Прежде, чем я могу подняться, Стивен хватает мои бёдра, увлекая меня обратно. Я царапаю пол, как дикая кошка, пытаясь за что-нибудь схватиться так, чтобы отстраниться от него.

Стивен вскарабкивается на меня, вжимая мое тело сильнее в пол всем своим весом.

— Отстань от меня! — я пытаюсь толкнуть его локтем, но он отдёргивает мою правую руку в сторону, прижимая её к грязному полу. Мужчина использует свои колени, чтобы шире раздвинуть мои ноги, а я стараюсь ударить его в ответ. Я пытаюсь использовать всё свои силы, чтобы сбросить его, чтобы суметь подняться.

— Нет! — в момент отчаяния, я прибегаю к просьбе. — Пожалуйста, не надо.

Я пытаюсь сопротивляться, но так как лежу на животе, большинство моих попыток бесполезны. Мои лёгкие в огне от панических вдохов. Где-то внутри меня вспыхивает гнев, и я кричу, выпуская некоторую долю отчаяния.

Стивен даже не утруждается, чтобы снять мои трусики. Я чувствую, как его член прижимается к моей заднице, и желчь, поднятая волной отвращения, прожигает путь в моём горле.

Он пальцами отпихивает тонкий хлопок в сторону.

— Нееееет! — я кричу, когда его член врезается в меня, но вся моя борьба и протест, кажется, только больше возбуждают его. Он продолжает вколачиваться в меня, стараясь изо всех сил вставить свой член, пока держит меня прижатой к полу. Я пытаюсь сжать ноги, но его колени блокируют все мои попытки.

Мужчина насильно входит в меня, лежащую на полу, и я не могу сдержать безутешные крики ужаса.

— Нет, — это единственное слово, которое может выдавить мой мозг в этот момент абсолютного унижения. Кажется, как будто острые ожоги горя ранят меня.

— Не волнуйся, детка, — бормочет он, тяжело дыша. — Я быстро. Ты не запомнишь это надолго, — он продолжает вколачиваться в меня, каждый толчок — обжигающий удар. Я чувствую себя обнажённой и раздавленной.

— Завтра Генри выбьет тебе мозги, — снова крякает Стивен, его тело дёргается быстрее. Он с силой кончает, содрогаясь на мне, как если бы моя неминуемая смерть больше всего зависела от него.

— Ты же не думала, что выживешь? — я чувствую его липкое дыхание у своего уха, а затем он шепчет.

— Но сначала мы все немного повеселимся с тобой. Ты будешь просить Генри о пуле между глаз, к тому времени, как мы грубо тебя оттрахаем.

Стивен хватает меня за волосы и рывком поднимает с пола. Я чувствую его липкую сперму, стекающую вниз по моим бёдрам, и каким-то образом это делает всё намного хуже. Я чувствую себя грязной и пустой, как выброшенный мусор.

Он толкает меня ближе к камере, а затем общается непосредственно с ослепительным светом.

— От неё ничего не осталось, Том. Тебе следовало дать нам деньги, когда мы просили.

Мужчина отталкивает меня в сторону, и я с шумом падаю на колени. Я даже не утруждаюсь встать, вместо этого сворачиваюсь в позе эмбриона.

Я не замечаю его ухода, не замечаю ничего, кроме липкой влаги между ног, из-за чего от тошноты у меня крутит живот.

Пустота простирается и растёт внутри меня, пожирая каждую частичку, которая делает меня человеком.

Мой разум впервые спокоен, как будто его выключили.

Я не думаю о том, как сбежать.

Я не думаю о том, как причинить им боль в ответ.

Я просто не думаю.

Что толку думать. Я уже мертва.

Они убили моё желание жить.

— Девочка! — шёпот исходит от старика. Он стоит прямо за дверью. Это странно, потому что слишком рано нести мне еду.

Может быть, это мой последний приём пищи?

Невесёлый смешок срывается с моих губ. Хах! Как я удержу что-нибудь в себе?

— Будь готова бежать, — шепчет он.

Дверь со скрипом открывается, моя голова кружится так, что я едва ли понимаю, что происходит, но старик уже ушёл. Я не уверена, что расслышала его правильно. Он сказал «бежать»?!

Дверь остаётся открытой, и солнечный свет льется внутрь. Я не могу пошевелиться. Боюсь, что сошла с ума.

Я слышу хруст гравия под тяжёлыми шагами. Тёмная фигура появляется в дверях, и я вновь съеживаюсь.

— Пожалуйста, — хнычу я. Да, я прошу о своей никчемной жизни.

Я не знаю, сколько раз повторяла это слово за последние несколько часов. Я сломлена, и все, что мне осталось, это тихо умолять, чтобы меня оставили в покое.

Мужчина подкрадывается ко мне, и я хнычу, отшатываясь назад как трусиха. Когда он опускается на колени рядом со мной, я ожидаю удара, но вместо этого он снимает свой пиджак. Я сильнее вжимаюсь в стену. Я не хочу, чтобы меня снова насиловали. Уж лучше, пусть просто убьют.

Отвращение и ненависть вскипают внутри меня как вспышки, мучающие меня по ночам. Истинный кошмар — это воспоминания, с которыми тебе придётся столкнуться, когда ты проснёшься. Каждый раз, когда ты чувствуешь, что способен вздохнуть, они просто тянут тебя глубже, душат сильнее.

— Двигайся, — огрызается мужчина ледяным тоном. Не дожидаясь, он просто хватает меня за плечи сильными руками. Я отшатываюсь от его прикосновения, но он поднимает меня на дрожащие ноги и засовывает мои руки в рукава пиджака. Я слышу свист наверху, а затем ощущаю его пальцы, которые крепко обхватывают мою руку.

Моя первая мысль — и это вопрос, для чего насильнику одевать свою жертву?

Моя вторая мысль о том, что он не изнасилует меня, а убьёт, и я не уверена, что чувствую по этому поводу.

Бывали моменты, когда я хотела, чтобы они просто убили меня. Я боюсь не смерти, а скорее того, где я окажусь впоследствии. Я не уверена, куда попаду после смерти, рай или ад меня ждет, и от этого страх просачивается в мою душу, пока я дрожу, судорожно рыдая.

— Держись за мной всё время. Не кричи. И не выходи вперёд меня, — слышу я грубый голос. За доли секунды смысл его слов проникает в мой испуганный разум. Я не знаю, почему он говорит мне это, и у меня нет времени обдумать его слова, потому что он уже двигается и тянет меня за руку.

Я делаю свой первый неустойчивый шаг вперёд, а затем меня посещает третья чёткая мысль — на самом ли деле он помогает мне? Могу ли я надеяться, что он здесь, чтобы спасти меня?

Второй шаг причиняет боль, и при каждом движении липкость и саднящая боль между ног напоминают мне о гнусных вещах, которые со мной делали.

Когда мы достигаем двери, я отчаянно ловлю ртом воздух, пытаясь проглотить боль и мучительные воспоминания.

— Я подожгу комнату, Хищник. Ты делай свою работу, — говорит старик мужчине, держащему меня за руку.

Что, чёрт возьми, это за имя — Хищник?

Мужчина тянет меня за собой, и моя грудь сжимается, стоило ему отпустить мою руку.

Дерьмо, это оно!

О, мой Бог. Я не готова умереть.

Сердце колотиться так сильно, и я понимаю, что каждый из этих ударов сердца может быть последним.

Но затем мужчина протягивает мне левую руку, и я отчаянно хватаюсь за неё.

Меня не волнует, как его зовут, до тех пор, пока он здесь, чтобы помочь мне.

Пожалуйста, пусть он будет здесь, чтобы помочь.

— Мне нужно, чтобы моя правая рука была свободной, — шепчет он мрачно. Я бросаю взгляд на его лицо, и меня снова наполняет ужас. Этот мужчина, без сомнений, самый пугающий человек, которого я когда-либо видела.

Каждая черта его лица резко выражена, когда он достаёт пистолет из-за спины. Я понимаю, что даже не заметила оружие, видимо, оно было заправлено сзади за пояс штанов. В горле пересыхает, я не могу проглотить густую слюну, покрывающую мой рот внутри. Мужчина слегка подталкивает меня, пока я не оказываюсь прямо позади него, а затем я вспоминаю, что он сказал, — я должна оставаться позади него.

Я цепляюсь за него обеими руками. Мы идём в сторону простого на вид дома. Я чувствую позади себя тепло и бросаю взгляд через плечо. Старик поджёг грузовой контейнер.

Затем реальность осеняет меня. Меня держали в грузовом контейнере! Как легко бы было избавиться от моего тела!

Ублюдки!

— Мы собираемся войти. Мы убьём их и уйдём. Ничего не трогай. Не оставляй никаких следов, которые могут привезти к нам, — мужчина так сосредоточен, что я могу чувствовать напряжение, волнами исходящее от него.