Глава Один

Глава Один

Я моргаю и смотрю на незнакомый белый потолок, мой затылок пульсирует. В горле пересохло, и я с трудом глотаю, ища что-нибудь знакомое, но ничего нет – только белый потолок и боль в голове.

Я решаю, что должно быть вижу странный сон, и я очень хочу сейчас проснуться.

Изловчившись, я поворачиваюсь на бок и гляжу в бледно-голубые глаза, такие необыкновенные

и чистые, что кажется они нечеловеческие. Я снова моргаю и вижу со сногсшибательной ясностью

великолепного мужчину прямо перед собой. В возрасте 30 – 39 лет, густые, длинные светло-

каштановые волосы. Скуластое лицо, ямочка на подбородке.

- Ты прекрасен. - Бормочу я, восхищаясь работой моих мыслей. Мне нравится этот сон.

Его восхитительные полные и чувственные губы скривились от моего комментария.

- Я назвал бы по-другому, дорогая, но не прекрасным. И это не сон. Как твоя голова?

- Болит. - Говорю я, сдвинув брови, пока перевариваю все, что он сказал, и тут понимаю, что

говорю последнюю мысль вслух. – Подожди. Что? Это не сон? – Я приподнимаюсь на локоть, и падаю

от стреляющей боли в своей голове. – Хорошо. - бормочу я, закрыв глаза. – Наверное, я все-таки хочу

сейчас проснуться.

- Легко, - говорит он, опустив свою руку мне на плечо, его прикосновение странно знакомое, хотя сам он нет. – Ложись, - он приказывает, и когда я подчиняюсь, он нависает надо мной. – Сон –

хорошая идея. Он поможет тебе исцелиться.

Я уставилась на своего красивого незнакомца, и один только его вид говорит, что он

ненастоящий. Это сон, и я возвращаюсь к тому, откуда он начался. - Что со мной?

- У тебя сотрясение, - объясняет он, опустившись на какой-то стул. – Довольно сильное, вот

поэтому ты в больнице.

- В больнице? - повторяю я, складывая все кусочки пазла вместе, решив, что это мой

воображаемый доктор. Борясь с болью во время движения, я снова повернулась на бок, пытаясь

укрепить свое мнение. В результате появилась уверенность, что этот мужчина горяч во всех частях

тела; его черные джинсы и соответствующая футболка обтягивали стройное мускулистое тело, что

абсолютно соответствовало моему «фантастическому» мнению. Часть доктора, не больше. - Разве ты

не должен быть в медицинском костюме?

- Последнее, что я слышал, это требование для посетителей.

Я снова сдвинула брови. - Итак… ты не мой доктор?

Он смеется. - Нет. Я не доктор. Я человек, который нашел тебя в переулке.

- В переулке? - повторяю я. Этот сон становится немного странным.

Он смотрит на меня с любопытством. - Ты не помнишь?

- Нет, - учитывая, что я ничего не помню, кроме того, что здесь и сейчас, мой ответ ясен.

- Хммм, - он задумался. – Ну, уверен, это просто боль и травма, но нам все равно надо позвать

медсестру дать им знать, что ты проснулась. - Он потянулся к прибору дистанционного управления, висящего у края моей кровати, и я посмотрела на него, думая, какие у него превосходные руки.

Сильные, мужские руки. Думаю, знакомые. Наверное. Я вполне уверена. Я обдумываю, почему так, когда он бормочет что-то в прибор, что я не могу понять. В моей голове такая темнота, похоже, он

говорит на другом языке. Что за бред.

- Кто-то сейчас придет, - сообщает он, возвращая прибор на место.

Я собираюсь его поблагодарить и осознаю что-то довольно важное. - Я, ох… ненавижу это

признавать, но кажется, я не помню твоего имени.

- Кейден, - сообщает он, подвигая свой стул ближе, все его внимание обращено на меня. Это

очень нервирует. - А ты не помнишь, потому что я тебе не говорил.

- О – точно. Потому что я была вырублена.

- Совершенно верно.

- В переулке, - говорю я, пытаясь сфокусировать свои мысли на этом.

- Снова верно, - подтверждает он.

- Что я делала в переулке?

- Согласно правоохранительным органам, больше похоже, что тебя обокрали.

Я жду предполагаемого шока, следующего за страхом и плохими воспоминаниями, но ничего

не происходит. - Когда?

Он поднял запястье, демонстрируя часы с толстым черным кожаным ремешком. - Сейчас шесть

утра. Я вызвал скорую помощь сразу после полуночи.

- Это невозможно. Что я делала в переулке после полуночи?

- Мне тоже это было интересно.

- Почему ты там был?

- Пытался дойти до продуктового магазина, пока он не закрылся.

- Понятно, - я сдвинула брови. – Просто не могу представить, что я решила пойти в темное, пустынное место одна так поздно ночью.

- Может ты не решила. Может тебя заставили.

- Это ужасная мысль, - говорю я, и пока я осмысливаю слова, я ничего не вспоминаю, следовательно, ничего не чувствую.

- Но логично, раз ты оказалась в больнице.

В голове вспыхнула картинка скорой помощи и булыжная мостовая, и я смогла почти

почувствовать холодную землю под моим телом. И вот, вымысел становится реальностью. - Я не сплю, правда?

- По правде вы не думали, что спите, не так ли?

- Я думала… потому что я ничего не могу вспомнить… просто показалось, что что-то не так. Я

ухожу.

- Потому что у тебя травма головы – и от этого, на что ты указываешь, ужасная головная боль.

Это не сон, который я хотел бы испытать.

Он прав, конечно. Он может быть достойным мечты, но больше ничего. Определенно не пустое

место в моей голове, в которое я пытаюсь получить доступ сейчас и не удается. Я не знаю, что со мной

происходит. Впадая в панику, я резко принимаю сидячее положение, ошибка, за что наказана болью, просачивающейся от центра моего черепа влево и вправо, перед глазами появляются круги.

Со стоном, я сворачиваюсь и хватаюсь за голову. - Такое чувство, что с меня сдирают скальп.

- Тебе надо лечь обратно, - настойчиво требует Кейден.

- Нет, - говорю я, поджимая под себя ноги. – Нет, мне не надо ложиться. Мне надо вспомнить, что со мной случилось.

- Я подниму кровать для тебя, - говорит он, и помещение наполняется тихим гулом, как только

матрас начинает двигаться.

Я поднимаю голову и смотрю на него. - Кейден, - говорю я, цепляясь за то, что знаю. - Тебя

зовут Кейден.

- Да, - подтверждает он, его руки обхватывают мою талию, осторожно укладывая меня на

матрас. – Меня зовут Кейден.

- Слава тебе, Господи, - я выдыхаю. – У меня есть память в настоящем. – Он начал отходить, и

я схватила его за предплечье, удерживая у себя. – Подожди. Как меня зовут?

- Что? Ты не знаешь своего имени?

- Я ничего не могу вспомнить до своего пробуждения. Просто скажи мне мое имя. Пожалуйста.

Мне нужен спусковой крючок для моей памяти.

Он изучает меня минуту, может две, в которые я хочу выдернуть ответ с его рта. А затем он

встает, поворачивается ко мне спиной, одной рукой проводит по своим густым волосам.

- Кейден, пожалуйста, - говорю я, сходя с ума от его реакции. – Что происходит? Почему ты

мне не отвечаешь?

Он повернулся ко мне, руки опустил на бедра. – Потому что я не могу. Тебя ограбили. Твой

кошелек и удостоверение личности пропали, когда я тебя нашел.

- Даже ты не знаешь, кто я? - такое чувство, что меня ударили.

- Никто из нас не знает.

- Конечно, кто-нибудь приходил меня навестить.

- Еще нет.

- Еще нет? - я задыхаюсь, и новость становится еще одним душевным ударом, оставляющим

меня дрожать в одиночестве. У какого человека нет никого, кто бы ее искал?

Он снова подошел к моей кровати и сел. - Прошло всего несколько часов.

- Пожалуйста, не делай эти обязательные сделающие-меня-лучше-чувствовать вещи, которые

делают другие люди. Я признательна тебе, что спас меня, и я ценю, что ты ждал здесь, пока я проснусь

– но тебе не надо здесь оставаться со мной. - Мои глаза наполняются слезами, и я гляжу на дверь, пытаясь успокоиться.

Конечно, в этот неподходящий момент в комнату врывается женщина в зеленом костюме, говоря на языке, которого я не понимаю. Я вдыхаю и появляющиеся слезы угрожающе текут, только

остановившись у края моей кровати, ее речь выжидательно прекратилась. Я моргнула и поняла, что

она ждет ответа, который не могу дать. Я смотрю на нее. Она смотрит на меня, и в то время, как слезы

должны пройти, я чувствую себя, стоящей в зыбучем песке, быстро погружаясь, неспособная найти

выход.

Кейден спасает меня, подходя и отвечая за меня. Смущенная, ошеломленная всем, кроме

памяти, я опускаю голову вперед, нажимаю пальцами на пульсирующий лоб и говорю себе не

расклеиваться. Я должна быть сильнее, чем в данный момент.

- Ты не знаешь итальянский, не так ли?

На вопрос Кейдена я поднимаю голову и вижу, что медсестра ушла, а он стоит в конце кровати.

- Почему я должна знать?

- Это родной язык.

Он глупости говорит. - Нет, это не так.

- Ты не знаешь, что ты в Риме. – Это не вопрос, и он не ждет ответа. – Конечно, нет. Почему ты

должна знать? Ты даже не знаешь своего собственного имени.

- Что? Я не могу быть в Риме. Я американка.

- Ты должна знать, что это не логичный ответ. Много американцев, включая меня, живут в

Риме, тысячи других приезжают сюда, как туристы.

- Я знаю, что – я имею в виду, я не живу здесь.

- Значит ты приезжая, - говорит он, обходя кровать, чтобы вернуться на стул. – Это прогресс.

Где ты живешь?

- Я не знаю, - говорю я, напрягая свой мозг. – Я не знаю. Я только знаю, что не здесь.

- Это хорошо. Ты знаешь, что ты американка. Ты знаешь, что ты здесь не живешь. Ты

вспомнишь остальное через время.

- Ты не представляешь, как я хочу, чтобы ты был прав.

- Я прав, - уверяет он меня, - и для справки, ты тоже была права. Мне не надо оставаться. Но я

здесь.

- Я не хочу быть в долгу.

- Я не прошу долг, дорогая.

- Ну, значит, чтобы меня жалели.

- Это другое, что я не делаю, поэтому если ты ищешь кого-то, кто пожалеет тебя, я не тот парень.

- Нет других причин, почему ты здесь.

- Разве? - он тихо бросает вызов.

- Что это значит? - спрашиваю я, но это забытый вопрос, когда слышу: «Доброе утро».

Женщина в возрасте 20 – 29 лет в темно-голубом костюме, длинные черные волосы аккуратно

собраны на затылке, вплывает в комнату и дает мне надежду, что я возможно нашла способ избежать

все эти белые шумы.

- Я Мария, - весело говорит она, останавливаясь в конце кровати. – Как вы себя чувствуете?