- Трусиха, - шепчу я, выговаривая себе и перефокусируюсь на срочность одеться и на

содержание сумки. Я вытаскиваю кеды и носки и ложу их на пол, мои глаза округляются, когда я

достаю из сумки великолепный кремового цвета бюстгальтер, отмечаю всплески блестящих

драгоценностей над раковиной. Ища марку, я нахожу ярлычок на итальянском. Или я полагаю, что на

нем. Точно не английский, и пока я напоминаю себе, что туристы покупают нижнее белье, слова

Кейдена играют в моей голове. Мы даже не знаем, туристка ли ты. И в это время, я начинаю

задумываться, действительно ли я она.

- Да да да, - бормочет Кейден в телефон. – Я знаю все причины, почему это трудно, но ты всегда

хвастаешься, как ты делаешь «волшебство». Сейчас я плачу тебе, чтобы доказать это. – Несколько

ударов тишины, в которых он слушает, и я борюсь надеть бюстгальтер без снятия халата, только в

конце концов запуталась. – В течение часа, - говорит Кейден человеку по ту сторону линии, внезапно

закончив звонок, и до того, как я смогла спросить, что случится через час, он заглядывает через плечо

и спрашивает: - Ты оделась?

- Не поворачивайся, - приказываю я, и как только я убеждаюсь, что он слышит, я срываю со

своего тела и халат, и бюстгальтер, стоная, когда крючок цепляется за подмышку.

- Нужна помощь? – спрашивает он.

- Нет! – быстро говорю я.

Он грохочет низким, сексуальным смехом и упирается руками в бока. – Просто попробуй

ускорить процесс, но я должен предупредить тебя. Примерно через шестьдесят секунд ты получишь

мою помощь, хочешь ты это или нет.

Он, наверное, предшествовал это предупреждение смехом, но он серьезен, и я быстро

застегиваю крючок на спине и тянусь за рубашкой, сразу застыв от звука в другой комнате. Кейден

тоже его слышит, разворачиваясь лицом ко мне, его палец давит на его губы, предупреждая меня не

говорить. Я киваю, молясь, чтобы Галло не вернулся раньше, чем ожидалось, и готовая симулировать

болезнь, чтобы избежать эти отпечатки пальцев.

Взгляд Кейдена медленно проходит, подмечаю мою почти голую грудь, и когда мои соски

морщатся под шелком от реакции, он сжимает челюсть, глаза сияют с одной стороны теплом, с другой

неодобрением. Он сокращает расстояние между нами, забирая мою рубашку и прижимая ее к моему

животу, изрекая: - Сейчас. – Это небольшое действие показывает мне, что он так же обеспокоен, как

и я, что Галло вернулся и он готов к быстрому уходу.

Моя рука прячется в хлопковой футболке, и я почти натянула ее через голову, когда в дверь

постучали, и я, промычав, кидаю ее на пол. Сердце в груди выбивает дробь, я беру себя в руки, молча

спрашивая Кейдена должна ли я ответить на стук, получая быстрое, отрицательное движение его

головы в ответ. И вот мы стоим, никто из нас не смеет даже мигнуть. Я полагаю, мы ждем ответа с кем

имеем дело, чтобы принять решение.

Опять стучат, и я клянусь, я прыгаю в милю высотой, пока не слышу: - У вас там все хорошо?

Облегчение накатывает на меня от звука голоса Марии, и даже плечи Кейдена заметно

расслабляются. – Все хорошо, Мария, - я выкрикиваю, стремясь к двери, полностью намереваясь

выглянуть и отправить ее по делам. Кейден стоит перед мной, однако, блокируя дверь и снова

отрицательно качая головой.

Я кривляюсь, и между нами происходит молчаливый разговор.

Я: - Почему я не могу открыть дверь?

Он: - Не спрашивай вопросы, просто делай так, как я хочу.

Я удивляюсь от себя, говоря: - Пошел ты!

Он поднимает брови, в глазах скрывается развлечение, не злость.

- Вам что-нибудь принести? – спрашивает Мария.

Поворачиваясь Кейдену спиной, я надавливаю руками на дверь, готовясь в любом случае

импровизировать, что могу обходится без его молчаливого приказа. – Нет, спасибо, - я отвечаю. –

Просто расчешу волосы и умоюсь.

- Вам правда должно быть стало лучше, - отвечает Мария радостным тоном. – Вы хотите что-

нибудь особенное на ужин, чтобы отметить это? Может шоколадный торт?

Я радуюсь возможности уединиться. – На самом деле, мой брат скоро принесет ужин.

- О, как мило! Тогда я не буду приносить ваш поднос с ужином. Сообщите мне, если вам что-

нибудь понадобится.

- Спасибо! – кричу я, сдерживая свое дыхание в ожидании ее ухода, слушая, как ее шаги звучат

и начинают угасать. Наконец, снова задышав, я разворачиваюсь и опираюсь на дверь, обнаружив

Кейдена, стоящего перед собой, длинная, сексуальная прядь светло-каштановых волос задевает его

бровь, моя рубашка в его руках. Моя почти голая грудь между нами.

- Надень ее на этот раз, - приказывает он, протягивая мне рубашку, его взгляд смотрит вниз, вскользь касаясь моей груди, где он задерживается на мгновение, пока не опускается на мои босые

ноги. – И обувь, - говорит он, его глаза снова встречаются с моими. – Быстро. – Он бросает последнее

слово, отворачиваясь и переходя к шкафу, где он извлекает спортивную сумку, пока я пытаюсь

перевести дыхание, которое он украл у меня.

Встряхиваясь, говоря себе, что я должна найти способ включить его влияние на меня на

беззвучный режим, я протягиваю футболку через голову и хватаю кеды с носками, вытащенные ранее.

Сидя на краю туалета, я игнорирую усиливающееся давление на мою голову и пытаясь обуть их, раздражаюсь, что я знаю бренд “Keds”, когда до сих пор не могу вспомнить свою фамилию.

Я встаю примерно в то время, когда Кейден пожимает плечами в гладкой, коричневой кожаной

куртке, которая подходит к его ботинкам, не говоря уже об обхвате каждого замечательного дюйма

его тела. Я раздражена, что замечаю даже такие вещи, когда я почти в бегах от итальянской полиции.

Опуская свои руки в передние карманы джинсов, я говорю: - Значит мы действительно это

делаем?

- Это? – Он смеется. – Мы не сбегаем из тюрьмы, Элла.

- Мы убегаем от Галло, - отмечаю я, удивляясь, как так легко он пользуется моим вновь

обретенным именем.

- Я рассказывал тебе, - говорит он, - мы не убегаем ни от кого. Мы убеждаемся, что все

случается в свое время.

- Такое ощущение, что мы убегаем, - спорю я, обнимая себя. – Не собирается ли он прийти за

тобой, чтобы найти меня?

- Оставь Галло на меня, - говорит он, снова заглядывая внутрь шкафа, чтобы вытащить другую

куртку, черную и моего размера. – Сейчас февраль и холодно. Тебе точно это понадобится. – Он делает

мне открытие.

- Февраль, - говорю я, сводя к нулю расстояние между нами, чтобы взять и надеть куртку. – Я

знаю, что ношу кеды Keds, но я не знаю месяц. Мой мозг чертовски нелогичен. – Я снова смотрю ему

в лицо. – Какое сегодня число?

- Четырнадцатое, - говорит он, и пока я думаю о «Дне Святого Валентина» и смотрю на свой

голый безымянный палец, он кажется не замечает, переходя к более важным вещам, как вытащить нас

отсюда. – Вот план, - он говорит. – Я собираюсь проверить коридор и посмотреть, нужно ли мне

придумать отвлекающий маневр для нашего ухода.

- Какой отвлекающий маневр?

- Я включу пожарную сигнализацию, если смогу, но не думаю, что буду. – Он подходит к шкафу

и достает среднего размера черную сумку, которую протягивает мне. – Я попросил секретаря

наполнить ее. Как только я выйду с ванны, у тебя будет примерно три минуты сделать макияж, собрать

свои волосы, и сделай все возможное, чтобы не выглядеть человеком, которого узнает персонал.

Я глазею на то, что я знаю является ведущей сумочкой Chanel с крутым ценником в пять тысяч

долларов, пока Кейден смотрит на свои также невообразимо дорогие часы и инструктирует: - Я

постучусь три раза, когда вернусь, чтобы ты знала, что это я. Не открывай никому больше дверь и не

разговаривай, как только выйдешь с ванной. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь проведал тебя или узнал

твой голос, как только ты окажешься в коридоре.

- Да. Хорошо.

- В конце концов, - он продолжает, - сейчас люди на этом этаже знают меня, поэтому ты

выйдешь из палаты раньше меня и повернешь налево. Действуй уверенно и иди медленно и небрежно, не важно, как сильно ты хочешь убежать. Когда ты дойдешь до лестницы, уходи. Она будет на другом

конце коридора. Я встречу тебя на цокольном этаже, что является парковкой.

- Встретишь меня? Где ты будешь?

- Я возьму лифт, чтобы отвлечь внимание от тебя. В твоей сумочке есть телефон. Стой у двери

парковки, пока я не позвоню. Я хочу, чтобы ты буквально вылетела из двери, и мы уедем. В телефоне

записан мой номер. Если ты попадешь в неприятности, найди место, чтобы спрятаться, закройся, если

сможешь, и позвони мне. – Он закрывает шкаф. – Нам надо сделать это сейчас.

Во мне скачет адреналин, и мои глупые руки начинают трястись. Я сую их в свои карманы, а

Кейден хватает меня, прижимая к себе, его руки прочно лежат на моей талии. – Я знаю, ты

нервничаешь, но через десять минут, мы уйдем отсюда, на пути к прекращению всего этого.

- В твоих устах это звучит так легко. Мы имеем дело с мафиози, помнишь?

- Вот поэтому мы должны стереть следы, которые приведут его к нам. – Его пальцы мягко

обхватывают мою шею. – Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Даю слово.

У меня нет времени переварить его обещание, или почему это так много для меня значит, когда

он отпускает меня и не тратит время, пересекая палату, открывая дверь, глядя через свое плечо, чтобы

сказать: - Три минуты, - прежде чем он исчезает.

Я трачу по крайней мере пять секунд из первой минуты, уставившись на дверь, которую он

закрыл за собой, прежде чем подбежать к раковине и открыть сумочку, кладя ее на стойку. Изучая

содержимое, я достаю баночку тонального крема, и тогда я понимаю, что избегаю зеркало. Скрежеща

зубами, я откручиваю крышку баночки и смотрю на себя, но лишь бы не видеть, какая я сейчас, мое

воображение показывает мне Эллу. Красные волосы. Улыбка. Мои глаза светятся, моя душа

бесстрашна. Бесстрашна. Была. Я должна быть такая сейчас.

Приступая к делу, я мажу тональный крем, и по очереди, я применяю тени для век, блеск для