— Джастин боится темноты, — подтвердила Фелиция.

— Да не будь ты такой глупой, Фелиция, — набросилась на нее Сара. — Ну кто еще мог играть со спичками в сараях и конюшне?

— И верно, кто? — спросил ее брат. — Кто это мог бы быть? Может, другой ребенок?

— В полночь? — возмутилась Сара. — Я полагала, что ты на моей стороне, Дэвид.

— Прекратите! — приказал мистер Гордон. — Я уверен, что Андреа не хотела спровоцировать семейную ссору. Завтра поговорим обо всем. А что делать — решать мне.

Андреа ушла к себе. Она охотно приняла бы ванну, однако боялась заснуть в воде. Ее ночные принадлежности почему-то оказались не там, где должны были находиться: они валялись кучкой на полу шкафа. Там же Андреа обнаружила и свое котиковое манто, которое она не надевала уже целую неделю. Не могло же оно упасть само по себе?

Андреа задумалась. Затем неожиданно улыбнулась. Ну конечно же Бельма. Ведь манто с самого начала очень понравилось ей. Наверное, она проскользнула в комнату, пока Фелиция спала. Да и пара платьев висят не на своих местах. Бельма, вероятно, примеряла их, выбрав те, что подходят к фигуре и выглядят более привлекательно, чем ее собственные. Андреа решила при первом же удобном случае подарить девушке пару своих вещей.

Едва положив голову на подушки, она крепко уснула и даже не прореагировала на то, что дверца шкафа вскоре открылась и по ее лицу скользнул луч света.

Прошло несколько недель, прежде чем пропал запах гари и горелого мяса. Однако и апрельские дожди оказались не в состоянии смыть следы той кошмарной ночи. Андреа мечтала о неистовой буре, но напрасно.

Джастин остался на ферме. Казалось, что это обстоятельство уже не вызывает особого беспокойства у Сары. Похоже, она смирилась с решением отца, понимая, что ей не удастся добиться своего.

К счастью, после того пожара больше не случалось никаких иных неприятных происшествий. Андреа наслаждалась покоем, только нескончаемые дожди изредка выводили ее из себя.

Благодаря присутствию Дэвида, за столом теперь было более оживленно. Он охотно шутил и часто предлагал обсудить некоторые свои идеи. Фелиция прямо-таки расцвела благодаря его вниманию. После приезда дяди она больше не видела во сне кошмаров.

Да и у Андреа появилось больше свободного времени, поскольку Фелиция явно предпочитала общество своего дяди. Он брал ее на руки и переносил в свой «Бентли», а потом они ехали гулять. Если же погода благоприятствовала, он надолго уходил с нею, толкая перед собой кресло-каталку.

По отношению к Дэвиду Андреа вела себя подчеркнуто вежливо, но в душе хотела, чтобы обстоятельства как-нибудь свели их вместе. Она не понимала, почему ей так досаждает его равнодушие, тем более, что теперь Бен и его дружеское расположение значили для нее гораздо больше.

А с Беном они встречались все чаще. Однажды она даже сопровождала его во время дневного обхода больных. На нее производило глубокое впечатление то уважение, с которым к нему относились повсюду.

Из-за пожара посещение дома Альваресов не состоялось. С тех пор Андреа лишь пару раз встречала Хосе и Софи. У Сары теперь бывали только Бен, Андреа и время от времени Дэвид. Иногда на пару минут появлялась и Кэрол Флетчер. Первоначальная холодность в отношениях между Беном и Дэвидом уступила место дружелюбию. В результате Андреа решила, что первоначальное впечатление об их взаимной неприязни было не более чем плодом ее воображения.

Однажды вечером, когда она возвращалась домой после оживленных споров у Сары, Бен поцеловал ее с такой страстью, что Андреа удивилась ей даже больше, чем собственной реакции.

— Уже несколько недель я мечтаю поцеловать тебя, — сказал Бен.

Она же смотрела на него во все глаза, желая только одного — чтобы он снова поцеловал ее.

Однако, когда он вновь попытался притянуть ее к себе, она вырвалась и ограничилась лишь легким дружеским поцелуем у двери, сопроводив его милой улыбкой.

Той ночью спалось ей не особенно хорошо. Она ощущала произошедшие в ней внутренние изменения. Оказывается, она в состоянии чувствовать так же сильно и остро, как прежде. И думать о Вальтере Андреа теперь могла без былой тоски. Ее чувства к нему уже не причиняли ей боль, а были больше похожи на легкое отвращение. И в то же время она отдавала себе отчет, что не влюблена в Бена! Нет, просто поцелуй пробудил в ней прежнюю чувственность.

«Ты всего-навсего старая дева, мечтающая о мужчине», — осуждающе заметила она себе.

На следующее утро ей позвонил Хосе Альварес и снова пригласил на ужин. Чтобы не казаться невежливой — а ей меньше всего хотелось произвести подобное впечатление — она не могла дальше откладывать свой визит. Поэтому она согласилась на встречу вечером следующего дня. Это было удобно еще и потому, что Бен был занят в конце недели: в двух семьях ожидалось пополнение и он мог потребоваться в любой момент.

— По крайней мере теперь я основательно высплюсь, — поделился он своими планами, — конечно, если обе дамы не решат рожать в течение ближайшей пары часов. Ну, а на следующий уик-энд мы снова отправимся в Клинтон-Сити.

— Чтобы послушать там знаменитую Бель? А почему бы и нет? Мне кажется, нам не стоит упускать такую возможность. Так я заказываю столик?..

Он ничего не предложил на неделю, изрядно раздосадовав этим Андреа. И теперь визит к Альваресам будет хоть каким-то развлечением. Конечно, Хосе всегда так преувеличенно любезен, но эта любезность все-таки приятнее равнодушия Дэвида.

Тем вечером она оделась не особенно элегантно. На ней была светло-желтая хлопчатобумажная юбка, белый кашемировый пуловер и удобные для ходьбы по тропинкам туфельки без каблуков. Прежде чем выйти, она поискала в ящиках подходящую шаль и внезапно под стопкой платочков наткнулась на ту, красную, о которой уже успела забыть. Она решила передать ее Вельме.

— Мне кажется, это шаль мисс Вернер, — заметила Ведьма. — Она забыла ее тут.

— Это невозможно, — не согласилась Андреа, — я нашла ее в моей комнате на следующее утро после своего приезда.

— Странно, что я проглядела ее, когда убирала у вас.

— Неважно, Бельма, можете оставить шаль себе. Красный цвет не особенно идет мне.

Хосе ожидал ее у монастырской двери. Он был самим воплощением шарма и отличного настроения и, не переставая, восхищался ею.

— Я очарован, дорогая Андреа, — в очередной раз заверил он, склоняясь к ее руке.

— А где Софи? — поинтересовалась Андреа, стараясь как можно непринужденнее отобрать у него свою руку.

— Она готовит на кухне нечто «фондан».[4] Пойдемте, помогу вам раздеться.

Андреа подала ему шерстяной жакет и шаль.

— Мы будем пить коктейли в одной из самых старинных комнат. Там уютнее, чем в гостиной.

Андреа с любопытством огляделась. В передней было относительно темно и только над телефонным столиком мерцала маленькая лампа, слабого света которой явно не хватало, чтобы разогнать темноту.

— Тут у нас гостиная, — сказал Хосе, показывая направо, — вы ее посмотрите после ужина. Это очень красивая комната, и мы используем ее лишь в исключительных случаях.

— Замечательно, — отреагировала Андреа, не без удовольствия вспомнив об обещанных коктейлях.

— А теперь пройдите, пожалуйста, туда. — И Хосе сделал выразительный жест в сторону второй двери, ведущей из прихожей, — тут наша столовая.

Они вошли в овальную комнату с невысокими потолками. Ее пропорции несколько нарушались стоящей повсюду тяжелой испанской мебелью.

— Какие же тут низкие потолки! — воскликнула Андреа.

— Это из-за башни. — Хосе указал на винтовую лестницу в углу, которую практически нельзя было различить.

— Вы хотите сказать, что башенная комната действительно существует?

Андреа уже поняла, что ожидаемая скука вечернего общения с хозяевами дома будет с лихвой компенсирована знакомством со старым домом и книгами.