— Зачем вы украли этот предмет с корабельного склада? — спокойно спросил полицейский офицер.

— Украл? — удивился молодой эстилец, подняв фломастер над головой. Казалось, он отвечает шуткой на шутку.

Но полицейские, судя по всему, пришли не для того, чтобы шутить. По крайней мере, было очевидно, что шутки такого рода им не по вкусу.

Митч по-прежнему стоял на коленях перед контейнером с оружием. На груди, под костюмом, он на всякий случай нащупал незаряженный карабин.

— Мы находимся в космосе, к тому же идет война, — не успокаивался полицейский. Говорил он вежливым тоном, да и держался абсолютно спокойно. Однако взгляд его был прикован к бойцам эстилского отряда, которые от удивления раскрыли рты.

— Каждый, кто находится на венерианском корабле, обязан соблюдать законы. За воровство, тем более в то время, когда мы в любой момент можем столкнуться лицом к лицу с противником, полагается смерть. Через повешение, — добавил офицер. — Заберите его, — он сделал знак рукой своим подчиненным.

Фломастер упал на пол. Фишман с деланной улыбкой на лице наблюдал за ним, словно единственное, что его сейчас интересовало, — перевернется он или нет.

Митч встал, положив на согнутую в локте руку тяжелый двойной приклад карабина, напоминавшего своей конструкцией миниатюрную безотказную пушку. Он предназначался для нападения на вооруженные машины в невесомости.

— Подождите минутку, — сказал Митч.

Двое полицейских не очень уверенно начали движение в сторону Фишмана. Услышав слова Митча, они тут же остановились, словно обрадовавшись предоставившейся для этого возможности.

Офицер посмотрел на Митча и удивленно поднял бровь.

— Вы что не знаете, какое наказание полагается тому, кто мне угрожает?

— Вряд ли оно более серьезное, чем то, которое полагается тому, кто снесет твою уродливую башку. Я — капитан Митчел Спэйн, командир морских пехотинцев, и я никому не позволю врываться сюда подобным образом, а тем более вешать моих людей. Кто ты такой?

— Господин Сальвадор, — ответил венерианец и вопросительно посмотрел на Митча, без труда определив, что перед ним — марсианин. Немного подумав, он, видимо, решил изменить свой план.

— Если бы я знал, что этим отрядом командует человек — офицер сделал ударение на этом слове — то не стал бы давать тут предметный урок. Пошли, — последнее слово, сопровождаемое еще одним элегантным жестом, предназначалось его подчиненным. Шестеро полицейских, не теряя времени, впереди своего командира направились к выходу. Сальвадор глазами пригласил Митча последовать за ним. Секунду помедлив, Митч решил выполнить его просьбу. Сальвадор, по-прежнему спокойный, ждал.

— Теперь ваши подчиненные, капитан Спэйн, будут безоговорочно слушаться вас, — произнес он тихо, чтобы никто из остальных не мог услышать, — но придет время, и вы будете с охотой слушаться меня.

С легкой улыбкой он вышел за дверь.

Наступило молчание. Митч задумчиво уставился на закрытую дверь. Пехотинцы переглянулись и дружно зашумели, выражая этим свое ликование. Некоторые из них благодарно похлопывали командира по плечу.

Когда крики, наконец, стихли, один из них спросил:

— Капитан, а что он хотел сказать, называя себя господином?

— У венерианцев это слово означает определенный политический ранг. Эй, ребята, смотрите-ка сюда! Боюсь, мне могут понадобиться свидетели. — Митч вытащил карабин, чтобы все могли его видеть, и продемонстрировал, что он не заряжен. Эта новость развеселила его подчиненных пуще прежнего, послышались новые шутки и издевательства в адрес бесславно отступившего венерианца.

Однако Сальвадор не считал, что потерпел поражение.

— Маккендрик, вызовите мостик. Сообщите капитану, что мне необходимо повидать его. Остальным продолжать распаковывать вещи.

Молодой Фишман, снова держа в руке фломастер, стоял, опустив глаза и уставившись в пол. Могло показаться, что он продумывает, каким образом надо украсить палубу. Только что до него начало, наконец, доходить, в какой серьезный переплет он мог угодить.

«Предметный урок» — тихо повторил он.

Капитан корабля вел себя с Митчем довольно холодно, хотя и учтиво. Он сообщил, что на «Солнечном пятне» никто не собирается вешать эстилцев. Однако ложась спать, Митч все же поставил около своей каюты вооруженных часовых.

На следующий день его вызвали на флагманский корабль. Двигаясь к флагману в шлюпке, он заметил вдалеке танцующие точки, время от времени вспыхивающие в свете Солнца. Видимо там проходили учения.

Верховный Командующий Карлсен сидел за столом. Сейчас он мало походил на литературного критика или задумчивого жениха. Он был самим собой — правителем планеты.

— Капитан Спэйн, садитесь.

«Предложил сесть. Это — добрый знак», — отметил про себя Митч. Дожидаясь, пока Карлсен закончит работу над каким-то документом, он вспомнил обычаи и порядки, о которых читал когда-либо, церемонии с отдачей чести и принятием полагающихся по этикету поз, которым следовали раньше. Это происходило в те времена, когда люди создавали громоздкие организации с единственной целью — убивать других и уничтожать принадлежащую им собственность. Люди совсем не изменились, они остались такими же алчными, а война с берсеркером снова сделала привычной страсть к массовому уничтожению. Вернутся ли те далекие дни, когда жизнь вела непримиримую войну с другой жизнью?

Вздохнув, Карлсен отложил бумаги в сторону.

— Что произошло вчера между вами и господином Сальвадором?

— Он заявил, что собирается повесить одного из моих людей. — Митч рассказал о происшествии, опустив только слова Сальвадора, произнесенные им на прощание. Почему он не упомянул о них? — этого Митч и сам не знал. — Если мне доверили людей, — закончил Митч, — то я никому не позволю вламываться в наши покои с подобными угрозами. Я, правда, не могу утверждать, что их намерения были серьезны. Я собирался вести себя в соответствии с поведением полицейских.

Из кучи бумаг, лежащих перед ним на столе, Верховный извлек какой-то листок.

— Двое эстилских пехотинцев уже повешены за драку, — сообщил он.

— Я могу сказать только одно: проклятые варвары эти венерианцы, — вспылил Митч.

— Не желаю слышать ничего подобного, — отрезал Карлсен.

— Слушаюсь, сэр. Но должен сказать вам, что вчера ситуация на «Солнечном пятне» накалилась настолько, что до перестрелки было рукой подать.

— Я и сам это понимаю, — Карлсен махнул рукой, подчеркивая, что устал бороться с подобными явлениями. — Спэйн, ну неужели люди, составляющие единый флот, не могут наладить сотрудничество друг с другом, даже когда на карту поставлено выживание… что там?

Последние слова Карлсена были обращены к Хемпхиллу, который не постучавшись вошел в кабинет. Тонкие губы землянина были сжаты плотнее, чем обычно.

— Только что прибыл курьер. Плохие новости: атакован Атсог.

Сильная рука Карлсена непроизвольно сжала разбросанные по столу бумаги:

— Подробности есть?

— Капитан курьера говорит, что, по его мнению, там находится весь флот берсеркера. Когда он отправлялся к нам, наземные средства обороны продолжали оказывать упорное сопротивление. Он едва успел выскочить.

Планета Атсог находилась по отношению к Солнцу гораздо ближе того места, где предположительно находился берсеркер. Несомненно, они направлялись к Солнцу. Должно быть, машина поняла, что именно там центр жизни.

У двери кабинета показались какие-то люди. Хемпхилл отступил, пропуская венерианского адмирала Кемаля. За ним, даже не удостоив Митча взглядом, вошел господин Сальвадор.

— Вы слышали новости, Верховный Командующий? — начал Сальвадор. Кемаль, который собирался открыть рот, недовольно посмотрел на своего офицера, но все-таки промолчал.

— Да, — ответил Карлсен, — произошло нападение на Атсог.

— Мои корабли будут готовы выступить через два часа, — сообщил Кемаль.

— Я присутствовал сегодня на маневрах, — тяжело вздохнул Карлсен, — так что сам знаю, что на приготовления понадобится не менее двух недель.