Ногара достал из стола маленькую бутылочку и посмотрел на нее. В этом пузырьке он держал последнее средство, способное положить конец шахматной партии, навсегда покончить со всеми удовольствиями, со скукой и болью. Он бесстрастно смотрел на пузырек, наполненный сильнодействующим наркотиком, способным привести человека в экстаз, вызвать у него беспредельное возбуждение, которое всего через несколько минут разорвет ему сердце или мозговые кровеносные сосуды. Неужели настанет такой день, когда все другие средства будут исчерпаны, неужели берсеркер завоюет вселенную…

Ногара отодвинул смертоносный пузырек в сторону и поднялся. Он принял решение: помощи Земле не будет. Нет никакого смысла. Все равно вселенная и так уже практически принадлежит берсеркеру. И вообще все в мире предопределено давным-давно, задолго до того, как появились первые звезды.

Филипп Ногара откинулся на спинку кресла, наблюдая за тем, как компьютеры, словно на огромной шахматной доске, представляют на карте галактики возможные направления развития истории.

По всему флоту распространились сплетни о том, что Карлсен умышленно оттягивает выступление потому, что нападению подверглась одна из колоний Венеры. Митчел Спэйн, находясь на борту «Солнечного пятна», не видел никаких причин для подобных разговоров. Времени ему едва хватало на работу, быстрые обеды и сон. Когда завершилось последнее учение, в ходе которого их корабль имитировал таран берсеркера, а пехотинцы затем должны были взять его на абордаж, когда они, наконец, закончили паковать запасы и амуницию, Митч устал настолько, что не мог испытывать никаких других чувств, кроме облегчения. Разбитый от усталости, он отдыхал в своей каюте, в то время, как его корабль занимал свое место среди сорока других, собираясь совершить первый сверхсветовой прыжок и начать охоту на врага.

Сигнал тревоги раздался только через несколько дней. Митч тотчас же проснулся и, вскочив на ноги и еще не полностью раскрыв глаза, принялся натягивать на себя бронированный костюм. Рядом с ним пехотинцы что-то ворчали на счет надоевших учебных тревог, но тем не менее двигались довольно проворно.

— Говорит Верховный Командующий Карлсен, — прогремело из громкоговорителей. — Это не учебная тревога, повторяю, не учебная. Замечены два берсеркера. Одного только что засекли на самой границе действия наших приборов. По-видимому, он уже уходит, но я все же послал девятый эскадрон на преследование. Второму от нас уже не уйти. Не пройдет и несколько минут, и мы сумеем окружить его в нормальном пространстве. Бомбардировки не будет, иначе мы сразу же уничтожим его, а я этого не хочу. Мы должны воспользоваться предоставившейся возможностью для того, чтобы провести генеральную репетицию. Посмотрим, как мы научились таранить и брать на абордаж. Для таранной атаки по одному кораблю выделяются эскадроны два, четыре и семь. Внимание эскадронных командиров, сейчас я перехожу на ваш канал.

— Эскадрон четыре, — вздохнул сержант Маккендрик. — У нас больше эстилцев, чем в любом другом. Как же нас могут не взять?

Пехотинцы, привязавшись ремнями к противоускорительным креслам, которые одновременно служили им койками, лежали словно разбросанные в темноте зубы дракона. Играла специальная музыка, рассчитанная на то, чтобы повысить их боевой дух. Верующие молились. Митч слушал внутреннюю трансляцию и сообщал подчиненным содержание кратких военных отчетов, которые передавались ему как командиру морских пехотинцев.

Митч чувствовал наступление страха. Что за штука смерть, почему люди так боятся ее? Это же не больше, чем конец человеческих переживаний. Конец этот неизбежен, хоть представить его и невозможно. Митч боялся его.

Артиллерийская подготовка заняла немного времени. Сто тридцать кораблей поймали врага в ловушку, окружив со всех сторон. Сидя в темноте и вслушиваясь в быстрые лаконичные сообщения, Митч удивился тому, что берсеркер с величайшей скоростью и, судя по всему, с презрением к врагу сопротивляется до конца. Странное это все-таки дело — сражаться с машинами. Ведь им нельзя причинить боли, нельзя внушить страха.

Но машину можно победить. И на этот раз человек имел неоспоримое преимущество. Кораблям Карлсена не составит никакого труда превратить берсеркера в пар. Может быть, так и стоило поступить? Абордажная атака всегда, даже когда у нападающих такое огромное преимущество, связана с жертвами. И все-таки настоящее боевое испытание перед решающим сражением было действительно необходимо. К тому же на берсеркере, вероятно, имеются пленники, которых абордажники освободят. Верховный Командующий выбрал верный путь, чтобы доказать свою правоту.

Приказ был отдан. «Солнечное пятно» и два других корабля двинулись в направлении неприступного противника, зажатого в окружении.

Ремни крепко держали Митча, но перед тем, как пойти на таран, отключили гравитационное поле. Невесомость создавала такое ощущение, что тело его летит и, как только последует столкновение, начнет вибрировать, словно шарик в раскачивающейся бутылке. Вокруг все было спокойно: беззвучная тишина, мягкие подушки и убаюкивающая музыка. Но вот прозвучало очередное сообщение, и Митч снова напрягся, вспомнив о том, что находится совсем рядом, за обшивкой корабля. Там черные, холодные пушки и смертоносные машины, там невероятная сила, ожидающая их…

Реальность ворвалась, сметая на пути все искусственные преграды. Атомный заряд, расположенный в остром, как игла, носу корабля вспорол корпус берсеркера. Несколько секунд распространялась чудовищной силы ударная волна, а затем нос, специально предназначенный для тарана, расплавился, испарился и исчез. Корабль Митча, словно стрела, вошел в тело врага.

Пехотинцы парили мимо него, сверкая закрепленными на костюмах лампочками. Митч еще раз вышел на связь с капитанским мостиком.

— Пульт показывает, что незаблокированным остался только третий люк, — сказал он. — Мы все направляемся к нему.

— Напоминаю, — ответил венерианец, — вашей основной задачей является защита корабля от контратаки противника.

— Вас понял, — отрезал Митч.

Сейчас не время было спорить и возражать против глупостей. Он прервал связь с мостиком и поспешил вслед за своими людьми.

Два других корабля должны были послать свои абордажные команды к стратегическому отсеку, находившемуся в глубине корабля, ближе к его центру. Задача пехотинцев с «Солнечного пятна» заключалась в том, чтобы попытаться найти и спасти пленников, которые вполне могли находиться на берсеркере. Обычно берсеркер держал пленников вблизи внешней поверхности. Начинать поиски надо было рассредоточившись на сотни километров по всему корпусу гигантской машины.

В темноте около выходного люка хаотически плавали металлические обломки. Никаких признаков контратаки со стороны берсеркера видно не было. Считалось, что конструкция берсеркера не позволяет ему успешно вести боевые действия внутри своего корпуса. Именно на этом обстоятельстве и покоились главные надежды на успех в предстоящем сражении.

Митч оставил около сорока пехотинцев защищать корпус своего корабля, а сам возглавил отряд из десяти человек, направляющийся на поиски пленников в лабиринте внутренностей берсеркера. Теперь все были равны. Функции командира здесь, при полном отсутствии средств связи, были совершенно ни к чему.

Впереди каждой группы двигался человек, несущий специальный прибор — масс-спектрометр, способный зафиксировать присутствие хотя бы небольшого числа атомов кислорода. Пленники должны были находиться в отсеках, заполненных пригодной для дыхания смесью. В тех массах, где имелся кислород, и следовало искать людей. На руке замыкающего крепилась специальная кость, оставляющая в разряженном пространстве светящийся след. Без этого не заблудиться в огромном лабиринте было практически невозможно.

— Чувствую запах, капитан, — сообщил Митчу передовой пехотинец, поглядывая на спектрометр. Не прошло и пяти минут, как их группа начала поиск в одном из секторов внутри умирающего берсеркера.