Мой взгляд сам собой останавливается на его руке. Эта рука нажимала на курок. Эта рука убивала. Как много людей Хищник убил? Чувствует ли он раскаяние? Является ли он серийным убийцей, и как только я потеряю свою бдительность, убьёт ли он меня тоже?

— Как ты думаешь, кто больше заслуживает смерти: невинный ребёнок или наркобарон? — неожиданно спрашивает Дэмиан, выдёргивая меня из моих панических мыслей.

— Конечно, не ребёнок, — бормочу я себе под нос, раздражённая тем, что он вообще спросил у меня такую вещь.

— Ты или Генри?

Он знает Генри? От этой информации дрожь проходит по моему телу, и я сжимаю руки крепче вокруг себя. Я трясу головой, даже не отвечая ему.

— Ты или Аттридж? — снова спрашивает он.

Я начинаю сгибаться, мечтая, чтобы он сейчас же остановился. Я не хочу слышать эти имена. Я продолжаю трясти головой.

— Ты или Стивен?

Моё тело дёргается, и прошлое, разрывая меня на куски, возвращается.

— Остановись, — это не мой голос, это низкий хриплый рык из моего горла.

— Я прибираюсь за людьми. Это то, что я делаю. Твой отец и дядя оставили беспорядок, и я должен его убрать, так, чтобы ты могла жить. Ты понимаешь это?

Он продолжает вести машину как ни в чем не бывало.

— Останови… м-машину, — хриплю я и тянусь к двери, когда желчь поднимается вверх по моему горлу. Чёрт, меня сейчас стошнит. Моё тело бьётся в конвульсиях, и я прижимаю руку ко рту.

Меня бросает вперёд, когда мужчина резко останавливает машину. Через мгновение дверь открывается. Рвота уже подходит к моему рту, когда он отстёгивает мой ремень безопасности. Я, шатаясь, двигаюсь вперёд и падаю на четвереньки, пока меня тошнит на дорогу. Слёзы смешиваются с холодным потом, увлажняя лицо, в то время, как меня рвёт до тех пор, пока не остаются только слабые, сухие хрипы.

— Никто нас особо не заметил, — я слышу его вздох.

Я слишком истощена, чтобы смущаться, и его «мне по хрену» отношение, на самом деле, делает это проще, так как меня не волнует, что он думает о моей рвоте на обочине шоссе.

Дэмиан прижимает бутылку к моим губам.

— Вода.

Говорить шёпотом — не означает быть добрым. Я прополаскиваю рот пару раз, но ожёг желчи остаётся в глубине моего горла. Я держу недопитую бутылку с водой, когда возвращаюсь в машину. Когда Хищник закрывает дверь, я прислоняюсь лбом к холодному окну.

Он берёт меня за подбородок и поворачивает мою голову до тех пор, пока я не смотрю на него. Убийственные глаза впиваются в мои.

— Ты спросила, и я не вру. Я убиваю, но я не вру, Кара. Будь осторожней, когда спрашиваешь меня, потому что ты всегда будешь получать правду.

Я киваю, чтобы показать, что понимаю его. Не знаю, боюсь ли я его до смерти, или чувствую себя в безопасности, зная, что он делает. Всё, что я знаю, это то, что устала и чувствую себя потрёпанной, очень потрёпанной.

Когда мы, наконец, останавливаемся перед каким-то домом, разглядеть его не удается из-за темноты. Единственное, что я понимаю, что дом большой и старый, но это всё.

Я следую за Дэмианом, но слежу за тем, чтобы быть на безопасном расстоянии. Он отпирает дверь, а затем исчезает внутри. Я вижу свет, исходящий откуда-то изнутри, а затем делаю шаг ближе. Я заглядываю внутрь и могу лишь мелком разглядеть гостиную, лестницу, ведущую наверх, и небольшой проход справа.

Я смотрю через плечо и вглядываюсь в темноту.

Могу ли я верить, что этот мужчина не причинит мне боль? Следует ли мне скорее сбежать от него?

На миг желание бежать становиться подавляющим, и я паникую. Я отворачиваюсь от входной двери и двигаюсь так быстро, как могу. Я мчусь вниз по лестнице и едва не пропускаю последнюю ступеньку.

Это то, насколько далеко я убежала. Быстрые движения и паника истощили мою энергию как голодающие пиявки. Я хватаюсь за перила и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем звук отчаяния срывается с моих губ. У меня нет выбора, кроме как остаться. Мне слишком больно, чтобы бежать.

Обернувшись назад на открытую входную дверь, я шокировано замираю, когда вижу Дэмиана, прислонившегося к стене прямо у подножья лестницы. Он смотрит на меня, как будто терпеливо ждёт, решусь ли я остаться или бежать.

Мои плечи устало опускаются, и я медленно поднимаюсь по лестнице обратно на крыльцо. Я делаю ещё один глубокий вдох, а затем захожу в дом, в котором я либо смогу зализать свои раны, либо буду убита.

Моё сердце начинает биться сильнее от этих мыслей, и я не поднимаю лица. Я так чертовски устала. Мой подбородок начинает дрожать от слёз, чувство безысходности душит меня.

— Позволь мне всё тебе показать, и затем ты можешь пойти спать, — тихо говорит Дэмиан.

Большая гостиная, светлая кухня, а затем мы идём наверх. Хищник терпелив, когда я преодолеваю одну ступеньку за другой. Капли пота выступают на лбу, и моё тело начинает дрожать от всех усилий, которое оно совершает, чтобы просто оставаться на ногах. Когда я достигаю вершины лестницы, моя голова начинает кружиться, и я чувствую тошноту. Я хочу уснуть и никогда не проснуться.

Тут три спальни. В двух есть кровати, больше ничего. Я не получаю возможности увидеть третью комнату, так что я предполагаю, что она принадлежит ему. Также тут есть лестница, ведущая на чердак. Мужчина ворчит что-то о том, что надо держаться подальше от чердака.

Наверху есть полностью оборудованная ванная комната и туалет внизу. Мы делим ванную комнату. Дом кажется старым и пустым, но мне наплевать.

Я использую свою последнюю энергию, чтобы подойти к кровати и с трудом сесть. Я могла бы заплакать от облегчения.

— Кара.

Я смотрю на выцветшее голубое покрывало. Это напоминает мне о воде.

— Кара! — повторяет Дамиан громче. Я вздрагиваю от силы его голоса и смотрю на него.

— Извини, — я пытаюсь улыбнуться, но мои губы ощущаются странно.

Он смотрит на кровать, а затем на меня.

— Есть другие одеяла в шкафу в конце коридора. Смени это, если оно тебе не нравится. В этом шкафу есть кое-какая одежда, — он указывает на тот, что занимает большую часть стены, прямо позади меня, — она может быть немного великовата тебе. Ты потеряла в весе, но мы исправим это.

Дэмиан поворачивается, собираясь уходить, но останавливается, словно что-то вспомнив.

— У меня вопрос.

Он ждёт моей реакции.

— Да? — я складываю руки на коленях и плотно закрываю глаза, делая вдох.

Я хочу, чтобы он ушёл, тогда я смогла бы поспать. Я с трудом сглатываю отчаянные слёзы, которые заставляют моё горло болеть.

— Ты скрывалась в течение семи лет.

Это не вопрос. Я не понимаю, куда он клонит.

— Так что я немного запутался… — он хмурится. — Я запутался во многих вещах, которые ты сделала, чтобы привести себя к этому беспорядку.

Я всё ещё жду вопроса с колотящимся сердцем.

— Они нашли тебя посреди глуши.

У меня перехватывает дыхание, и я слышу обвинение в его голосе. Я слышу от него то же самое обвинение, которое насмехается надо мной в моём собственном сознании.

— Либо ты забыла, что были люди, которые за тобой охотятся, либо ты почувствовала себя слишком комфортно и практически вручила себя им. Что из этого?

Вот, что ему интересно. Что-то сжимается внутри меня… что-то ужасное и отчаянное.

— Ты ублюдок! — шиплю я на него, сражаясь со слезами, угрожающими скатиться по моим пылающим щекам. — Ты не знаешь… — голос затихает, когда гнев душит меня, но я выжимаю из себя слово, — ничего.

Хищник поднимает бровь, и это делает его ещё более угрожающим.

— Я знаю каждую подробность о тебе. Я знаю каждую… отдельную… деталь, — он жалит словами.

Я трясу головой, когда всепоглощающее чувство унижения грозится задушить меня.

Какого чёрта я ввязалась в это? Я не могу остаться здесь. Но… чёрт, либо смерть от рук преступников, которые ищут меня, либо милость этого человека. Прямо сейчас, я не знаю, что хуже.

— Я не… — я сжимаю зубы, когда слёзы усиливают давление на мои веки. — Я не знала, — выдавливаю я эти слова.