Фонд «Наследие», одна из многих сотен тысяч некоммерческих организаций, имеющих штаб-квартиру в США располагался на Вашингтонской кольцевой — небольшом, недавно построенном двухэтажном офисном здании. От остальных зданий — а их здесь были многие тысячи — его отличало то, что построено оно было не из легковозводимых конструкций, как это было принято в последнее время — а из преднапряженного бетона. Для того, чтобы это не было видно со стороны — все здание сверху донизу было укрыто зеркальными панелями, делающими его похожим на какую то инопланетную скульптуру. Никаких табличек, лозунгов — просто небольшой, но аккуратный сад, большие, тоже бетонные клумбы с цветами, аккуратные, выложенные кирпичом дорожки, закрытая стоянка, со всех сторон обсаженная высоким кустарником — и это здание.

На сей раз министр пошел один, всей своей охране он приказал оставаться на местах, на стоянке и в саду. Хотя на вид, здесь не было никаких охранных систем — министр знал, что на самом деле они есть, и вряд ли ему здесь что-то угрожает. Разве только пчелы — их здесь было на удивление много, они вились над цветами, над кустами, собирая нектар.

Дверь открылась — даже не открылась, а бесшумно втянулась в стену, как только министр подошел к ней. Хмыкнув, министр обороны США ступил из адского уличного пекла в кондиционированную прохладу холла.

Внутри все было обставлено дорого — но непривычно дорого, дорого по меркам восьмидесятых годов и никакого сходства с модерновыми офисами двадцать первого века. На полу — настоящий мрамор, стены — отделаны настоящими деревянными панелями, вся мебель — черная кожа и дерево, живые цветы. Даже банки в последнее время отошли от такой основательной солидности в своих интерьерах — но здесь судя по всему на моду смотрели как-то иначе.

Молодой человек в строгом темно-синем костюме вышел из-за стойки, наподобие стойки портье в отелях…

— Да, господин министр?

— Я бы хотел встретиться с главой фонда.

— Вам назначено?

— К сожалению нет.

Молодой человек замялся на секунду, склонился головой чуть влево — министр догадался, что он слушает указания по крохотному, вставляемому в ушную раковину наушнику.

— Глава фонда примет вас — наконец объявил он — прошу за мной.

Кабина лифта — та же сталь, дерево и кожа, под ногами — настоящий ковер. Десять кнопок на панели управления, рядом — прорезь для ключа, в которую молодой человек вставил свой и повернул. Без ключа лифт не поедет…

Коридор — все то же дерево, кожа, ковер под ногами. Картины на стенах — необычные, не современная шизофреническая мазня, и не полотна старых мастеров — а картины, изображающие сцены боев в Ираке и Афганистане. Толстый ковер глушил шаги. Двери без табличек. У одной из них молодой человек остановился и постучал. Потом открыл дверь и отступил в сторону, пропуская министра…

Удивительно — но за дверью не было приемной. За дверью сразу был кабинет…

— Ты неплохо устроился, старый сукин сын… — проговорил министр — что с людьми делают деньги.

— Деньги с людьми делают еще не то… — одними губами улыбнулся невысокий пожилой человек в дорогом костюме с седыми, тщательно подстриженными усами и колючим, пронизывающим насквозь взглядом — и здесь это понимаешь как нигде…

Министр, не спрашивая разрешения сел в роскошное, по моде восьмидесятых годов кресло. С хозяином этого кабинета он работал вместе долго, еще в отделе борьбы с советской угрозой. Из всех бывших подчиненных министра этот был единственным, которого он так и не смог просчитать до конца.

— Как Майкл? — вежливо спросил Гейтс

— Нет.

— Что — нет?

— Нет — это значит нет. Достаточно. Ни он ни я больше не работаем на дядю Сэма.

— Вот как? — улыбнулся министр обороны

— Именно так. Я имею в виду — бесплатно. За дешевые слова о патриотизме.

— С каких пор они стали казаться тебе дешевыми?

— С тех пор как меня цинично поимели, их произнося. Напомнить?

— Ты обвиняешь меня? — поднял бровь директор

— Тебя? Да нет, конечно. Просто наверху скопилось слишком много дерьма. От личностей в этом случае мало зависит, если количество дерьма превышает некую критическую отметку — система сама по себе начинает вести себя по-другому. И ничего хорошего ждать от нее не стоит.

— Поэтому ты теперь работаешь на ближневосточных монархов? Ты считаешь, что их дерьмо пахнет розами?

— Нет. Просто они далеко и лучше платят. Разница лишь в этом.

Министр обороны тяжело вздохнул

— Ты изменился. Раньше ты не продавался так… дешево.

— Ты тоже.

Поговорили…

— Может, ты зря отвечаешь за своего сына?

— Поговори с ним и узнаешь. Не думаю что он забыл — ни Ирак ни Афганистан.

— Как мне его найти?

— Он в Саудовской Аравии. Тамошнему монарху совсем не нравится то, что там происходит. По крайней мере последний раз когда я с ним разговаривал — он был там.

— Тогда я задам тебе вопрос. А ты поможешь мне найти на него ответ. Как в старые добрые времена, согласен? Считай это интеллектуальной разминкой. Надеюсь, за это ты с меня не потребуешь денег.

— Задай. Но не уверен что ты получишь на него ответ.

Министр помолчал, раскладывая у себя в голове все по полочкам и решая, что он может сказать, а что нет. Раньше они так и работали в Советском отделе — проговаривали проблему, раскладывали ее по полочкам. Иногда решение находилось сразу, иногда не сразу. Но — всегда находилось.

— Предположим есть некая страна. Расположенная к югу от нас. Там — полный беспредел, живут они за счет поставок наркотиков в нашу страну. Куча вооруженных банд, государство едва держится. И вдруг у меня возникает подозрение, что кто-то из наших военных вдруг воспылал к этим самым наркомафиози такой ненавистью, что решил их уничтожить, используя технические возможности ВВС США. Возникает у меня вопрос — может ли быть такое, и если может — кто эти люди и зачем им все это надо.

Директор-распорядитель фонда «Наследие», Томас Рамайн, бывший начальник отдела по борьбе с советской угрозой, бывший начальник отдела внутренней контрразведки ЦРУ, бывший специальный помощник директора ЦРУ аккуратно пригладил усы, уставился невидящим взглядом на картину напротив него, изображающую обстрел талибами американского транспортного вертолета. Про этого человека говорили, что мозги у него работают не хуже компьютера — потому то министр обороны и приехал в этот самый фонд. В «Наследие».

— А знаешь… — наконец произнес Рамайн — мысль есть. Майкл ушел со службы после одного очень неприятного инцидента в Албании. Знаешь, о чем речь?

— Напомни.

— На базе, где располагался советнический аппарат и некоторые спецотряды, занимавшиеся подготовкой вторжения в Сербию и поддержкой действий УЧК был организован склад с героином. Оптовый склад. Я так полагаю — далеко не единственный, были и другие. Прямо на базу приезжали оптовики и покупали товар. А доставляли туда товар самолетами военно-транспортной авиации США прямо из Пакистана. В Пакистан же он судя по всему доставлялся с юга Афганистана. Он тогда написал рапорт на имя твоего предшественника, и генерального прокурора. Интересно?

— Интересно — но я не вижу связи.

— Связь самая простая. В Афганистане в прошлом году собран рекордный урожай наркотиков — более тринадцати тысяч тонн, если считать в опии-сырце. Как ты думаешь, куда это все идет и каким транспортом?

— Не хочешь ли ты сказать…

— Хочу. Тогда это дело замяли. А моего сына чуть не убили только за то что он сказал правду. Но у меня нет никаких сомнений, что те кто занимался этим в девяностые — занимается этим и поныне. Если героин самолетами доставляли в Албанию — почему бы его не доставить в США? Сколько бортов сейчас оттуда идет в США — гражданских, военных, ЦРУшных всяких, причем — без таможенного досмотра. И тогда…

— … И тогда получается, что мексиканцы становятся…