На мгновение меня охватил страх. Полно, не совершаю ли я величайшую, непоправимую глупость, отправляясь на эту. крайне рискованную прогулку? Не лучше ли повернуть обратно — пока еще не поздно? Может быть, прав был Смит, когда утверждал, что нам нельзя лезть на рожон? В самом деле, идти куда-то в одиночку, без вездехода — настоящее безумие. В Уставе прямо говорится, что такие действия на чужих планетах категорически запрещены. К тому же для первого раза вполне достаточно небольшой прогулки вокруг корабля. Взять образцы почвы, растений, воды, поймать несколько насекомых. Исследований хватит надолго...

Эти мысли назойливо стучат в голове, но я продолжаю идти в прежнем направлении. От звездолета меня отделяет уже добрая сотня метров. Он стоит на холме — покосившаяся нелепая громада, — чуть похожий на старинную доменную печь. Скрученный остов оранжереи и остатки конструкций нижнего яруса придают ему трагический вид, живо напоминают о катастрофе. Со стороны особенно наглядно видно, как много мы потеряли. И, чтобы не давать воли тяжелым воспоминаниям, я ускоряю шаги.

Что это? Готов поклясться, что еще полчаса назад, когда я просматривал местность на экране, здесь ничего не было только густо заросшая травой ложбина. А сейчас, словно грибы после дождя, вдруг появились какие-то удивительные предметы. Невольно останавливаюсь, и по телу пробегает лихорадочная азартная дрожь. Вот он, новый сюрприз!

В первый момент показалось, что передо мной застыли громадные спруты, приподнявшись на разветвленных щупальцах. Но, пожалуй, точнее будет другое сравнение. Они скорее похожи на пни, наполовину выдранные из земли. Только вершины их куполообразны, матово отсвечивают.

«Пни» стоят неподвижно. Жилистые многочисленные корни разной толщины уходят в глубину почвы. Значит, растения? Но неужели я мог не заметить добрый десяток таких крупных экземпляров? Или они изменили окраску? Сейчас молочно-белые «пни» отчетливо выделяются на окружающем красном фоне, но несколько минут назад они могли быть и иного цвета...

Вот так штука! Я оглянулся назад, и по спине пополз неприятный холодок: там, где я только что прошел, торчат еще три таких же пня. Их асимметричные тела четко вырисовываются на вершине холма. Меня окружают!

Мысли крутятся в сумасшедшем водовороте. А что, если именно так выглядят представители здешней разумной расы? Жизнь может принимать самые причудливые формы, и, кто знает, может быть, сейчас и произойдет тот самый Первый Контакт о котором мы столько мечтали? По нет, вздор, нелепость! Рассудок восстает против такого предположения. Уродливые «пни» не могут, не должны оказаться братьями по разуму — слишком уж это противоестественно...

Жду на месте. И вот замечаю, как один из ближайших ко мне «пней» начинает быстро вытягивать из земли свои корни. Лезут сразу несколько плетей — гладкие, с жирным металлическим блеском. Щупальца — так, пожалуй, точнее — на концах остры, как иголки. Но разглядеть их трудно, потому что они, едва показавшись наружу, тотчас же снова уходят вглубь на новом месте. Движется «пень» ловко — несколько мгновений, и он уже на метр ближе. И опять замер, словно век тут рос.

Круг смыкается все теснее. Что делать? Логика подсказывает: надо удирать. Ведь у этих неуклюжих и внешне безобидных созданий могут оказаться грозные средства нападения. Благоразумнее держаться от них подальше. Но азарт исследователя удерживает на месте. Я включил автоматическую микрокамеру, и на магнитной нити записываются сейчас уникальные кинокадры.

Пожалуй, хватит испытывать судьбу. Шагаю прямо в сторону ближайшего «пня», готовый в любую минуту ударить его квантовым лучом. Но он, будто понимая опасность, вежливо отодвигается. Нет, нападать они не собираются и вряд ли способны на это. Скорее всего эти бродячие полурастения-полуживотные ведут самый мирный образ жизни, и все необходимые для себя вещества усваивают прямо из почвы и воздуха. А почему их так привлекла моя персона — остается только догадываться...

Причудливая колония «пней» осталась далеко позади. Иду по направлению к лесу, который я уже назвал Зыбким. Интересно, мы до сих пор не дали никакого имени планете, ставшей нашим последним приютом. У нас с Робертом был в первый день небольшой спор, но к согласию так и не пришли. Что ж, и родители не всегда сразу договариваются, как назвать своего ребенка. К тому же нас мало волнует топонимика: пусть ею занимаются те, кто придут после нас, но зато вернутся на Землю. А нам все равно. И если в дальнейшем придумаем какие наименования, то лишь для собственного удобства.

Снова замедляю шаги. Останавливаюсь на опушке, и не в состоянии идти дальше. Уж очень необычно выглядит лес, надо рассмотреть его внимательнее. Вид просто сказочный! Деревьев в привычном смысле этого слова нет. Из густой травы поднимаются упругие стебли-стволы. На высоте нескольких метров они соединяются по три-четыре штуки, образуют своего рода беседки. В вершине каждой-крупное мясистое соцветие, похожее на сплюснутую дыню и усеянное радужными чешуйками. От этих «дынь» отходят бесчисленные воздушные стебли, пересекаются между собой-будто сверху кто накинул громадную сеть. И вся эта сложная система в непрерывном движении. Мягко пружинят стволы, дрожат соцветия, раскачивается воздушная сетка. Мне показалось даже, что лес издает мелодичный звон.

Что делается в глубине — разглядеть трудно. Я забыл сказать про перистые рубиновые листья, напоминающие папоротник, которыми густо покрыты стволы. Поэтому уже через десяток метров начинается сплошной багровый сумрак, навевающий самые мрачные мысли. Боюсь, что...

Кажется, предыдущую фразу так и не закончил, и сейчас даже забыл, что именно хотел тогда сказать. Дело в том, что говорю после небольшого перерыва. Долго любоваться удивительным лесом не пришлось. Раздвигая ажурные листья, из чащи вдруг выбралась мне навстречу громадная серая туша величиной с крупного медведя. Выглядит безобразно — ни ног, ни головы, сплошной бесформенный мешок. Что-то вроде слизняка чудовищных размеров. Кожа ноздреватая, влажно блестит и мелко, часто вздрагивает. Словом, вид такой, что даже не слишком брезгливый человек передернется от отвращения.

Не успел я опомниться, как чудовище вытянулось всем телом, стало похожим на перевернутую запятую. На мгновение показался беззубый пульсирующий рот — широкая черная дыра. И тут же с неожиданным проворством животное ринулось на меня.

Наверное, любой легкоатлет позавидовал бы прыжку, который я совершил. Взлетел, словно мячик. И одновременно рука совершенно непроизвольно нажала на спуск. Тончайший луч ударил в моего противника, и громадная туша легко развалилась пополам, словно комок масла под ножом. В тот же момент прямо под ноги мне упала с треском фиолетовая молния. Разрезанные половинки, пузырясь черной кровью, дернулись несколько раз, и опять затрещали бледные огоньки разрядов. Красная трава дымилась. Я невольно поежился: что было бы со мной, если бы хоть несколько секунд задержался с прыжком и выстрелом!

Отвернувшись от поверженного врага, я сделал несколько неуверенных шагов. Идти в лес сразу почему-то расхотелось. Да, на первый раз достаточно — и без того нарушил сразу все правила безопасности. Эти заросли, как видно, просто кишат хищниками, и без вездехода сюда лучше не лезть-если, конечно, не надоела жизнь. А я про себя этого не скажу...

Словно подтверждая мои мысли, в сумрачной чаще возникли очертания новой исполинской фигуры, послышался тяжелый шум ломаемых стволов. Опять какое-то животное — горбатый силуэт, ноги-колонны. Разгоряченный недавним боем, я снова поднял пистолет, но зверь, как видно, не пожелал встречи. Он медленно прошел стороной, и шаги вскоре замерли где-то у озера.

Хватит, сказал я себе, надо возвращаться. Взял несколько проб, образцов растений, ухитрился даже сорвать разноцветную чешуйку с округлого соцветия. При ближайшем рассмотрении она оказалась похожей на морскую раковину удивительной красоты. Плотные сочные лепестки поражали глаз тончайшими переходами красок. Наверное, земные модницы дорого отдали бы за такой цветочек...