясно: привычным, отработанным ударом молодец из команды «ЭН» метил не куда-либо, а именно в переносье. Ухватки у всех у них одинаковые.

Это не выродки, нет. Это «суперсолдаты» из различных формирований нашего идейного противника. Они совершали литературные убийства во имя продления на земле владычества денежных мешков. Голубоглазенькую дамочку и Синявского наняли, вульгарно наняли; и они оба, вместе с «героями» книги Миклоша Сабо, старались порученное им делать столь же ревностно, как ревностно нес свою службу Рудольф Гесс-Ланг.

Если, анализируя и оценивая подобные явления, мы отбросим борьбу классов, нам неизбежно надобно выдумывать выродков, нравственных уродов и т.д. и т.п., то есть далеко уходить от материалистического истолковании жизни человеческого общества. У гитлеровцев на захваченных ими территориях нашей страны служили тысячи полицаев, сельских старост, городских голов, переводчиков, газетных писак. Их обнаруживают и судят по сей день, спустя четверть века со времен событий. Всего полтора месяца назад я подряд с неделю читал в газетах «Ставропольская правда» и «Кавказская здравница» отчеты о процессе тех негодяев, которые помогали гитлеровцам уничтожать советских граждан в районе Минеральных Вод. Евгений Завадский, попавший к немцам в плен, стал у них начальником управления местной полиции. В помощники к нему пошел некий Кузьма Науменко — не из-под палки, нет, добровольно оба они стали врагами своего народа. Сюда же, к этому гнезду изменников, прибился дезертир Петр Гришан, а еще и Тимофей Тарасов и Георгий Божко…

Полицаи, убийцы, истязатели. Это что же — все выродки, кретины, нравственные уроды? Не много ли выродков в человеческом обществе?

Нет, на капризы природы всего не свалишь. Это классовая борьба, законы которой открыли, сформулировали, объяснили Маркс, Энгельс, Ленин. Мановением руки, росчерком лихого пера, самым что ни на есть волевейшим из волевых решением их не отменишь, не закроешь, никуда не денешь. У нас антагонистических классов нет, и не о борьбе классов внутри нашего общества идет речь. Но в противостоящем-то нам мире класс эксплуататоров пока еще процветает. Он-то никак не может смириться с нашими победившими, создавшими свое трудовое государство классами рабочих и крестьян. Мы, лагерь социализма, можем мирно сосуществовать хоть тысячи лет с соседями-капиталистами. На нас работают время, трудолюбивый крот истории, законы общественного развития, мы сами в конце-то концов работаем на себя. Но мир империализма никак не может примириться с таким сосуществованием. Он же видит, ощущает работу крота истории, он же слышит удары заступа, он же должен уйти с исторической арены. Но он не хочет этого делать, не хочет уходить. Он вербует наемников всюду, где только сможет найти готовых служить ему автоматом, ядом, пером. Он неистовствует, подличает, показывает зубы, кусается. На протяжении многих лет мы испытывали одну из чудовищнейших в истории человечества войн. После нее в мире недолго прошло без огня и взрывов. Началось в Корее; потом пошли провокации против ГДР, провокации в Польше, Венгрии; потом полеты воздушных шпионов на «У-2»; потом… Нет такого места на земле, где бы не «работали» антинародные, антидемократические силы, возглавляемые все теми же хозяевами команд «Альфа», «Бета», «ЭН». Вьетнам сочится кровью, пылает огнем в эти дни.

Суровые, правдивые, настораживающие книги написали француз Робер Мерль и венгр Миклош Сабо. О том, что хотели сказать и сказали они своими произведениями, должны помнить, думать и говорить в полный голос все, кто против новых освенцимов, новых газовых печей, новых «рвов» и «экранов» смерти. На земле не должно быть условий для людей, ремесло которых — смерть.