— Все это прекрасно, — удрученно заметил Кейт, — но лучше бы я назвался как-нибудь совсем иначе. И уж никак не пытался бы продать его собственные рассказы Кейту Уинтону. Но, извините, я прервал вас…

— Так вот, он понимает, что вы очутились в крайне незавидном положении в нашем мире, поскольку, не зная его, не можете не совершать ошибок. По его слова, если не будете осторожны, вас расстреляют как шпиона. Мекки сообщил мне, что предупредил вас об этом.

Кейт подался вперед.

— Но кто или что такое Мекки? Только ли это машина, робот? Или же… Допелль и впрямь снабдил эту сферу разумом?

— Это все же машина… Не настоящий мозг в том смысле, как вы это понимаете. Но одновременно это — также и нечто большее, чем машина. Даже Допелль не понимает всего, когда речь идет о Мекки: так для него остается загадкой, как тот может испытывать эмоции. Более того, Мекки не чужд в известном смысле и юмора.

Кейт отметил про себя, каким полным глубокого уважения тоном она произнесла слово «ДБопелль» и как, говоря о нем, Бетти словно выдохнула его имя с большой буквы.

«Черт побери, — подумал он, — да она просто обожествляет его!»

Кейт от огорчения даже закрыл на секунду глаза, а открыв их, решительно отвел взгляд в сторону. Однако не видеть Бетти физически означало лишь распалять свое воображение. Ее образ так навязчиво маячил перед ним, что Кейт даже отвлекся от разговора, врубившись снова лишь после вопроса Бетти:

— И что я могу сделать? Мекки предупредил меня, что когда вам станет совсем худо, вы, возможно, обратитесь ко мне, — это он вычитал в вашем мозгу. И он порекомендовал оказать вам содействие, дать совет, но при условии не подвергать риску саму себя.

— О! Этого я бы и сам не допустил, — живо откликнулся Кейт. — Случись за мной слежка — ноги бы моей здесь не было. Я бы не пришел, даже если бы кто-нибудь лишь только заподозрил меня в таком намерении. Единственное, к чему я стремился, — это найти способ связаться с Мекки. Все моги планы рухнули, и я не в состоянии дать сколько-нибудь вразумительные объяснения полиции… даже если допустим, что она будет тратить время на вопросы. Я надеялся, что Мекки что-нибудь придумает.

— Но добраться до Мекки можно, лишь оказавшись в расположении Космического флота.

— А где он сейчас?

Она несколько запнулась, прежде чем ответить.

— Думаю, что могу вам это сообщить. Не то, что об этом знает всяк и каждый, но все же немало людей в курсе. Армада в данный момент находится в районе Сатурна. Но вам ни за что не удастся добраться туда, придется дожидаться возвращения Мекки. Деньги у вас есть?

— Нет, но я не… Послушайте, есть нечто такое, что вы, несомненно, можете мне объяснить. По меньшей мере, я надеюсь на это. Конечно, я мог бы узнать это завтра утром, наведовавшись в библиотеку, но если можно сделать это уже сейчас, то я выиграю во времени. Скажите, что случилось с деньгами… я имею в виду монеты?

— С металлической мелочью? Ее перестали чеканить после 1935 года. Изъяли из обращения, одновременно заменив доллары и центры на кредитки.

— Но почему?

— Почему кредитки вместо долларов? Чтобы ввести общепланетарную денежную единицу. Все страны провели эту операцию одновременно, так что военные усилия…

— Да нет, не то я хочу знать. Почему перестали ходить металлические деньги? — прервал её Кейт.

— Их ловко подделывали арки… и чуть не загубили этим всю нашу экономическую систему. Имитировали они и банкноты. Обнаружив, что на всей Земле господствует капиталистическая система…

— Как так, на всей Земле? А как же Россия?

— Повторяю: повсюду. А почему вы исключаете Россию?

— Да так, — буркнул Кейт. — Продолжайте.

— Так вот, арки наловчились столь искусно подделывать дензнаки, что даже эксперты не могли отличить фальшивки от подлинников. В результате взвилась спираль инфляции, едва не взорвавшая мировую экономику. В этих условиях Высший Совет наций обратился к ученым и те создали новые купюры, которые Арки оказались неспособными сымитировать. Секрет их изготовления мне неизвестен, да и никто его не знает, за исключением горстки высокопоставленных лиц в различных эмиссионных учреждениях.

— И все же, почему их нельзя подделать? — допытывался Кейт.

— Все дело в бумаге. Там что-то такое наворочено… скорее это секрет технологии изготовления, чем конечного продукта, который арки могли бы запросто подвергнуть тщательному анализу. В итоге нынешние кредитки слегка желтовато светятся в темноте. Любой человек запросто может лично убедиться в подлинности купюры, убрав освещение. И ни один фальшивомонетчик, включая арков, до сих пор так и не смог изготовить подобную светящуюся бумагу.

Кейт кивнул головой в знак понимания.

— вот тогда-то доллары и заменили кредитками?

— Именно так, причем во всех странах и одновременно, предварительно, разумеется, накопив необходимое количество новой денежной массы. Каждая страна имеет собственную национальную валюту, но она полностью конвертируется в кредитки, имеющие одинаковый курс во всем мире, что делает ненужными обменные операции.

— А все старые деньги изъяли из обращения, объявив незаконными как их хранение у себя, так и накопления?

— Верно_ Владельцы таковых подвергаются огромному штрафу — в некоторых странах дело доходит и до тюремного заключения. Но племя коллекционеров — а их немало! — настолько закабалено страстью собирательства, что готово идти на любой риск. Поскольку монеты продаются только на черном рынке, они выкладывают за них бешеные деньги. Собирать коллекцию монет опасно и незаконно, но многие люди не рассматривают это как преступление.

— Все равно что любители выпить во время сухого закона?

— Во время чего? — не поняла Бетти.

— Да это я так, — не стал пускаться в разъяснения Кейт. Вместо этого он достал из кармана пакетик завернутых в банкноты монет, развернул его и разложил — купюры в одну сторону, металлические деньги в другую.

— Так, — продолжил он, — у меня пять монет и два банкнота выпуска до 1935 года. Вы имеете представление, сколько это могло бы стоить в кредитках?

Он протянул их Бетти, которая, чтобы получше рассмотреть, пододвинула свечу.

— Я не сильна насчет нынешнего курса, — призналась она. — Все зависит от года выпуска и состояния монет. Но в самом первом приближении за это любители должны раскошелиться примерно на десять тысяч кредиток, то есть на тысячу долларов, если выразить это в дензнаках прошлого.

— Всего-то? — удивился Кейт. — Хозяин драгстора в Гринтауне отвалил мне две тысячи кредиток за одну монетку, заявив при этом, что реально она стоит намного дороже.

— Несомненно, то был какой-то настоящий раритет. — Она вернула ему доллары и центры. — Разумеется, они могут оказаться и в числе этих. Я назвала лишь примерную сумму. Но если среди них есть какая-нибудь редкость, то только она одна может потянуть на десять тысяч кредиток. А что за дензнаки вы отложили в сторону?

— Они из числа тех, которые навлекли на меня все напасти. Все они выпущены после 1935 года.

— Тогда это должны быть фальшивки арков. Советую поскорее освободиться от них, не дай Бог, найдут при вас.

— Вот этого-то я никак и не могу взять в толк, — огорченно признался Кейт. — Перед вами — настоящие деньги, а не подделки арков. А вопрос вот в чем: зачем арки продолжали чеканить эти монеты после того, как все правительства Земли решили иметь дело только с купюрами?

— Хотя они и дьявольски умны, но не застрахованы и от глупостей. Когда из-за денежной реформы рухнули все их махинации с финансами, арки направили на Землю своих агентов с заданием добыть денег, продавая монеты коллекционерам. Но допустили грубую ошибку, продолжая выпускать купюры и чеканить монеты прежнего образца, но проставляя послереформенные даты выпуска. Они «сожгли» около двадцати агентов, пытаясь сбыть дензнаки такого рода. Кстати, не далее, как в прошлое воскресенье какой-то их шпион опять… — она запнулась, рассматривая Кейта. — О! Да это, верно, были вы, не так ли?