Он нашел понимание, когда уже потратил впустую больше десятка миллионов долларов и совсем отчаялся найти разумных людей по ту сторону границы. На него вышли сами, он даже не пытался выяснить кто — таково было условие. Условия они поставили жесткие — полный контроль над вверенной территорией, никаких перестрелок на улицах, поднять розничную цену на товар не меньше чем втрое в течение последующего года, разрешать полиции перехватывать до тридцати процентов от общего количества ввозимых в страну наркотиков. Эль Чапо согласился — даже не зная, с кем он договаривается, просто понимал что хуже е будет а вот если американцы выполнят свою часть договора… Они ее и выполнили — когда он уже думал, что его в очередной раз обвели вокруг пальца. Причем выполнили так, что испугался даже сам эль Чапо. Это что же они такое сделали с бедным «эль-Лазка», что потом даже хоронить было нечего…

Эль-Чапо отхлебнул лимонной, кисловатой воды из пузатой бутылки покатал во рту, проглотил. Многих уже нет — но кое-кого еще предстоит убрать.

Эдгар Вальдез Вилльяреаль, «Ла Барби» погиб четыре дня назад в уличных боях — а иначе и не назовешь — в Нуэво Ларедо. Умер не мучаясь — снайперская пуля попала в голову. Его смерть была предопределена многими факторами. Он люто ненавидел Лос Зетас, от рук которых страшной смертью погиб его родной брат. Поэтому то и лез всегда вперед, находился на переднем крае. Лично убил многих чтобы отомстить. Неудивительно, что погиб сам — не все пули пролетают мимо.

Была в смерти перед самой победой Ла Барби еще одна сторона — темная и страшная. Фармацевтическим корпорациям не нужны работники — убийцы. От них страдает имидж бизнеса и появляются проблемы. Ла Барби нужен был, пока шла война, а как война закончилась — не нужен стал и он сам. Он был единственным, кто имел сейчас за собой серьезный силовой ресурс, кто вполне мог посягнуть на власть Эль Чапо — и посягнул бы, несомненно, если бы его попытались уволить тем или иным образом. Поэтому, кто и с какой стороны выпустил пулю… никто не стал разбираться…

Hasta la vista, Barby…

Но теперь, перед доном Хоакином стояла еще более сложная задача. Он должен был выбрать. Выбрать между двумя новыми хозяевами и покровителями. Кубинцами и американцами. Работать сразу на два фронта не получится — дон Хоакин был умным человеком и понимал, насколько это чревато. Да и смысла в этом не было — потому что война закончилась и начинался бизнес. Бизнес, связанный с США. Куба была всего лишь перевалочной базой и то не самой удобной, а США — основным покупателем.

И дон Хоакин выбор свой сделал…

Отставив в сторону лимонную воду, дон Хоакин достал из верхнего ящика стола серебряный колокольчик, позвонил. Такой колокольчик он видел в каком-то фильме, посвященном британскому высшему свету и конечно заказал такой же для себя.

— Позови Мигеля — коротко приказал он явившейся на зов смуглой, хорошенькой девушке лет двадцати, одетой в черно-белый наряд горничной. Девушка замешкалась, будто ожидая чего то еще — но он раздраженным взмахом руки отослал ее выполнять поручение. Не время, да и голова совершенно другим занята…

Мигель явился через десять минут. Смуглый, наголо бритый детина, так и не избавившийся от привычки носить камуфляж. Мигель служил в армии США, входил в совершенно секретную команду «121», занимающуюся охотой на высокопоставленных оперативников Аль-Каиды. Дон Хоакин считал его последней линией обороны, платил огромные деньги и дал полную свободу во всем, что касается обеспечения его собственной безопасности. Мигель свои деньги отработал сполна — несколько групп хорошо подготовленных Зетас, посланных для того, чтобы уничтожить лидера противоборствующей организации были выявлены и уничтожены, так и не сумев сделать ни одного выстрела по цели. Лос Зетас кичились своей подготовкой, армейским и полицейским прошлым — но их подготовка не помогла им в противоборстве с бывшим «морским котиком», отвоевавшим без малого четыре года в Ираке.

— Да, сэр… — по-армейски принял стойку он

— Расслабься… У нас все готово? Ты знаешь, о чем я

— Да, сэр.

— Ты уверен? — подозрительно прищурился Эль Чапо — он может взять с собой десяток-другой боевиков.

— Уверен, сэр… — морской котик недобро улыбнулся — у меня тридцать парней. Пять точек работы гранатометов. На втором этаже в спальне синьориты Сильвии мои ребята установили крупнокалиберный пулемет, он простреливает весь подъезд к дому. Они ничего не успеют сделать.

Дон Хоакин задумался. Говорить — не говорить? Потом решил — сыграть в открытую.

— Вот что, Мигелито… Я не говорил тебе этого, потому что тебе не нужно было это знать. Но теперь скажу. С ним может быть не простая охрана.

— А какая, сэр?

— Кубинцы. Из специальных подразделений. Очень опасные люди. Очень!

Мигель нахмурился

— Сэр, какая бы ни была у него охрана — ему не выжить. При внезапном нападении нападающая сторона имеет преимущество — и мы используем его на все сто. Как бы ни был подготовлен человек — против пули Браунинга М2 ему не устоять. Тем не менее — спасибо, сэр. Я предупрежу ребят, чтобы были настороже. Разрешите идти?

— Иди, Мигелито. Иди… И помни о том, что я тебе сказал.

Когда наемник вышел, дон Хоакин поднялся, тяжело прошагал к скрытому за дубовой панелью бару, щедро плеснул в хрустальный стакан дорогого коньяка. Нехорошо поминать старого друга минеральной водой. Поднял бокал к глазам, наслаждаясь игрой света в тягучей коричневой жидкости. Выдохнул — и осушил бокал до дна одним могучим глотком.

Навернулись слезы. Непрошенные.

Прости Алехандро. Ты мой старый друг и ты никогда меня не предавал. Но ты знаешь правило: бизнес есть бизнес. Просто… так надо. Прости.

Дон Хоакин Гусман Лоэра, руководитель картеля Синалоа и всей мексиканской организованной преступности был жестоким, опытным и предусмотрительным человеком, имевшим огромный опыт выживания в волчьей стае. Своей хваткой он мог дать фору любому «селфмейдмену» из списка Форчун-500. Но этого было недостаточно. Связавшись с американскими спецслужбами он ввязался в игру такого уровня, знаний и навыков, а самое главное — хитрости и подлости для которой ему явно недоставало. Если на своем уровне он был вожаком стаи волков, то на этом — ягненком посреди волчьей стаи. Шансов выиграть и остаться в живых у него почти не было.

В своих расчетах дон Хоакин допустил ошибку — одну, но сразу ставшую для него смертельной. Когда на него вышли сотрудники ЦРУ и G2, армейской разведки — он предположил, что они представляют и отстаивают государственные интересы Соединенных штатов Америки. Но это было не так. На самом деле они отстаивали в основном собственные интересы — такие, какие дон Хоакин не мог представить даже в самом страшном ночном кошмаре.

И все-таки капитан был прав, что ни говори. Высотный прыжок без практики — скверное дело. Последний раз я так прыгал… году в девяносто пятом, пожалуй и результат — налицо. Верней, на другую часть тела, которую десантники называют «лучшим лицом». В довольно простых условиях — ветра у земли почти не было, используя прибор ночного видения посадочную площадку я выбрал относительно нормальную, ровную — нормально приземлиться не сумел. Не погасил вовремя купол парашюта — в результате на земле он меня рванул и сбил с ног. Хорошо что не сломал и не вывихнул ничего…

Перекатился, автоматом заниматься было некогда, выхватил пистолет, замер, прислушиваясь. Я приземлялся первым, специально так сделал. По мне стрелять конечно же не будут, если здесь засада — подождут приземления основной группы.

Тишина. Только летучими мышами с неба падают остальные. Душный, влажный воздух окутывает все тело подобно теплому одеялу. Если бы здесь было кому стрелять — уже бы выдали себя….

Вскочил, начал сгребать парашют — тоже привычка по десанту. Парашют — первый демаскирующий признак места высадки, его надо собрать и спрятать лучше закопать. Парашют при боевом десантировании — одноразовый.