— Я знаю, — кивнул Гарри, возмущенный тем, что она, похоже, сомневается в здравости его ума. — Я в Америке, вы меня нашли, и я военнопленный, все это я знаю, — повторил он.

— Военнопленный? — переспросила Сюзи, хмурясь. — Военнопленный? — произнесла она опять.

И она еще спрашивает, нормальный ли он?

— Пленный, сражавшийся против вас, американцев. Вы слышали, что мы недавно захватили один из ваших фрегатов? Нет? Он назывался «Чизпик».

— Мда, — пробормотала Сюзи, снова попятившись к двери. — «Чизпик»… Это произошло во время войны тысяча восемьсот двенадцатого года, насколько я помню, я рецензировала ужасную книгу на эту тему. Да, вспоминаю, я разгромила ее. Книгу издали только потому, что это историческая работа, вы ведь знаете? Кажется, я начинаю понимать кое-что. Это шутка, да? Вы ведь помните, что случилось с профессором Джонатаном Блейкхидом? Я слышала, что несколько испорченных студентов подшутили над ним из-за разгромных рецензий, но…

— Вам так приятен звук вашего голоса? — любезно поинтересовался Гарри, медленно подходя к ней. — Он очарователен, но я не понял и половины из вашего монолога. Меня зовут Гарри Уайлд. Я из Суссекса. В некоторой степени я писатель, скорее, историограф, но не профессор. На данный момент я военнопленный, бывший солдат.

— Мда, — только и нашлась что сказать Сюзи.

— Я знаю, вам скучно со мной, но почему вы так говорите о войне тысяча восемьсот двенадцатого года, мисс Харпер? Почему вы говорите о ней как о давно прошедшем времени? Ведь сейчас тысяча восемьсот тринадцатый год, война продолжается и никогда не закончится в моем сердце. Нам, англичанам, достаточно проблем с Наполеоном, бежавшим из непокоренной Европы.

— Тысяча восемьсот тринадцатый, — повторила Сюзи, беря в руки щетку для волос и намереваясь воспользоваться ею как оружием в случае необходимости. — Тьфу! Ведь если вы так говорите, то так оно и есть! И Наполеон тоже. Хорошо, хорошо, это великолепная шутка для старого Арни. Вы произведете впечатление, действительно. Но я думаю, что найдутся люди, которые поверят, что вы — Наполеон. Слушаю дальше! Я вся внимание!

Она смотрит на меня так, будто я сумасшедший или мошенник, разозлился Гарри.

— У вас очаровательные ушки, мадам, хотя я не думаю, что в вашей восхитительной головке присутствует большой ум, — съязвил он, всем сердцем желая, чтобы эта ужасная сцена быстрее закончилась. — Что с вами, женщина? Сейчас тысяча восемьсот тринадцатый год, начало августа, но более точный день я назвать не смогу, так как шторм совсем запутал меня. Я — англичанин, вы — американка, и наши страны воюют.

— Война между Америкой и Англией? Мда-а, — снова протянула Сюзи, потом прошла в угол комнаты, к странному ящику с передней стеклянной стенкой, стоявшему на белом пьедестале. — А это что такое?

— Это? Вот это? — пожал плечами Гарри, не понимая, чего от него хотят. — Это, мисс Харпер, какой-то ящик. Возможно, он служит вам как шкатулка, вы складываете туда всякие ваши мелочи. И, если хотите знать мое мнение, она страшно уродлива. Не вписывается в интерьер комнаты. А вы что думаете обо всем этом?

— Это телевизор, понимаете, телевизор, и не говорите мне о каком-то там ящике! — заорала Сюзи. — Как будто вы не знаете, что это такое. — Все еще держа в одной руке щетку для волос, другой она взяла маленькую плоскую черную коробочку и протянула ее к большому ящику. Послышался тихий щелчок.

Гарри занервничал, ожидая взрыва, но затем, оглянувшись, поразился, когда огромный ящик стал оживать, на нем появилась красочная картинка, изображавшая человека, имевшего некоторое сходство с моряком. Картинка заговорила человеческим голосом:

— Меня удивляют моряки, — и помахала непропорционально длинными руками.

Снова раздался щелчок, и ящик, мигнув, потемнел.

— Все в порядке, никаких чудес! — Сюзи вновь приблизилась к Гарри. — Я заставила вас вспомнить? Итак, начнем сначала. Значит, сейчас тысяча восемьсот тринадцатый год?

— Господи Боже мой, это фантастический трюк! — Ее гость, искренне удивившись, подошел к ящику, опустился перед ним на колени и положил руки на холодное темное стекло. — Куда он ушел? — спросил он, оборачиваясь и глядя на молодую женщину, не зная, бояться ему или восхищаться американскими изобретателями, так сильно опередившими английских ученых. — Что вы сделали с этим моряком? И как вы заставили его говорить?

— Вы… вы не знаете? — Маленькая прямоугольная коробочка упала на пол. — Нет, конечно же, вы не знаете!.. Еще не видела такого хорошего актера — и не профессионала. О, вы не знаете, как устроен телевизор, верно? Вы просите приказать слугам принести ванну… Вы действительно считаете, что сейчас тысяча восемьсот тринадцатый год?.. Так? Бедняга! Вам нужен психиатр!..

— Но разве может быть иначе? Мы живем в тысяча восемьсот тринадцатом году, а я упал за борт корабля во время шторма. Мне продолжать, мисс Харпер? Или вы желаете сходить за няней или за вашей охраной? — Гарри посмотрел на Сюзи и тут же пожалел, что, возможно, оскорбил ее своим циничным тоном: ей внезапно стало плохо — щеки посерели, а прелестные голубые глаза широко раскрылись. — Мисс Харпер? С вами все в порядке?

— Он думает, что это тысяча восемьсот тринадцатый год, — произнесла Сюзи, не сознавая, что говорит вслух. — Хотя на самом деле не выглядит сумасшедшим. Но тем не менее он сумасшедший. Потому что, если он не… если он не сумасшедший, тогда он действительно оттуда… но сейчас он здесь и я сказала ему, что он… когда он… О Боже!

Сюзи покачнулась, но Гарри успел подхватить ее до того, как она упала, глаза ее закрылись, а голова упокоилась на его груди.

Сюзи потихоньку стала приходить в себя, когда вдруг сообразила, что лежит на мокрых простынях.

Что с ней случилось? Она упала в обморок? Ну конечно же, она потеряла сознание! А кто его не потеряет, когда обнаружит, что спасенный мужчина оказался путешественником во времени?!

— О, — застонала Сюзи, потому что комната завертелась у нее перед глазами.

— Лежите, женщина, или вы снова упадете, — предупредил Гарри, и, судя по голосу, он был где-то недалеко. — Я сыт по горло вами и не хочу, чтобы все повторилось.

— Гарри? Вы все еще здесь? — слабым голосом спросила Сюзи и, открыв глаза, увидела сидящего в ногах кровати блондина. — Я-то думала, что все это ночной кошмар и что вас нет. Я даже не знаю, что хуже. Но мне всегда не везет… — Она пододвинулась к краю и села, странно поглядев на мужчину. — Простите, что грохнулась в обморок. Обычно я так не делаю, терпеть не могу проявления слабости. Если бы я могла контролировать обмороки, то вам не пришлось бы возиться со мной.

Сообразив, что несет полную чушь, — к счастью, Гарри не понял ни слова, — Сюзи вскочила, вспомнив об их недавнем разговоре. Но как его возобновить?

— Гарри, — отважилась она, — тьфу, мистер Уайлд, мне надо вам кое-что сказать. Боюсь, наш разговор будет нелегким. Знаете, вначале я решила, что вы используете меня, затем — что ваш мозг поврежден от кислородного голодания, а сейчас считаю, что, возможно… возможно…

— Я уже знаю, мисс Харпер, — прервал ее Гарри, и Сюзи с любопытством взглянула на него.

— Вы уже знаете? А что вы знаете?

— То, что сейчас не одна тысяча восемьсот тринадцатый год, — ответил мужчина, лохматя свои волосы. Тело у него было в прекрасной форме и лицо очень красивое и привлекательное.

Боже мой, Харпер, что происходит в твоей голове? Он же все еще мокрый и весь в песке. И ты с ним одна в спальне! Быстро поднимайся! Вставай и беги из этой комнаты, иначе может произойти что-то ужасное!

— Как? Как вы узнали об этом? — спросила Сюзи, оглядывая себя. На ней было наброшено пляжное полотенце.

Она боялась и представить, что мог подумать этот человек, пришелец из девятнадцатого века, когда она явилась перед ним полуголая… Он, видимо решил, что она уличная женщина, женщина свободных нравов, или как там звали проституток в Старой Англии?