— И он забрал твой талант?

Вальдемар уныло кивнул. Климу показалось, всего лишь на мгновение, что сквозь маску бродячего волшебника, которым прикрывался Вальдемар, проступило другое лицо, с иными чертами и с совершенно другим выражением. То было лицо молодого музыканта, который вдруг понял, чего он лишился.

— Денег-то хоть заплатил? — поинтересовалась бабушка Фима. — Дед, где Вячеслава? И что, что под столом? Так, достань!

— Заплатил. В этом плане Брокк не обманул.

— То есть, обманул в другом.

— Не просто обманул. Он не стал упоминать о том, что талантливый человек без своего таланта становится пустым человеком. Из меня как будто душу вынули, но ничего не дали взамен. Как будто я был… воздушным шариком без воздуха. Сморщенным, никому не нужным и совершенно пустым. Сначала я не заметил, я наслаждался богатством, купил себе квартиру, автомобиль, несколько дорогих гитар. Я съездил в Чехию, а потом в Польшу и в Америку. Собирался прогуляться по Монмартр в Новый год, но однажды я оказался дома один и увидел ряд новеньких гитар, висящих на стене. Одна из них была с автографом Брайана Мэя. И я вдруг понял, что хочу взять гитару и поиграть на ней, дотронуться до струн, извлечь мелодию, насладиться звуком… но пустота внутри меня решительно сказал "нет". И пустоты было больше, она была сильнее. Противоречие разрывало меня на куски. Я и хотел и не хотел играть. И чем острее становилось противоречие, тем острее я чувствовал боль в груди…

— Все это интересно до безобразия. — прервала бабушка Фима. — Однако время идет, а мы по-прежнему не знаем, что за артефакт украл Брокк. Ты знаешь?

— Нет. Брокк много чего украл в своей жизни. Может быть, в артефакте заключена еще одна душа? Или чей-нибудь могущественный гений.

— Ты хочешь сказать, настолько могущественный, что может уничтожить весь мир?

— Может, все же развяжете меня? — спросил Вальдемар. — Понятно же, что я никуда не убегу. Я сам сюда явился. А?

— Ты украл мои деньги. — заметил господин Виноградов.

— Я же бездушный, мне можно. — пожал плечами Вальдемар. — Плюс, я могу определить, где сейчас находится муза. Я как раз этим и занимался, когда кто-то врезал мне по голове.

— Если мы найдем музу, то сможем отыскать и артефакт. — господин Виноградов задумчиво почесал затылок. — Мам, может, развяжем?

— Дело твое. — пожала плечами бабушка Фима. — Если что, Вальдемар, не забывай о клюке. Вячеслава! Убери руки от огня, кожа слезет!

Мгновенно забыв о происходящем, бабушка Фима заковыляла к камину, возле которого крутилась неугомонная внучка.

— Ох ты боже мой, — причитала бабушка Фима, — вырастили на свою голову! Ну, кто же додумался тебя рожать? Какая мать, такое и дитя! Запустили совсем! Ни совести, ни воспитания, ни вот такой крохотной капли уважения к родной бабушке! И как же жить будешь, а? Как детей своих растить?!..

Когда Вальдемара развязали, он тут же принялся с кряхтением разминать спину, присел на корточки, вытянув вперед руки, и зачем-то погладил живот.

— Проклятый радикулит! Вот бессмертие есть, а радикулит не проходит. И как после этого жить? Бурный день выдался. — бормотал Вальдемар. — Вернее, ночь. Первый признак конца света, знаете ли.

— А как это — жить без души и без таланта? — спросил Клим. Очень уж его интересовали подобные вопросы. В наличие души он не очень верил, а вот без таланта свою жизнь не представлял.

— Вот так. — развел руками Вальдемар. — Теперь я волшебник. Не совсем равноценная замена, но скрашивает одиночество и пустоту.

Подошла бабушка Фима. В левой руке извивалась Вячеслава, требующая шоколадку и спать.

— Так и будете болтать, или все же займетесь делом? — осведомилась бабушка Фима.

— Все будет сделано, глазом не успеете моргнуть. — Заверил волшебник.

В этот раз он, кажется, не обманывал.

Странный человек и деликатный человек остановились у подножия холма. В темноте было хорошо видно, как горит поезд.

Капал дождь, но его никто не замечал. Деликатный человек засунул руки в карманы, а странный человек потирал ладони.

— Мне кажется, это на севере. — сказал деликатный человек после минутного молчания.

— К черту. Нужно подождать остальных, а потом решать. — отозвался странный человек. — Сейчас что север, что юг — одинаково холодно.

— Было бы глупо тратить время зря.

— Есть идеи получше?

Вокруг горящего поезда суетились люди. Через вспаханное поле неслась легковушка с включенными мигалками.

Оба — и странный и деликатный — разом повернули голову в сторону леса, который начинался в километре от поезда, справа, и хорошо проглядывался с холма. В темноте лес казался жирной кляксой на ровном листе поля.

— Быстро бежит. — сказал странный человек.

— Еще бы. — отозвался деликатный.

Если бы на холме находился обыкновенный человек, он бы разглядел движущуюся черную точку только через пару минут. Потом он бы увидел, как точка растет и растет, становиться больше, превращается в странный силуэт, похожий на силуэт какого-то животного. А потом бы человек убежал, оглашая испуганными воплями окрестности.

Еще через минуту на холм взобрался цербер. Хватка соскользнула с его спины и поклонилась странному и деликатному. Цербер сказал:

— Рад вас видеть, ребята.

— Я тоже. — отозвался деликатный человек. — Сколько лет, как говорится.

Странный человек легко кивнул.

— Я бы сказал, что это плохой повод для встречи, но раз уж никто из нас не нашел времени за двадцать два года, то можно считать, что, да, я тоже очень рад. — сказал он.

— Ждем Умника? — Хватка смотрела на горящий поезд.

— Я уговаривал его заняться геометрией, но он предпочел исчезнуть. — сказал деликатный человек.

— Я бы тоже предпочел. — отозвался цербер. — Из-за геометрии-то…

— Он сильно страдал?

Деликатный человек пожал плечами.

— Он передал тебе привет, когда я видел его в последний раз. Сказал, что несмотря ни на что… ну, ты понимаешь.

Хватка опустила глаза. Несколько секунд все четверо молчали, встав в круг, лицом друг к другу.

— Раз уж мы снова вместе. — произнесла Хватка тихо. — Давайте спасем этот ужасный мир в честь нашего общего друга.

— Я предлагал идти на север. — сказал деликатный человек.

— Я чую, что он в часе на северо-западе. — отозвался цербер.

— У кого-нибудь есть сомнения не доверять нюху Церба? — осведомился деликатный человек. — Тогда, в путь.

Не прошло и мгновения, как на холме стало пусто и тихо.

Хранители умели быль невидимыми и неслышными. Даже когда их об этом никто не просил.

— Вы же понимаете, что если я не выйду отсюда, я не смогу принести нужных лекарств. — пробормотал Крепнев. За последние десять минут он перебрал в памяти все возможные причины, по которым он мог сегодня остаться дома. Он мог заболеть, сломать ногу или руку, проспать, взять отгул за свой счет, притвориться больным и съездить, навестить маму, умереть, в конце концов… но ничего подобного не случилось, и Крепнев находился в палате с маньяком, грязной невестой и раненым мужиком в плаще.

Самое интересное, что никто в больнице, казалось, не замечал очевидного. Врачи проходили мимо, люди спешили по своим делам, два охранника вообще не подняли голов, когда Крепнев прошел мимо, таща на плече истекающего кровью человека.

Волшебство?

Крепнев не верил в волшебство. Вернее, он знал, что где-то в мире есть бродячие волшебники, пыль, что заставляет людей летать, зелья бессмертия, летающие корабли и исчезающие небоскребы — но в его собственном внутреннем мире, в том мире, где он хотел прожить до конца дней, места волшебству не находилось.

— Понятное дело, что тебе нужно выйти. — сказал паренек в очках, он же, по определению Крепнева — чистой воды маньяк. — Давай сюда сотовый.

— Что?

— Сотовый давай. — повторил паренек в очках терпеливо.

Крепнев полез в карман, выудил телефон и безропотно вложил его в протянутую ладонь маньяка. В голове вертелось: "Для чего я это делаю??", но ответа не нашлось. Вместо того чтобы возразить, Крепнев пробормотал: