Здесь упрек Айвенго вряд ли справедлив. Добрая, щедрая и отзывчивая Ревекка знает о чести побольше многих христиан - персонажей романа. Скупые и алчные, они готовы на всё ради благ земных: они поддерживают принца Джона только из личной выгоды, в ожидании богатых поместий и важных должностей в случае успеха заговора. Не похоже, чтобы барон Фрон де Бёф убил родного отца ради чести. Маловероятно, чтобы Морис де Браси собрал свою "вольную дружину" для помощи обездоленным и угнетенным. И совсем уж странно искать чувство чести в вероломном нападении на Седрика Сакса и леди Ровену и захвате их в плен тем же Морисом де Браси и Брианом де Буагильбером. Нападение и захват с целью получения выкупа и руки богатой саксонской наследницы более чем понятны.

Норманские рыцари в романе, за исключением короля Ричарда Львиное Сердце, сузили "кодекс рыцарской чести" до минимума: личной храбрости, мастерства владения оружием и мщения за оскорбление, по их мнению, вполне достаточно для славного рыцаря. Исторически это неверно, скорей всего. Но Вальтер Скотт отрицательно относился к норманскому завоеванию Англии и не мог думать иначе. Правда, для успешного развития интриги ему пришлось усложнить образ Бриана де Буагильбера. Это рыцарь храбрый, доблестный и честолюбивый, способный на невероятный для тамплиера поступок: влюбленность в еврейку Ревекку сразу ставит сэра Бриана выше группы его соратников. Способность к чувству истинной любви, неукротимое желание спасти Ревекку из горящего замка, преодолев все преграды на этом пути, свидетельствует о благородстве его натуры. ( Этот эпизод побудил художника Эжена Делакруа написать знаменитую, полную экспрессии картину "Спасение Ревекки"). Но Буагильбер, похоже, родился под черной звездой, которая привела его искать убежища в прецептории тамплиеров, где Ревекку немедленно обвиняют в колдовстве, ибо только так она могла соблазнить столь знаменитого рыцаря. Безвыходность ситуации усугубляется неожиданным прибытием короля Ричарда и Айвенго в прецепторию. Назначается "суд Божий". Буагильбера вынуждают выступить на стороне обвинения. Он умоляет Ревекку бежать. Напрасно. Последний раз восходит его черная звезда.

Защитником Ревекки выступает Айвенго. Поединок оказался роковым для Буагильбера. Он умер в момент легкого прикосновения копья Айвенго к его щиту или, по словам Вальтера Скотта, "пал жертвой собственных неуемных страстей".

Айвенго - идеальный рыцарь и к тому же саксонец. Писатель просто не мог допустить малейшей его неудачи или промаха. Он абсолютно предан своему суверену - королю Ричарду, абсолютно любит леди Ровену. Поскольку великодушная Ревекка вылечила его от ран, он считает долгом своей рыцарской чести спасти ее, будь она хоть сто раз еврейкой. Ослабевший от потери крови, не весьма готовый к поединку со столь серьезным противником, он пренебрегает подобными пустяками, ибо честь для него действительно превыше всего.

И все же немного жаль сэра Бриана де Буагильбера. Пал ли он "жертвой собственных неуемных страстей" или волей романической интриги - непонятно. С самого начала злые случайности преследуют его в поединках с Айвенго. Или же он проигрывает свою жизненную партию потому, что не отличается щепетильностью в вопросах чести? К дуализму Айвенго - Буагильбер недурно подходит строка Вергилия:

"Победители милы богам, побежденные - сердцу Катона".

Из жизни ушёл Игорь Иванович Драгушин, ему было всего сорок шесть лет. Основатель "Петрофлота", уникальной образовательной организации, воспроизводившей по старинным русским технологиям деревянные корабли, на которых взрослые и дети повторяли маршруты знаменитых русских открывателей и путешественников. Сам капитан поморской ладьи "Святитель Пётр", он совершил на ней немало походов, выдержал семибальный шторм в Баренцевом море, переправлял на Святую Гору Афон мощи Праведного воина адмирала Феодора (Ушакова). Человек широкой души, светлый и отзывчивый, он всегда созидал добро, помогал и поддерживал людей в их трудную минуту, был патриотом России, желал её процветания и внёс свой вклад в общее дело на благо нашей великой Родины.

Пусть земля ему будет пухом! Господи, упокой душу новопреставленного раба Твоего Игоря!

Родные, близкие и друзья усопшего

Сообщаем, что автором статьи "Два дня в истории" ("Завтра", 2009, N 27) является историк Алексей ИСАЕВ, а в публикации Романа Алипова "Даль памяти" ("Завтра", 2009, N 26) последний абзац вследствие технической ошибки был изменен не соответствующим действительности образом. Братская могила на горе Хамар-Даба, где похоронены участники боев на Халхин-Голе, находится в Монголии и поддерживается властями этой страны в хорошем состоянии (что не отменяет проблемы недостаточного внимания российских властей к советским воинским захоронениям за рубежом). Приносим извинения авторам и читателям нашей газеты.

Секретариат редакции

Все неприятности начались с "Царя": царь оказался ненастоящий. Господин Лунгин может думать иначе и рассказывать прессе, что как только он впервые увидел Петра Мамонова, то сразу понял: перед ним живой самодержец. От возгласа "Иннокентий Смоктуновский!" его удержало лишь элементарное чувство вкуса, то самое, которого так не хватает самому опусу. Мы не способны на такой свободный полёт ассоциаций и скажем просто: много юродства и ереси, да и режиссёр далеко не Эйзенштейн. Об этой фильме вы прочтёте в самое ближайшее время.

Избранные зрители и прочие звёзды карабкались на Эверест безвкусицы по ковровой дорожке цвета столь же нестерпимо зелёного, как и лица тех несчастных, кому пришлось досмотреть изделие председателя жюри до конца. Цвет надежд - зелёный? А цвет одежд? Разодетые знаменитости смотрелись на "аляпистом", как выражается Рената Литвинова, фоне вполне чудовищно. Возможно, им и выдали гораздо лучший мех, но мексиканский тушкан был неотличим от шанхайского барса. И все усилия спецслужб светской хроники, наперебой перечислявших никому не известных кутюрье, оказались, как опять же выражается Рената Литвинова, "вотще". О, эта белокурая бестия! Иногда кажется, что ей и впрямь ведомы все тайны космоса и подводных глубин.

Одним из спонсоров фестиваля оказался интернетовский поисковик "Рамблер". Однако в пресс-центре, где сеть тормозила нещадно, никакого "Рамблера" нельзя было найти днём с огнём; не было и "Ворда". Метафора про день и огонь взята не с потолка: свет там тоже периодически исчезал, пугая малодушных и нервируя остальных. При таком отношении к зажиточным "меценатам" нетрудно представить себе, сколько горя на этом празднике кино хлебнули простые люди. Чего стоил один только внутренний дворик, предоставленный для удобства журналистов, которых изящные мордовороты в белых рубашечках туда таки немножечко не пускали! Бывшее название кинотеатра "Художественный" (а назывался он сладким словом "Свобода") выглядело бы здесь причудливым издевательским анахронизмом. И Лаура Антонелли не приехала. Хотя некоторые её очень ждали.

Итоги конкурса не выглядели странно. При таком составе арбитров, словно завернувших в киношку прямиком с Черкизовского рынка, другого никто и не ждал. Твердолобость, с которой призы всучивались исключительно русскоязычным лентам сомнительных достоинств, выше всяких похвал. Такой феерии ММКФ не знал даже в те времена, когда, как поют сионисты, "над Россией куражился Брежнев плохой", а фест ещё не стал ежегодным и не присвоил сам себе категорию "А". Одна страна - один фильм, честное состязание, шёлковый шарф на шлем. Теперь все эти принципы торжественно пошли на усушку, утруску и мышеед.

Единственной зарубежной лентой, удостоенной хоть какого-то внимания (приз за режиссуру), стала мексиканская "Пять дней без Норы", тусклая сага про еврейских старичков-хомячков в горах Сьерра-Мадре. Куда более внятные "Восемь дней Дильбер" о молодой турчанке в горах Курдистана, где так легко решить свои проблемы с помощью ружья, резонанса не возымели. Самурайский меч и игрушечный мишка, успешно решавшие исход Второй Мировой в милейшей русско-японской манге "Первый отряд", восхитили лишь газету "Коммерсантъ" (специальный приз), впрочем, её сотрудники увидели там не героику, а постмодерн.