- Где твоя баба, Язон? Не девчонка, а баба - где? - спросил пират подчеркнуто развязным тоном.

"Пьяный он, что ли? - мелькнула догадка. - Ну понятно, после двух грабежей не мог не выпить. Стакан, другой рому наверняка уже пропустил. Но это же не доза для подобного здоровяка Что же он несет такое?"

- Моя жена? - на всякий случай уточнил Язон.

- Ну да Какая разница? Ты меня понял.

- У себя в каюте. А что?

- Веди ее сюда, - распорядился д'Олоне.

- Вот теперь я уже точно тебя не понял, - честно признался Язон.

- А чего тут понимать не понимать? Есть такой флибустьерский закон: я уступил тебе свою бабу, честно захваченную в бою. Уступил, заметь, без поединка, по-хорошему. Правильно? Значит, ты теперь должен уступить мне свою. Должен по нашему закону. Понятно?

События принимали неожиданный оборот, хотелось хоть минутку подумать. Но что-то сказать следовало сразу, без промедления, и Язон ответил вопросом на вопрос.

- Почему же ты ничего не сказал об этом там, у входа? Я бы еще подумал три раза, брать ли девчонку.

- Я полагал, что ты знаешь, - обиженно протянул д'Олоне, откровенно играя под дурачка.

Это ему, как всегда, хорошо удавалось.

- Откуда мне знать, Франсуа?! И почему Морган не предупредил меня?

- При чем здесь Морган?! - неожиданно рассердился д'Олоне.

- Так ведь это ж Морган рассудил нас.

- Морган тут ни при чем, - еще раз подчеркнул д'Олоне. - Существует закон флибустьеров. Понимаешь?

- Нет, - сказал Язон, переходя в атаку. - Я никогда не жил по вашему закону и принимать все его пункты не намерен. Я не давал никому никаких клятв, а сотрудничество обещал только и лично Моргану, а потому с ним одним и буду решать столь важные для меня личные вопросы. Моя жена - это моя жена. Некоторые из вас уже пытались тут завладеть ею. Привет тебе от левого глаза Тони Ховарда.

- А ты наглый, Язон. Ты очень наглый. Но ты ошибаешься. Ты совершаешь сейчас самую серьезную в своей жизни ошибку. Ховард просто погорячился, а я буду сознательно и последовательно выполнять то, что предписано мне законом. И учти: я не гордый. Я обойдусь без ответных нежностей. Сначала газ, потом для верности чем-нибудь тяжелым по башке, потом закрепить в удобной позе и наконец отхлестать по щекам, чтобы очухалась и реагировала повеселее. А впрочем, и это не обязательно. Я и с мертвыми могу. Приходилось. Пока еще теплые - нормально, честное слово...

- Лучше бы ты помолчал, д'Олоне, - процедил Язон сквозь зубы. - Я ведь все-таки вооружен. Ты слышал когда-нибудь о том, что честь дороже жизни?

- Слышал, но знаю, что это вранье, и лучше ты помолчи. А я договорю.

Я возьму твою жену в любом случае. Считай, что я просто поставил тебя в известность. Как благородный человек. - Он хохотнул. - Но я тебе очень советую сделать все по-хорошему. Если она придет добровольно, будет намного приятнее. Для всех. Уговори ее, Язон. Я буду ждать сигнала от вас. И он с достоинством удалился.

Язон стиснул зубы, уже привычным усилием воли загоняя куда-то глубоко-глубоко свою поруганную честь. Сейчас было очень важно оставить последнее слово за этим идиотом. Пусть думает, что уже победил. Тогда великодушно отпущенное им время будет работать на Язона.

"Выстрелить в спину врага? - размышлял он, прислонившись к стене и провожая глазами уверенного и самодовольного пирата, шагающего по пустому коридору. - Глупо. Уж если стрелять, так сразу надо было. Посоветоваться с Метой? Да ни за что! Спрятаться? Бежать? Невозможно. Торговаться? Но как?! Лучше всего, конечно, убить д'Олоне. Но не своими руками. Подстроить какой-нибудь несчастный случай? Теперь, когда все бои закончились, это чрезвычайно сложно. Ну а если..."

Он вдруг вспомнил подслушанный на днях разговор Ховарда и Хука о том, что как минимум треть экипажа "Конкистадора" подчиняется фактически лишь д'Олоне, а капитана они ни в грош не ставят и просто терпят до поры. Уж не готовит ли вконец обнаглевший Франсуа настоящий бунт на корабле? Хук тогда возразил, что в космосе Франсуа не решится выступить против капитана, предпочтет подождать до дома, а Ховард не согласился, дескать, на Джемейке ему тем более ничего не светит. Там, конечно, тоже есть оппозиция Моргану, но устроить резню в масштабах планеты никакому д'Олоне не по плечу.

Конечно, это могли быть просто досужие сплетни. Но именно здесь таился главный шанс. Да какой там главный! Просто единственный. "Куда ты шел, Язон? спросил он сам себя. - К капитану Моргану? Вот и иди к Моргану. Только разговаривать будешь не про врача. А про Мету и д'Олоне". Ему повезло. Он застал Генри в рубке, а рядом с главарем был только Ховард. Именно Ховард. Это же просто здорово!

- Капитан, не вели казнить! - начал Язон весьма вычурной фразой, которую подбросило ему внезапно нахлынувшее вдохновение. "Не вели казнить" - это было из какой-то совсем другой пьесы, так говорили королям. Но Моргану явно понравилось. Язон уже чувствовал, что сейчас заболтает вконец старину Генри.

И действительно, чем дольше капитан слушал его, тем больше менялся в лице.

- Вот так прямо и сказал. "Морган тут ни при чем"?

- Вот прямо так и сказал, - подтвердил Язон, - слово в слово.

- Мерзавец! - процедил Морган.

А Ховард проговорил тихо и как бы в сторону:

- Очень на него похоже. И красавицу Мету ему подавай, и капитан уже ни при чем...

"Ну, конечно, Тони, - подумал Язон. - тебе-то, бедняге, вместо красавицы Меты повязка на глазу досталась. Так можешь ли ты теперь допустить, чтоб она стала добычей кого-то еще. Тем более д'Олоне. Давай, Тони, давай, накручивай капитана!"

А капитана уже и накручивать не надо было. Он зверел прямо на глазах. Видать, бунт на корабле и впрямь назревал нешуточный. И служба внутренней безопасности уже докладывала Моргану о чем-нибудь подобном.

- Д'Олоне, - проговорил Морган в микрофон совершенно бесстрастным голосом. - Подойди сейчас в лабораторию. Ты мне нужен. Караччоли! Займи, пожалуйста, мое место на вахте. Да поскорее. Хук! Возьми под контроль ресторанный зал. Пусть все, кто уже пьян, не выходят в другие помещения корабля. Миссон! Держи руки на клавишах... будь готов к любым неприятностям.