Я вышел из машины, условным жестом поднял руки над головой — все в норме, под враждебным контролем не находимся. С крыши ответили тем же…

— Все в норме?

— Норма, сэр… — Санчес улыбался, он вообще любил это делать и отличался редкостным оптимизмом, необычным даже для представителей латинской расы, которые обычно оптимистично смотрят на мир. По мне это было недостаток — лучше быть пессимистом и параноиком, подольше поживешь…

Я достал из машины прибор спутниковой связи типа Иридиум — это большая трубка с кривой антенной размером с трубку — но за исключением размеров аппарат ничем не отличается от обычного мобильного телефона. По памяти набрал номер.

— Гнездо, это Странник. Прошли границу, находимся на контрольной точке «Альфа», просим санкции на дальнейшие действия.

— Странник это Гнездо. Визуальный контакт нормальный, до следующей контрольной точки все чисто. Даю санкцию на дальнейшие действия. Связь держите включенной.

— Вас понял, Гнездо. Конец связи.

Бросил трубку обратно в Субурбан, поднял глаза к небу. Конечно, же он там, этот безликий шпион — убийца, просто из-за слепящего глаза солнца его не разглядеть. И все-таки — хорошо придумано. Предатор не только постоянно держит нас под контролем — его операторы, пока мы добирались до первой контрольной точки, проверили дорогу до второй и подтвердили что все чисто. Мелочь — а приятно. Хотя бдительность все равно терять нельзя — вдруг впереди сядет самолет с наркотой, он во многих местах сможет сесть, эта птичка — и мы выскочим на нее. Бдительность нельзя терять никогда и нигде.

— Десять минут на то, чтобы достать все снаряжение. После чего — выдвигаемся. Дистанция между машинами — в пределах визуального контакта, старшие в группах — Санчес, Ваккаро, Гомес. Санчес — идешь первым. Ни во что не ввязываться, огонь открывать только в ответ. Если увидите севший самолет или вооруженную группу — сигнал нам и отход. Скорость — по обстановке, но лучше чтобы не менее сорока миль в час. Следующий чек-пойнт — контрольная точка «Дельта», ориентируемся по GPS. Время пошло!

Тяжелый, черного цвета пикап Шевроле Сильверадо, новой модели, выпуска уже двухтысячных годов свернул с грунтовки, попылил по раскаленной земле, поднимая за собой столбы пыли и тяжко проваливаясь на ухабах. Несмотря на раннее утро — было уже жарко и внутри пикапа — а кондиционер был сломан — была настоящая душегубка. Особенно если учесть, что окна открывать было нельзя — и так внутри пикапа вся приборная панель была покрыта толстым слоем пыли, а если открыть окно хотя бы по минимуму, оставить маленькую щелочку — ехать придется в противогазе и то не отчихаешься потом. В четырехдверной кабине пикапа сидело четверо, двое по виду — американцы, еще двое — мексиканцы. В кузове был груз, несмотря на то, что груз был принайтовлен так как это возможно — все равно ящики подскакивали каждый раз, как только пикап тяжко проваливался колесом в какой-нибудь ухаб.

Впереди была церковь. Иглесиа, если по-испански. Удивительно, кто поставил ее здесь, где на несколько километров — ни одной живой души. Возможно, здесь когда то было селение, жили люди — но люди ушли, селение разрушили — а вот на церковь рука не поднялась. Так и стояла она безмолвным памятником человеческому присутствию в этих суровых местах. Вдалеке, на западе неровной серой цепочкой виднелись холмы, а здесь была просто неровная, нищая, не дающая урожая земля, заброшенная иглесия и пикап с четырьмя мужчинами внутри.

Пикап подрулил к церкви почти вплотную — и с заднего сидения десантировались сразу двое. Высокий, рыжий, веснушчатый американец лет сорока и невысокий, смуглый, усатый мексиканец, который в плечах был настолько широк, что почти казался квадратным. Синхронно и быстро они подбежали к иглесии. В руках у мексиканца был пятизарядный обрез помпового ружья Маверик, американец обходился двадцатизарядной Береттой 93Р. Оба они замерли у покосившейся двери, затем мексиканец ударом ноги вышиб ее, а американец нырнул внутрь. Через долю секунды мексиканец, держа наизготовку обрез, последовал за ним…

— Clear!

— Clear! All is clear!

В группе языком общения был не испанский а английский. Все дело в том, что это был родной язык для обоих американцев, а мексиканцы знали его не хуже, потому что несколько лет назад прошли специальную подготовку в Куантико, в академии ФБР. Тогда еще они работали на федеральное правительство и сами были federales. А американцы были советниками, оба они служили в DEA, причем не обычными агентами — оба они были выходцами из армии и служили в боевых отрядах, тех самых что долгие годы полулегально действовали в Колумбии. Благодаря им колумбийские картели если и не были окончательно разгромлены — то значительно ослаблены, такой роли как в восьмидесятые и в начале девяностых они сейчас не играли. Когда появилась новая беда — мексиканская наркопреступность — их перебросили в Мексику. Но тогда же они решили для себя — слишком большие деньги проходят мимо них. Слишком большие, они изымали товара на многие миллионы долларов, а правительство платило им настолько скупо, что это казалось смешным. Те же самые мысли возникли у мексиканцев, особенно когда новый президент Мексики затеял идиотское реформирование правоохранительных органов и они оказались на улице. Странные тогда дела происходили. По идее, это реформирование было затеяно, чтобы избавиться от людей мафии в правоохранительных органах Мексики. Но когда… скажем так осела пыль, стало понятно, что все те, кого подозревали в связях с мафией, не только сохранили свои погоны, но и получили повышение, а вот честных людей сотнями выкидывали на улицу. Такова была Мексика и с этим ничего нельзя было поделать. По крайней мере, в рамках закона.

Вот тогда и возникла эта группа — в которой было всего четыре человека. Официально, она числилась за картелем Залива, но выражалось это только в том, что она ему не вредила и выполняла за деньги его заказы. А так — это были четверо вольных волков, весьма успешно зарабатывающих себе на пенсию. Они за бесценок скупали по знакомству конфискованное в штатах оружие и переправляли сюда — а здесь продавали задорого. Они отбивали небольшие партии конфискованных наркотиков, перевозимых federales и возвращали их хозяевам за плату или продавали в картель за полцены. Наркотики они и есть наркотики, здесь это все равно что деньги. Они также грабили и убивали противников картеля.

Но сегодня они намеревались пойти против картеля — в первый и последний раз в жизни. Последний — потому что после этого дела они намеревались отойти от дел и осесть где-нибудь в тихой стране, куда не дотянуться даже картелю. Американцы собирались завербоваться в Ирак или Афганистан, послужить там с годик и там же исчезнуть. Следов не найдешь, заодно и заработаешь. У мексиканцев были планы осесть где-нибудь в небольшой стране в Центральной Америке, купить отель или лодку, возить туристов. Планами друг с другом они не делились, но точно знали что это их дело — последнее…

Мексиканец остался внутри церкви — тихой, пустой, в которой было не так жарко, американец вышел наружу, показал знак «чисто». Тогда водитель ловко загнал машину за стену церкви, чтобы ее было не видно со стороны дороги, после чего все трое принялись таскать в церковь ящики из кузова пикапа — их было шесть. Они и не подозревали о том, что сверху, с высоты три километра двести пятьдесят метров безмолвная, парящая в небе углепластиковая птица контролирует каждое их движение…

Изображение церкви, пикапа и людей, суетящихся около него передавалось мне на монитор. Небольшой такой, всего одиннадцать дюймов по горизонтали… Единственная проблема — он требовал питания и разряжал аккумулятор машины. И не так, что бы он много жрал — но сколько нам тут еще стоять, скажите на милость? А если машина потом не заведется? Старший сержант Рамирес насколько мог, контролировал активность по визуальному каналу — с помощью трубы — телескопа. Впрочем, он всего лишь контролировал пустынную дорогу к поселку — ни церкви, ни пикапа, ни активности людей рядом с церковью он не видел — все это располагалось вне зоны нашего визуального контроля…