— Совсем скоро, — сказал Виэллис, мы доберемся до Аравийской пустыни, где обитает Могучий Сирокко. Надеюсь, нам не достанется от него на орехи…

Не успел он договорить, как облачный пёс залаял. Он принялся лаять так громко и устрашающе, что ветерки решили, будто небесам настал конец. Но пёс всего-навсего заметил посреди океана крошечный островок, где в гордом одиночестве росла кокосовая пальма, а под пальмой… Под пальмой пряталось странного вида существо.

Снизившись, ветерки придержали облачного пса и уставились на существо. Существо, в свою очередь, уставилось на них, хотя никакому земному созданию видеть ветер было решительно не под силу.

— Ты кто? — поинтересовался Сальто.

— Я-то? — печально ответило существо. — Я Орехоколка. Вернее, когда-то ею была. В долгих плаваниях люди кололи мною орехи. А потом случилось кораблекрушение, и меня вынесло на этот пустынный остров.

У Орехоколки было четыре железных зуба и небольшой хохолок на голове. Ее круглый рот закрывался с трудом, и она постоянно шепелявила. А еще у нее было две ноги и одна рука. Рукой она подпирала голову, чтобы лучше думалось.

— Я несчастна, — убежденно сказала Орехоколка. — Я самая несчастная Орехоколка в мире, потому что орехи на этом острове мне не по зубам. Кокосы! — обреченно добавила она. — Падают с пальмы каждый день. Падают и лежат! При виде того, как они спокойненько лежат в песке, мне становится не по себе.

Ветерки переглянулись и отлетели посовещаться. Облачный пёс, которого Сальто крепко держал за холку, вырывался и лаял пуще прежнего.

— Что будем делать? — спросил Сальто у Виэллиса.

— А что бы посоветовал наш дед? — задумался тот и стал припоминать, какие советы давал им дедушка Ветрило, когда братья только-только вывалились из облачной колыбели.

«Если небо с утра покрыто белыми перистыми барашками, — говаривал дед, — это к дождю».

«Не то», — отмёл Виэллис.

«Однажды мне в голову пришла интересная мысль. Не знаю, как она туда попала, но думаю, что добиралась очень долго. Когда я проснулся, эта мысль сказала мне: „А ну-ка, подумай меня!“, — рассказывал как-то дед Ветрило. — Я подумал — и с той поры стал истинным искателем приключений. Поэтому всегда думайте неожиданные мысли».

«Опять не то», — покачал головой Виэллис.

«Не всякая орехоколка находит свое призвание», — любил утверждать дед.

«Теплее, — подумал Виэллис. — Но не горячо».

Пока он перебирал в уме советы дедушки, Сальто уже составил план спасения несчастной Орехоколки.

— Давай к нам на небо! — подлетев к островку, крикнул Сальто. — Станешь облачной Орехоколкой и будешь колоть облачные орехи!

— Я? — изумилась та и широко разинула рот. — Но ведь я железная! Мне в небо не подняться.

— Это поправимо, — уверил ее Сальто. — Когда-то меня учили превращать предметы в облака. Вот сейчас… Вправо вверх, влево вниз. По-во-рот…

И он стал исполнять вокруг Орехоколки ветреный танец. Король-Ветер сурово наказывал братьев за ветреные танцы, но Сальто тренировался назло королю и запомнил каждое движение. Во время танца было положено проговаривать волшебные слова, и Сальто проговаривал:

Ветри-вери, шире двери!

Залетим — заветрим.

В облака вас превратим!

Ветривительное дело —

Превращаем мы умело.

От предвкушения Орехоколка совсем позабыла о своем несчастье. Она выпучила глаза и приготовилась взлететь. По правде сказать, ей до смерти надоело сидеть в песке и калиться под самодовольным Солнцем. Единственное, что у нее не накалялось, так это хохолок из конских волос, который люди приклеили ей к голове шутки ради.

Когда Сальто закончил читать заклинательный стишок, Орехоколка почувствовала, что стала накаляться гораздо меньше. Потом куда-то ушла вся тяжесть. И, взглянув на свою единственную руку, Орехоколка поняла, что прежняя безрадостная жизнь теперь в прошлом. Она превратилась в облачную Орехоколку.

— А каковы на вкус облачные орехи? — поинтересовалась она у ветерков, смешно кувыркаясь в воздухе.

— Они… сладковатые, — замялся Сальто.

— И похожи на суфле, — вставил Виэллис. — А когда их раскалываешь, трещат, как тонкий лёд.

Облачный пёс недоверчиво обнюхивал Орехоколку, пока та приноравливалась к новым условиям, и, в итоге, принял за свою. Теперь он больше не лаял и не рычал, как вертолетный двигатель. Виляя белым пушистым хвостом, он прыгал вокруг своей новой приятельницы и настойчиво звал поиграть. Ветерки покатывались со смеху.

— Эй, вы, там! — недовольно гаркнуло Солнце, о котором уже все успели забыть. — Конечно, это не моё дело, но за вами по пятам следует злющий-презлющий Король-Ветер. Он настолько зол, что может запросто сдуть ваш островок вместе с пальмой… Конечно, я не намерено вас выдавать, — ехидно добавило оно. — Но ведь всякое может случиться. Например, настроение испортится. Или скучно станет… Хотя наблюдать за тем, как мечется Король-Ветер, уже само по себе удовольствие.

— А что вы от нас хотите, многоуважаемое Солнце? — на всякий случай вежливо уточнил Виэллис.

— Отдайте мне облачную Орехоколку. Я с великой радостью ее испарю, — лучась самодовольством, ответило Солнце. — Люблю испарять.

Орехоколка испуганно подалась назад и спряталась за облачного пса.

— Извините, но ничего не выйдет, — насупился Сальто и храбро выпятил воздушный подбородок.

— Ну, тогда ладно, — зловеще отозвалось Солнце. — Тогда знайте, что однажды меня одолеет скука и я расскажу Королю-Ветру, где вас носит.

Выдав ветеркам такое предупреждение, оно величественно и неторопливо вошло в зенит, где лениво завалилось на бок.

Глава 6. В гостях у Беззаботного Сквозняка

— Как думаешь, далеко еще до Аравийской пустыни? — спрашивал у брата Сальто.

— Уже скоро, — обнадеживал тот. — Если мы поладим с Могучим Сирокко, надо будет попросить его задержать Короля-Ветра. Нельзя допустить, чтобы король нас догнал.

Орехоколка торжественно восседала на спине у облачного пса и без устали колола облачные орехи, которые ветерки подбирали по дороге.

«Клац! Хрум! Клац! Хрум!» — постоянно слышалось позади. Орехоколка наконец-то нашла свое призвание. Она была на высоте.

Когда ветерки пролетали над большим городом, она не удержалась и воскликнула:

— Какой храм! Нет, вы только посмотрите, какой чудесный храм! Нам обязательно следует спуститься!

— Спуститься?! — взвился Виэллис. — Да за нами же погоня! Вот-вот налетит Король-Ветер!

— Ну, пожалуйста! На пять минуточек! — взмолилась Орехоколка. — Я никогда не видела таких красивых дворцов. К тому же, — сказала она, подперев голову облачной рукой, — король наверняка не станет искать вас в городе.

— И правда, — заметил Сальто. — Он же ненавидит города.

Приземлились друзья на крышу того самого храма искусств, который так поразил Орехоколку. Храм был украшен лепниной, фресками и витражами. Когда на витражи светило Солнце, его лучи проходили сквозь цветное стекло и становились зелеными, красными, голубыми и фиолетовыми. Внутри храма лучи перекрещивались, скользили по выбеленным стенам, гладкому полу и радостно отражались от блестящих витрин.

А еще по храму гулял Беззаботный Сквозняк. О том, что он беззаботный, догадаться было совсем несложно, поскольку он без конца насвистывал свою беззаботную песенку.

— Вот ведь незадача, — заглянув в витражное окно, пробормотал Виэллис. — Я надеялся, Сквозняка мы навестим в последнюю очередь.

— А лучше было бы вообще не навещать, — буркнул Сальто. — Сквозняк — деревенщина, он не знает элементарных правил поведения. Его и ветром-то можно назвать с большой натяжкой.

— Обо мне говорите? — беззаботно осведомился прозрачный и лёгкий Сквозняк. — Всем привет! Не правда ли, замечательный день? И Солнце так ярко светит.

— Насчет Солнца советую не обольщаться, — угрюмо сказал Виэллис. — У него отвратительный характер. Поймешь, когда познакомишься с ним поближе.