И действительно, были уже сумерки, когда они дошли до привала у Кислого Брода. Задремавший Джон Тарди резко очнулся и выпрямился в седле, моргая.

Уходящий свет озарял большую поляну с высокой травой, окруженную лесом с трех сторон. Прямо впереди стоял длинный низкий бревенчатый дом, а за ним плавно текла река, и ее дальний берег был скрыт тенью деревьев и наступающими сумерками.

— Слазь, — сказал Обрывщик.

Джон Тарди спрыгнул на онемевшие ноги, потопал, восстанавливая кровообращение, и вслед за Обрывщиком отодвинул висевшую в дверях шкуру и вошел в дом, освещенный масляными лампами.

Это была большая комната, похожая на зал в « Острой скале» , но здесь было чище, просторнее, и постояльцы были здесь куда как тише и трезвее. Оглядываясь в поиске причины такого различия, Джон заметил по-настоящему огромного дилбианина, поседевшего от возраста и ожиревшего. Он сидел с видом патриарха в кресле за столом в дальнем углу помещения.

— Одиночка, — почтительно сказал Обрывщик, — вот это Полпинты. Его отправили по почте.

Джон Тарди заморгал. Вблизи Одиночка внушал еще больше уважения, чем на расстоянии. Он переполнял собой резное кресло, и седой мех на голове касался полированного посоха, лежащего на крючьях на стене в двух метрах от пола. Массивные предплечья и огромные лапы кистей лежали на столе буграми костей и мускулов. Но лицо было библейски безмятежным.

— Садись, — пророкотал он голосом глубоким, как далекий гул барабана в лесу. — Я хотел видеть коротышку. Ты мой Гость, Полпинты, и будешь им, сколько захочешь. Тебе кто-нибудь про меня говорил?

— Я прошу прощения... — начал Джон.

— Ерунда. — Огромная голова чуть кивнула. — Меня зовут. Одиночка, Полпинты, потому что я однажды выполнил кровную месть самолично — я был сирота, а против меня был целый клан. Победил я. — Спокойные глаза рассматривали Джона. — Что считалось невозможным.

— Однажды они поймали его на тропе, — вставил Обрывщик. — Он убил всех троих.

— Это оказалось возможным, — произнес будто про себя Одиночка, все так же не отводя глаз от Джона. — Скажи мне, Полпинты, что вы, коротышки, вообще здесь делаете?

— Ну... — Джон моргнул. — Я ищу Смазанную Рожу...

— Я про всех про вас, — сказал Одиночка. — У вас наверняка есть какой-то план. Вас же никто сюда не звал, сам знаешь.

— Ну... — снова начал Джон довольно вяло и попытался пуститься в объяснения. Кажется, оно шло не очень — трудно было описать технологическую цивилизацию, пользуясь дилбийским языком.

Когда Джон Тарди закончил, Одиночка кивнул:

— Понимаю. Если так, почему вы думаете, что мы должны вас, коротышек, любить?

— Должны? — переспросил Джон, готовый на резкий ответ, потому что не зря же он носил рыжие волосы. — Ничего вы не должны. Вам решать.

Одиночка кивнул.

— Дайте мою палку, — сказал он.

Один из стоящих рядом дилбиан снял посох с крючьев и передал ему. Одиночка положил посох на стол — молодой ствол толщиной десять сантиметров — и ухватился за него, разведя руки на два метра.

— На это никто не способен, только я, — сказал он. Не отрывая рук от стола, он развернул их в стороны. Посох напрягся в середине как лук и лопнул.

— Вот тебе на память, — сказал Одиночка, отдавая обломки Джону. — Доброй ночи.

Он закрыл глаза и отвалился к спинке, будто задремал. Обрывщик похлопал Джона по плечу и повел прочь к отведенному им ночлегу.

Но Джон, оказавшись в спальне, никак не мог заснуть. Изнуряющая усталость сменилась лихорадкой возбуждения, и все время крутился назойливой мухой и повторялся в голове эпизодик с Одиночкой.

В чем был смысл всего этого разговора и сломанного посоха?

Джон внезапно сел, стараясь не шуметь. Рядом с ним на груде мягких ветвей неподвижно спал Обрывщик, подобно остальным обитателям спальни. Вверху, подвешенная на кривом корне дерева, горела единственная лампа. При ее свете Джон достал и рассмотрел обломки дерева. У самой точки слома было видно какое-то уплотнение или узел. Мелочь, но...

Джон нахмурился. Всюду вокруг загадки. И чем он больше думал, тем больше, был уверен, что Одиночка пытался ему так что-то сообщить. Что? И кстати, что вообще происходит между людьми и дилбианами и какое отношение его спасательная экспедиция за Смазанной Рожей имеет к заданию убедить упрямых дилбиан стать партнерами? А ведь в этом и есть его цель, как сказал Джошуа Гай.

Джон соскочил с кучи ветвей. Он решил, что Одиночка должен дать ему еще несколько ответов, и более ясных.

Он тихо прошел через всю спальню в общий зал гостиницы.

Дилбиан там было мало — у них в обычае ложиться рано. И Одиночки тоже нигде не было видно. В спальню он не уходил, Джон это знал. Значит, у него своя комната или он куда-то зачем-то вышел...

Джон Тарди прошел к двери и вышел наружу. Постоял, давая глазам привыкнуть к темноте, и пошел вдоль здания прочь от света, падавшего из окна. Постепенно ночные тени обрели форму, широкая поверхность реки засверкала серебром под звездами и обозначились контуры залитой мраком поляны.

Джон осторожно обошел гостиницу сзади. Здесь в отличие от « Острой скалы» , на заднем дворе не было мусора, и двор плавно спускался к реке. Там стояли хижины и сараи. Темнота между ними была гуще, и приходилось нащупывать дорогу.

Передвигаясь ощупью, тихо, но все же издавая какие-то неизбежные шумы, Джон увидел тонкую полоску желтого света. Она падала из щели между двумя кожаными шторами в окне ближайшей хижины. Джон подобрался поближе и собирался заглянуть в щелку, когда из непроницаемой темноты около стены протянулась рука и взяла его за плечо.

— Вы что, очень хотите, чтобы вас убили? — прошипел чей-то голос.

Голос, конечно, был человеческий. И говорил, конечно, да бейсике.

Державший подтащил Джона в темноту и прочь от здания, рядом с которым они стояли. Они подошли к другой хижине с дверью, распахнутой во внутреннюю черноту, и Джона провели внутрь. Державшая рука его отпустила, дверь тихо закрылась. Послышалось какое-то царапанье, чирканье, и вспыхнула коптилка, заправленная животным жиром.

Джон прищурился от внезапной иллюминации. Когда зрение вернулось, оказалось, что он стоит лицом к лицу с молодой женщиной, такой красивой, какой он в жизни не видел.

Она была на добрых пятнадцать сантиметров пониже его, но на первый взгляд казалась выше из-за стройных очертаний фигуры в комбинезоне, сшитом на заказ. После двух дней с дилбианами она показалась Джону миниатюрной, хрупкой. Каштановые волосы лежали на плечах двумя крыльями. Зеленые глаза светились над высокими скулами скульптурного лица. Нос тонкий, губы скорее твердые, чем полные, а небольшой подбородок выдавал решительность и волю.

Джон заморгал:

— Кто...

— Я Тай Ламорк, — прошипела она. — Тише говорите!

— Тай Ламорк? Вы?

— Да, да! — нетерпеливо отмахнулась она. — Теперь...

— В-вы уверены? — спросил Джон, заикаясь. — То есть...

— А на кого вы еще ожидали здесь наткнуться... А, понимаю! — Она яростно воззрилась на него. — Из-за этого прозвища « Смазанная Рожа» вы ожидали увидеть что-то ужасное.

— Ни в коем случае, — твердо возразил Джон.

— Так вот, к вашему сведению, они как-то увидели, как я накладываю косметику. Вот откуда это прозвище.

— Да, естественно. Я же не думал, что...

— Еще бы! Ладно, сейчас это не важно. Главное в том, что вы здесь делаете? Вам что, хочется по голове получить?

— А кто... — Джон Тарди замер. — Ужас здесь?

— Да нет, — сказала она с досадой. — Ну-И-Фигура-У-Нее здесь.

— А! — Джон нахмурился. — Знаете, я все никак не могу этого понять. То есть причем здесь она.

— А она его любит, — ответила Тай Ламорк. — Вообще-то они по дилбийским меркам — идеальная пара. А сейчас дуйте в гостиницу, пока она вас не поймала. Туда она за вами не пойдет — вы Гость.

— Да нет, подождите. — Джон набрал побольше воздуху. — Это же глупо. Я сюда прибыл, чтобы найти вас. Так что давайте вернемся прямо сейчас. Не в Хамрог...