Не утешай меня, мой друг!

Не унимай моей печали!

Ты сам изведал свой недуг

В тот час, когда ее венчали.

Тогда бывает утешенье,

Когда сердечное волненье

Спокоит время лишь одно.

И так, порою если встретишь

Страдальца с пасмурным челом,

Молчи, мой друг: ты не излечишь

Той грусти тяжкий перелом.

Молчи, молчи! Ни взор участья,

Ни гармонический твой стих

Не истребят в несчастном их,

Следов душевного ненастья.

Попробуй в страшный бури час

Борьбу стихий унять словами

И заглушить громовый глас

Своими робкими устами;

Скажи волнам недвижно лечь,

Когда их буйный ветер роет;

Когда пучина дико воет,

Вели водам смиренно течь.

Безумно будет то веленье!

Так и душевного волненья

Не укротишь порывов вдруг!

Нет, ты не прав, мой милый друг,

Сказав, души в изнеможенье,

21

Что всё на свете суета!

Есть чувств возвышенных чета:

Они бессмертья нам порукой,

И жизнь без них была бы мукой,

И ты бы сам был демон злой,

Когда бы в их союз не верил,

Когда бы дружбе лицемерил,

Считал любовь за сон пустой;

Когда б лишь с чувственным желаньем

Взирал на юных дев красы

И друга, в скорбные часы,

Лобзал Иудиным лобзаньем!

Тоска и радость

Отколь порой тоска и горе

Внезапной тучей налетят

И – сердце с жизнию поссоря,

В нем рой желаний умертвят?

Зачем вдруг сумрачным ненастьем

Падет на душу тяжкий сон?

Каким неведомым несчастьем

Ее смутит внезапно он?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Глядим на небо – там луна

Безмолвно плавает, сияя,

И мнится – в ней погребена

От века тайна роковая;

В эфире звезды, притаясь,

Дрожат в изменчивом сиянье

И – будто дружно согласясь,

Хранят коварное молчанье.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Сама земля, ее движенье

Наводят грустное сомненье,

Куда, зачем с толпой миров

22

Она так пристально несется

И много ли еще веков

С ее громадой обернется?

И где пути ее конец,

И как свершит свое теченье,

И нас, людей, там ждет венец

Блаженной доли иль мученье?

Зато случается порой

Иной в нас демон поселится:

То радость пламенной струей

Без зова в душу протеснится;

И затрепещет сладко грудь.

Помянем легкими мечтами

Прошедшего забытый путь;

Вдали ж, пред светлыми очами,

Мелькнет надежд блестящий рой.

И очарует нас собой

Ряд чудных, сладостных видений;

А в настоящем окружит

Толпа веселых сновидений;

И как всё ярко заблестит!

И как тогда весь мир прекрасен,

Как жизни путь и тих, и ясен!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .