— Потом побеспокоитесь об этом — если это случится, — проворчала Рита, так чтобы услышала только Добра. Она проверила ремни безопасности у всех ученых. Каким-то чудом они, кажется, сделали все правильно.

Головное устройство зашипело, когда шла проверка связи. Рита слушала привычные переговоры о разрешении на полет между пилотом и мостиком. Задраили люк, и она едва почувствовала толчок, когда челнок отошел от корабля и по спирали отправился к планете.

Она смотрела на дока Добра, лежащую в паутине ремней и приковавшую глаза к монитору, на котором была видна вращающаяся внизу Атлантида, на четверть разрезанная границей света и тени. Да, она поправлялась — она принимала действительность, готовая к борьбе. Она сделала правильный выбор тогда, в университете! Один ноль в пользу рыжей мятежницы!

Спуск занял не более двадцати минут. При входе в атмосферу чувствовалась неприятная вибрация, затем сопротивление воздуха. Рита почувствовала волнение. Жаль, что ей придется бездельничать!

Они решили приземлиться на открытой равнине, к востоку от горной гряды и юго-востоку от «Николая Романана». Деревня находится меньше, чем в часе лета на воздухопланах, и их местоположение дает одинаковую возможность добраться до двух, очевидно крупнейших, близлежащих племен.

Когда челнок коснулся земли, пилот объявил:

— Никаких признаков людей или других крупных местных форм жизни. Выгружаемся по вашему усмотрению.

— Пошли! — скомандовала Лита, когда люк открылся и развернулся антигравитационный подъемник.

Рита перекинула бластер через плечо и опередила Литу у двери. По ее лицу было заметно, что она возбуждена.

— Извините, доктор, — непринужденно сказала она, — я не претендую на ваш авторитет, но сначала я.

Лита раздраженно проглотила слюну, затем неохотно кивнула:

— После вас, лейтенант.

Рита вошла в кабину подъемника и вместе со своими пятнадцатью десантниками спустилась на землю. Она отдавала команды и удовлетворенно наблюдала, как десантники занимали круговую оборону.

Лита вошла в подъемник и плавно спустилась на землю. Выходя из антигравитационной кабины, она споткнулась и, застигнутая врасплох гравитацией, чуть не упала.

Рита жестом скомандовала рядовым разгружать снаряжение из раскрывшихся дверей челнока. Она чувствовала физическое удовлетворение от чистого, свежего воздуха. Ветерок был напоен диким, вольным ароматом. Пахло жизнью, травой, грязью, пылью и мускусным запахом перегноя, намекавшим на влагу, тепло и жизненную силу.

— Удивительно, — Вола вдыхала рядом с ней. — Марти, как жаль, что нам нужно работать. — Она романтически вздохнула, вызвав глубокое раздражение в душе Риты.

Она кричала десантникам:

— Вы должны разбить лагерь. Живее, мы сюда прибыли не для того, чтобы прохлаждаться. Пошевеливайтесь, ребята!

Под наблюдением Риты они действовали лучше, чем ученые. С идеальной расторопностью, за считанные минуты, Ритины десантники построили базу. Создавалось впечатление, что они делали это уже тысячу раз.

Тени и движение солнца сбивали с толку. Сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз стояла под открытым небом? Более того, здесь были слышны звуки. Конечно, на станции или корабле тоже присутствовали звуки. Но это было не то. Вместо гудения механизмов она слышала шелест ветра, травы и букашек. Ее окружала дикая, первозданная жизнь. Это затрагивало в мыслях Риты что-то, чего она не могла до конца понять.

— Может быть, мы чего-то лишаем себя на станциях, — рассеянно сказала Лита, остановившись возле Риты и глядя на холмистые луга.

Рита пожала плечами, хотя мысли доктора перекликались с ее собственными.

— Обитаемых планет не так уж много. Выросшие на станции счастливы. Они не понимают, как остальное человечество может жить без их чувства общности. Люди судят обо всем со своей колокольни.

Она заколебалась, а затем прибавила язвительным тоном:

— У меня был знакомый, который всю свою жизнь прожил на станции. Он работал на нижних уровнях Арктура в качестве дипломатического представителя, как его отец. Поэтому, он был более привычным к гравитации, испытав ее от 0 до 1,6 «g». Он был очень ловким и изящным. У него также было неутолимое желание ступить на планету, — Рита, вспоминая, слегка улыбалась.

— Что с ним случилось? — с любопытством спросила Лита.

На лице Риты появилась кривая усмешка:

— О, ему представился случай. Он хотел выйти и спать под звездами на Земле. Он прибыл ночью, и, конечно, его желание было исполнено. Вот только когда он проснулся на следующее утро и оглянулся вокруг, он совершенно спятил.

Она посмотрела на Литу, как бы ища в ней понимания серьезности истории.

— Видите ли, док, он никогда до этого не видел открытого неба. Он вдруг почувствовал себя абсолютно беззащитным. Последующая психообработка была успешной, но он так и не пришел в себя.

— Кажется, вы его хорошо знали, — сказала Лита, еще раз вдыхая теплый влажный воздух и наслаждаясь солнечным светом.

— Да, — осторожно ответила Рита, — он был моим мужем, док. — И она, глядя на открытую равнину, зашагала к границе лагеря, осторожно держа в руках длинный бластер с прикладом. Столько лет прошло, а боль не притупилась.

Лита кусала губы, заметив боль в глазах Риты. Так вот в чем был секрет? Муж Риты мечтал — и это погубило его. И память об этом, или чувство вины было причиной ее бунта?

Ее сердце наполнилось сочувствием к одинокой фигуре на краю лагеря. Закусив губу, она вернулась к куполообразному зданию лаборатории, чтобы проследить за установкой оборудования, ретрансляторов связи и контейнеров с запасами, необходимыми для жизни.

На стене Брук уже поместил хорошо известное изображение всадников в горах. Лита задумалась над ним, ощущая жизненную силу в этих темных глазах. Они выдавали страстную силу. Видно было, что это сильные мужчины, которые не сломаются. Мужчины, похожие на тех, которые всегда заполняли ее сны.

Пристально рассматривая первого всадника, она представляла, как ее пальцы гладят его твердый подбородок. Такой мужчина не оставил бы ее несчастной и виноватой. Он бы не заставил ее вспоминать его слабость или поражение. Его память не травила бы ее.

Она бросила еще один быстрый взгляд на голографию и пошла проверить жилые помещения. Она все время чувствовала планету с той стороны купола, которая манила, напевая тихую сладкозвучную песню, повторяя снова и снова:

— Вот я, приди и дай взглянуть на тебя, звездная женщина.

— Я здесь, — прошептала в ответ Лита. — У меня есть мечта, и я ничего не потеряю, претворив ее. Не упусти свой шанс!

Честер Армихо Гарсиа, подгоняя своего пони, преодолел последнюю гряду, и его взору открылась бурая травянистая равнина, где был звездный лагерь. Он увидел эту штуку, прилетевшую с неба, тонким длинным носом направленную в синеву. Невысокий, под цвет земли купол был почти не заметен на фоне травы, почвы и камней. Он кивнул головой. Так и должно было быть.

Он сжал каблуками бока мерина, и животное послушно двинулось вперед. Он чрезвычайно гордился выучкой своей лошади. Забавное понятие — гордость. Эгоистичное бахвальство — бессмысленное, как он уже понял.

Теперь они наблюдали за ним. Они знали о нем, он был в этом уверен. Предсказание убедило его в том, что им будет известно о его появлении. Мерин слегка спотыкался, устав от долгой дороги. В этом виноват был он, но это уже не имело значения. Это была его последняя поездка.

Он увидел их. Они выходили из купола, около шести звездных людей. По мере приближения он смог разглядеть какие-то устройства, инструменты и обыкновенные бинокли у них в руках. А! Вот и желтоволосая женщина! Она будет очень важна!

Оставалось не больше сотни метров. Честер сдержал мерина; тот наблюдал за звездными людьми, навострив уши, наверняка думая о том, дадут ли они ему травы и прохладного питья. Лошади есть лошади.

Армихо Гарсиа спрыгнул с мерина и легко встал на ноги. Он поднял руки в знак дружбы, показывая, что у него нет оружия. Он знал, что они не будут стрелять, но это было хорошим тоном — даже для пророка.