И как мог надеяться он, Кейт Уинтон, представлявший в этом мире менее, чем ничто, абсолютное ничтожество, умыкнуть невесту у подобного молодца!

В крайне подавленном и мрачном настроении Кейт поплелся обратно в табачную лавку, где оставил свой чемодан и кипу журналов. Все оказалось в целости и сохранности. Он извинился перед владельцем магазинчика и в порядке компенсации купил у него пачку сигарет.

Тем временем улицы начали постепенно пустеть. Он понял, что, должно быть, приближаются сумерки, и следовало позаботиться об убежище на ночь.

Кейт начал поиски и вскоре на Восьмой авеню, почти на углу с 40 улицей, нашел то, что нужно: недорогой отельчик, где за оставленные в залог всего сто двадцать кредиток он снял на неделю комнату. Оставив чемодан и чтиво в номере, Кейт спустился пообедать в маленьком ресторанчике, а затем вернулся к себе, решив посвятить весь вечер чтению и размышлению.

Он взял один из журналов в руки. Теперь ему предстояло практически обеспечить реализацию своего плана. А нужно ли это было делать вообще? Вероятно, какие-то шансы на успех у него были, раз Мекки, эта блестящая сфера, настойчиво советовал ему осуществить задуманное.

Какое-то, достаточно длительное время, он никак не мог сосредоточиться. У него не выходило из головы более, чем когда-либо соблазнительное личико Бетти Хэдли в ореоле белокурых волос, с нежной и гладкой кожей и с так и напрашивавшимися на поцелуй алыми губками. Не говоря уж об этом очаровательном теле, подмеченном им в окне и сокрытым, насколько он мог судить, всего лишь плотно облегающим грудь лифчиком.

И чего он не послушался мудрых советов Мекки не идти за сферой? Тогда не впал бы он сейчас в это настроение полной прострации как раз в тот момент, когда ему требовалось мобилизовать всю силу своего интеллекта.

Долго ещё образ Бетти Хэдли мешал ему приступить к изучению купленных книг и журналов, а мысль о бесполезности любых усилий с его стороны в этой отчаянной ситуации настойчиво сверлила мозг. Но мало-помалу, вопреки этому удручающему настроению Кейт все же втянулся в чтение. И начал приходить к мысли, что кое-какие возможности у него наверняка имеются.

Ясно, он должен начать зарабатывать на жизнь сочинительством для этих или других журналов. Пяток лет тому назад, до того, как поступить на работу к Бордену, он очень активно занимался литературной деятельностью. Тогда он продал немало рассказов, но были такие, которые по тем или иным причинам так и остались нереализованными.

Соотношение первых со вторыми было примерно один к двум, что для не очень плодовитого и без особо буйной фантазии автора было не так уж плохо. Но это непрерывное творческое напряжение ему давалось с трудом, и когда возникло предложение занять постоянное место в издательстве, он принял его немедленно.

К настоящему времени он приобрел солидный пятилетний опыт работы старшим редактором, и считал, что уж теперь-то ему будет гораздо легче, чем раньше, быстренько и качественно настрочить какой-нибудь рассказчик. Сегодня он ясно видел свои прежние недостатки… и среди них почетное место занимала обыкновенная лень. А она — зло отнюдь не неизлечимое.

Ко всему прочему на сей раз у него уже были вполне готовые сюжеты из числа не проданных им рассказов, вспомнить которые большого труда не составило. Кейт был убежден, что сейчас он напишет их куда лучше, чем пять лет тому назад.

Он быстро, один за другим, пролистал журналы, пробегая напечатанные там материалы, останавливаясь лишь на некоторых. Снаружи стемнело, и черная вуаль отуманивания уже закрыла окно его номера. Кейт продолжал читать.

По мере этого занятия в Кейте все настойчивее крепло убеждение, что он не сможет вписать свои произведения в рамки окружавшей и так ещё мало ему знакомой действительности. Он наверняка наделает ошибок, возможно, и не столь уж крупных, но они выдадут его с головой. Вывод: писать на современную тему ему противопоказано.

К счастью, оставались две другие возможности. Согласно тому, что он почерпнул в «Очерках всеобщей истории» Уэллса, все в этом мире начало меняться с 1903 года, когда стали пропадать в неизвестном направлении швейные машинки. Значит, он ничем не рисковал, живописуя в рассказах исторического характера события до этой даты. Удачей для него можно было считать и то, что в колледже он всегда примерно изучал историю и довольно неплохо был подкован по XVII и XIX векам, особенно по событиям, происходившим тогда в Америке.

Он не без удовлетворения отметил, что все дешевые журналы охотно публиковали в довольно большом количестве исторические зарисовки, в этом смысле выгодно для него отличаясь от того, что было принято в его мире. Не исключено, что это объяснялось большей в этой Вселенной разницей в стиле жизни между современной эпохой и периодом Войны за независимость. «Необычайные приключения» составляли исключение из этого правила и, судя по всему, полностью специализировались на современных космических похождениях. Но издательство Борден в качестве противовеса им выпускало и другой журнал «Романтические истории», который основное внимание уделял рассказам периода борьбы за Независимость и Гражданской войны. Причем, им также руководит Кейт Уинтон.

С удовольствием он отметил, что даже журналы сентиментального характера весьма значительное место уделяли историческим новеллам. О таком поле деятельности он даже и не задумывался, т. е. тем самым для него открывалась и третья возможность.

Конечно, оставалась ещё литература предвосхищения, фантастика. Он подвергнул тщательному критическому анализу три купленных им журнала этого жанра и понял, что в этой области он совершенно ничем не рисковал. Там описывались приключения в далеких галактиках, вынесенные в очень дальнее будущее или, наоборот, отнесенные в дремучее прошлое. Не было недостатка и в историях с перемещениями во времени, а также о необычных проявлениях человеческого разума. Встречались даже и чисто фантастические произведения типа обрамленных в исторический контекст баек об оборотнях. Получалось, что и здесь он мог смело пробовать свои силы.

Изучение журналов он завершил к десяти часам и до полуночи просидел за столиком с карандашом в руке перед листком бумаги. Нет, он не начал уже сочинять — для этого ему была нужна пишущая машинка; он просто составлял перечень тех новелл, которые, по памяти, он написал в свое время, но продать так и не сумел.

За два часа набралось что-то около двадцати сюжетов. Попозже, он был уверен, придут на ум и другие. Из двадцатки шесть имели историческую тематику, в том числе четыре были довольно короткими, так что написать их ему труда не составит. Набрал он и ещё шесть историй, которые, как ему представлялось, написать будет легко, развернув их действие либо в историческом, либо в фантастическом плане.

Итак, для начала уже набралось с дюжину новелл, которые он мог бы практически сразу положить на бумагу, как только заимеет машинку. В случае, если он быстро продает из них одну-две, это было бы здорово. Конечно, он не сможет до бесконечности черпать темы из своих прошлых набросков, и рано или поздно, но ему придется начать выдумывать новые. Но с приобретенным за годы редакторства опытом, посчитал Кейт, с этой задачей он, пожалуй, вполне мог справиться. В любом случае запас не реализованных с свое время рассказов поможет ему встать на ноги.

Так, но если не удастся продать ни одного произведения до того, как иссякнул все его средства к существованию? Ну что же… тогда придется изучить возможность раздобыть деньжат, использую лежавшие у него в кармане монеты из его мира. В Гринтауне одна из них — в 25 центов — принесла ему две тысячи кредиток, но и навлекла на него крупные неприятности. Кейт решил, что теперь он будет действовать намного осторожнее и пойдет на риск только если его принудят к этому обстоятельства, да и в этом случае предварительно тщательно изучит этот вопрос с целью выявления возможных ловушек.