Он, не отдавая себе в этом отчета, буквально пожирал её глазами, пытаясь определить, в чем же состояла разница между двумя его возлюбленными.

Лицом она вроде бы ничем не отличалась от прежней Бетти. Конечно, большую роль играло её необыкновенное одеяние, но дело было не только в этом.

Несовпадение было в чем-то неуловимым, исключительно тонким, аналогичным тому, что он уже отмечал между изображением девиц на обложках изданий в его мире и в этой Вселенной. Здесь у них было больше… ну да сами понимаете…

Точно так же было и с Бетти: вроде бы та же самая, но во много раз прекраснее, и желаннее, а он соответственно во столько же раз влюбленнее.

Полегоньку начальная улыбка на её лице стала сходить на нет, и она недоуменно обратилась к нему:

— Так в чем дело, мистер?

Кейт понял, что стоит и глазеет на нее, раскрыв от изумления рот. Он спохватился и начал бормотать что-то маловразумительное:

— Меня зовут Кей… То есть Карл Уинстон, мисс Хэдли. Я… я…

Заметив, что он совсем запутался в словах, она пришла к нему на помощь:

— Мисс Блейк сказала мне, что вы — один из её друзей и занимаетесь сочинительством. Может, вы присядете, господин Уинстон?

— Спасибо, — прервал он дух, ухватившись за стоявший напротив бюро стул. — Да, да, я принес тут одну свою новеллку, которая… — Благополучно взяв на сей раз старт, он довольно связно изложил ей почти ту же историю, что только что рассказывал Кейту Уинстону.

Но все что он говорил, проходило мимо его сознания.

Так что очнулся Кейт совершенно неожиданно для себя лишь тогда, когда выходил из кабинета, стараясь не споткнуться на ковре, и вновь оказавшись в коридоре.

Он поклялся, что больше подобной пытки — так близко лицезреть это совершенство — никогда не допустить. Конечно, он рискнул бы повторить испытание, но только тогда, когда у него был бы хотя бы один-единственный шанс из миллиона… Но его не существовало, положение Кейта в этом смысле было абсолютно безнадежным.

Он был настолько удручен случившимся, что чуть не прошел мимо секретарши, даже не замечая её, но та сама откликнула его:

— О! Мистер Уинстон!

— Большущее вам спасибо, мисс Блейк, без ваших рекомендаций я бы…

— Да ладно, забудем об этом. Экая невидаль. У меня к вам совсем другой вопрос: мистер Уинтон просил вам кое-что передать.

— Что? Но я же разговаривал с ним всего минут пять назад!

— Знаю. Он как раз только что вышел — спешил на очень важную для него встречу. Но перед этим сказал, что хотел бы вас кое о чем попросить и что вернется в офис к половине первого. И просил позвонить в это время, но не позже часу, поскольку после этого мы закрываем контору.

— Я непременно это сделаю. И ещё тысячу раз спасибо за содействие.

Он знал, что по-хорошему должен был бы пригласить её сейчас в бар или предложить сходить в кино или на танцы. Он, впрочем, так и намеревался поступить, если продаст хотя бы одну из своих новелл. Пока же его каждодневно уменьшавшийся капитан не позволял ему достойно отблагодарить её.

Кейт быстро зашагал к выходу, раздумывая, чего это Уинтону приспичело пытаться так быстро связаться с ним. Ведь в кабинете Бетти он не пробыл и четверти часа, и Уинтон за это время никак не успел бы прочитать хотя бы одну из его новелл.

Впрочем, зачем все время терзаться всякого рода вопросами? Позвонит в назначенное время и узнает, в чем дело.

Он подходил к лифтам в холле, когда дверь одного из них раздвинулась и оттуда выплыла чета Борденов.

Застигнутый врасплох Кейт автоматически поздоровался с ними. Они кивнули в ответ, а мистер Борден промычал что-то маловразумительное, как это бывает в тех случаях, когда к вам начинает приставать совершенно незнакомое лицо.

Пройдя мимо, Бордены скрылись в офисе, что он только что покинул.

Кейт, погруженный в задумчивость, поджидал лифт. Все понятно: они его не знали, и он зря поприветствовал их. То была ошибка с его стороны, хотя и не столь уж крупная. И все же ему следовало избегать даже столь незначительных промахов.

Он уже чуть не влип основательно, когда в кабинете Бетти Хэдли начал было представляться как Кейт Уинтон, а не Карл Уинстон. Вспоминая этот эпизод, он только сейчас обратил внимание на одну деталь: едва он начал произносить «Кейт…» как Бетти бросила на него какой-то странный взгляд, потом быстро взяла себя в руки. Как если бы… но это было просто глупо.

И все же почему Бетти Хэдли носила такой костюм, скорее вообще была почти не одета, даже на работе у себя в кабинете? Другие женщины в таком виде ему не попадались — они непременно бросились бы ему в глаза. Это была одна из самых непостижимых для него загадок в этом новом мире. Он мучительно раздумывал над тем, как бы, не задавая вопросов, получить на неё ответ.

Надо же: такие громадные различия при столь поразительных сходствах! Входя в лифт, он ещё раз напомнил самому себе, что для него эти похожести двух вселенных представляли собой гораздо большую опасность, чем несовпадения. То, что ему казалось вполне знакомым и естественным, запросто могло привести к нежелательным реакция с его стороны, например, когда он столь неосторожно обратился с приветствием к Борденам.

Последняя, конечно, не имела уж столь большого значения. Но следовало учитывать, что он легко мог допустить ляпсусы, которые чреваты для него серьезными неприятностями и выдали бы его! Кейта неотвязно преследовала мысль о возможности совершить такую роковую ошибку.

Он на секунду задержался на выходе из здания, решая, куда направить свой путь. Возвращаться в отель и снова садиться за машинку ему совсем не хотелось. Во всяком случае надо было сделать какую-то паузу. Для этого у него будет предостаточно времени в конце пополудни и вечером, когда из-за отуманивания придется сидеть дома. Три рассказа — пусть даже вторичный их вариант и довольно кучны — на два дня работы предостаточно. И он прекрасно знал, что технически они сделаны безукоризненно: для него теперь вообще важнее было поддерживать определенный уровень качества, чем печь один за другим тексты, лишенные каких-либо достоинств. Так и быть, он снова засядет за работу только вечером, а сегодняшнее послеобеденное время посвятит отдыху.

Он решил, что если сумеет написать один рассказ вечером, а второй утром, то у него на руках будет две новых рукописи, которые он и принесет Уинтону на назначенную встречу. Вообще-то он испытывал сейчас странные чувства, находясь по ту сторону барьера — обивать пороги издательств вместо того, чтобы, как это было раньше, принимать всякого рода литагентов и авторов, приподносивших ему самому тексты на блюдечке. Может, стоило обзавестить литагентом? Нет, рано, целесообразнее сначала продать самому одну-две рукописи и застолбить себе участок на ниве сочинительства. Пока что он и сам прекрасно справится со своими трудностями.

Кейт неспешно пофланировал по Бродвею, дошел до Таймз сквера. Он долго всматривался в небоскреб «Таймса», не в силах сразу постигнуть, что в нем было непривычного. И лишь некоторое время спустя понял, что не полыхает светящаяся реклама. В чем дело?

Хотя чему тут удивляться: днем Нью-Йорк стремился тратить электроэнергии как можно меньше. Ведь вполне доступна была мысль о том, что излучение, исходящее от источников света, в отличие от эффекта отуманивая ночью, не полностью поглощалось солнечным светом, а значит, могло быть обнаружено арктурианскими кораблями.

Это, кстати, объясняло и сравнительно слабую освещенность днем, отмеченную им в ресторанах, офисах и магазинах. Он живо припомнил, что и впрямь не встречал днем ни одного, достаточно ярко освещенного помещения.

Это была одна из тех «мелочей», о которых следовало постоянно помнить, если он не хотел обнаружить себя. В номере отеля он большую часть времени работал при электрическом освещении. К счастью, никто пока не сделал ему на этот счет замечания. Но отныне, подумал Кейт, лучше будет пододвигать стол и стул к окну и зажигать свет только с наступлением отуманивания.